Три года счастья

Неужели она тоже станет видением?

Миражем в пустыне.

Мираж, который раствориться.

Тёмные тени бродят под их балконом, бродят по тихому ночному городу.

Тусклый свет от светильника скачет от одного угла в другой угол.

Тишина. Даже слишком тихо, слишком умиротворённо по сравнению с тем, что творится внутри у Элайдже Майклсона, после ее слов. Что она сказала ему несколько часов назад?

Она сказала, что сегодня ночью отправляется на остров, который расположен в 200 милях от Новой Шотландии. Она сказала, что любыми способами заполучит лекарство и их свободу. Мог ли он возражать той, кто всегда добивается своей цели?

Как навести порядок в своих мыслях?

Он стоит и следит за бликами луны, которые отражаются в водной глади. Смотрит, на черные облака и звезды.

Ему не хочется отпускать ее от себя, ведь кто, если не он защитит ее. Хочется сильнее обвить ее руками, спрятать от всего мира, наклониться низко-низко и медленно провести кончиком носа по шее, чтобы сердце затрепетало, а ее ладонь непроизвольно сжала его, сильней переплетая свои пальцы с его.

В голове, словно в омуте памяти, всплывает образ и ее аромат. Не один аромат не мучал его, как этом. Образ кареглазой шатенки. Ее смех, улыбка, вьющиеся локоны, которые спадают на плечи, могут закрывать лицо, а он обязательно уберет их, коснувшись своей ладонью ее лица.

Элайджа ведь знает, что в этом мире не то, чем кажется.

Редкий аромат, который мучиет его.

Редкий аромат, такой же редкий, как и любовь.

Он ведь мечтал о любви, после столький столетий обрел ее. Эта любовь питает и поддерживает его, а что станет, если она уйдет, исчезнет, раствориться как мираж в пустыне? Что есди это мираж? Что если она не вкрнется? Неописуемый, несравнимый ни с чем страх поселился в глубине карих глаз.

Помнит, как медленно она села его колени, когда тот удобно расположился диване, как встретился взглядом с Кетрин. Как вмиг липкий страх сменился смирением и болью. Должен смириться, пережить эту разлуку, перезагрузиться, как говорила Пирс. Она много чего говорила, положила голову ему на плечо, а ведь и на ее душе было тяжело, словно сходила с ума.

Кетрин невольно отступил назад, ноги не слушались, заплетались, наблюдалась ха ним стоя на входе у болкон.

Будь осторожна.

Он говорил ей : “ Береги себя, когда меня не будет рядом. Тогда, когда шторма и ураганы начнут сбивать с пути. Они опасны, ты знаешь: могут ранить осколками, отыскать прореху в твоей броне, могут нанести глубокий кровоточащий порез и разорвать в клочья. Я не переживу, если узнаю о твокй смерти. Это разорвёт мое сердце. “

Она ведь ранила его.

Он бедь желал сберечь ее, чтобы никто не пробил ее броню, да и Кетрин Пирс не позволит. Пробить ее броню было под силу только ему, ведь рядом с ним она могла снять доспехи, принебречь ими и быть слабой.

“ Береги себя, потому что это так важно для меня – чтобы ты была цела и невредима. Чтобы сердце билось ровно и мерно даже вдали, чтобы там, где не настигнет тебя мой полный одиночества и тоски крик, ты была в порядке, Катерина”, - проносится в ее воспоминаниях, а брюнетка так и не решается сделать шаг в его сторону.

Точно знает куда ей идти и знает, что никто не подаст ей руку, не проведет через тьму и не покажет свет, когда она будет одна. Она всегда была одна.

Будь осторожна.

Она сильная, смелый зверь, и внутри у Кетрин Пирс – жгучий огонь. Согреваеь им, обжигает.

Кетрин Пирс всегда твердо стоит на ногах, держись так, чтобы под тобой не разверзлась земля, чтобы никакие бури не вырвали и не унесли прочь ее душу.

Без нее ему ведь придется непросто.

Без той, что сдерживает в нем монстра и заставляет чувствует.

Слезы, скользящих по щекам не показатель слабости, Они – ее искренность, боль, мощь любовь.

“ Будь осторожна” – вновь вспоминает она его слова, пожалуй главные слова за этот день.

Она ведь всегда осторожна, соврала ему, сказав, что важным дело было узнать у доверенного лица точные координаты острова. Так что он поверил, поцеловал ее в лоб.

Умом она понимает, что уйдет, но сердце не отпускает.

Не отпускает, ведь знает, как тяжало ему будет без нее.

Тяжело.

Умом он понимает, что должен отпустить, но сердце не отпускает.

“ Не лезь в драки, Катерина, не убей без необходимости и правда в том, что я не смогу простить тебе смерть без необходимость”, - говорит словно учит, а она ведь и не скажет ему правду, даже, если убьет. Не скажешь, потому что не разрушит свое счастье.

Элайджа ведь может лопнуть, если снова станет копить в себе злость, обиды и горечь прожитых впустую дней.

Кому он поведаеь о своих бедах, кто его поддержит, заставит взять в руки и жить дальше, убедит, что все будет хорошо.

Кто кроме его протянит ладонь, у кого она может попросить о помощи.

Влюбилась в его, чтобы не чувствовать себя одинокой, чтобы с ума не сходить от скуки и беспомощности, чтобы больше не было страшно.

Влюбилась, пусть и знает, что это опасно.

Влюбилась, зная, что темными ночами, он вспоминает о ней.

— Дыши, Кетрин, дыши, - говорит сама себе приближась к нему.

Кетрин продрогла до каждого нервного окончания, до каждой косточки, ноющей внутри, трясется вся, старательно старается унять дрожь в теле.

Встала рядом с ним и пересчитывает пришитые к полотну неба звезды.

Пересчитывает, чтобы успокоится.

Выдох. Холодно. Костяшки сводит.

Элайджа прячет руки в карманы, пиджака. Сколько он уже стоит здесь и смотрит на звезды?

Просто сойти с ума и ждать.

От холода уже, наверное, едет крышей.

Тихо смеется, неожиданно вспомнив, как вжималась в его грудь и смеялась.

Всего еще пять минут. Она обещала ведь ему, что до ее отъезда, они проведут время, так как он пожелает и запомнят все. Обещала, что сегодняшний вечер они проведут, как он пожелает.

Проверяет часы каждую минуту.

Наверное, идут неправильно, сбились.

Время сбилось, как он узнал, о ее уходе.

Время начнет идти правильно, только, когда она вернется.

За километр - чует запах женских духов.

Замирает в тот миг, когда Пирс, касается его ладони и смешивает их пальцы. Не спеша.

Поправляет воротник рубашки, смотрит ему в глаза. В эту орехово-коричневую кромку глаз, сотканную из счастья и вины.

Он ведь винит себя в том, что не сможет защитить ее.

Винит, что уходит ради мнимой и желаемой свободы.

Не может не простить. Так сильно хочет, но не может. Кетрин забудет, а Элайджа все помнит. И от этой памяти все сжимается внутри в болезненный ком. Он делает глубокий вдох, втягивая запах духов, и молчит. Молча дышать — единственное, что ему остается, глядя на Кетрин, которая уйдет.