Три года счастья

Любой достоин спасения, даже Никлаус Майкслон, но сейчас, ему легче уйти, погрузиться в одиночество нежели признать, что он слабый. Керолаййн Форбс стала его слабостью, только ее аромат мучает его так, как не мучил ни один другой.

*** Нью-Йорк. 2013 год. ***

У Одри есть всё.

Точнее было все.

В буквальном смысле всё : хороший дом, персональное убежище от скуки окружающего мира, серебристый Форд, престижная работа, которой ведьма гордится и ненавидит, временами мечтая, чтобы офисное здание, в котором она работает, сгорело, у нее есть любящей парень и еще проблемы с наркотиками и магией.

В свои двадцать пять она запуталась и не может управлять : ни собой, ни своей собственной жизнью.

Устала.

У нее есть всё. Но в то же время ничего, а потому она стоит в кабинете босса – сорокалетнего мужчины, который поправляет удавку, которую еще называют галстуком. Он подписывает бумагу, и с этой минуты Одри свободна.

Жизнь Одри – глубокая, тёмная яма, в которую она стремительно падает день за днём, а иногда даже несётся, со скоростью света и звука, погружаясь всё глубже и глубже, достигая только ей ведомого, персонального дна.

Неудачница, чья жизнь состоит из сплошных чёрных полос.

Но может сейчас у нее начинается белая полоса в жизни?

Может, она сумеет распрощаться с прошлым?

Прошлым, в котором остался ее дом, ныне испепеленный ее магией, проблемы с наркотиками и сделка с Кетрин, проблемы, которые появились вместе с этим.

Она хмурится, слыша разговор сотрудниц, которые обсуждают ее. Людям ведь нужно говорить, обсуждать, в особенности за спиной. Она улыбается, а что ей ещё остаётся?

— И почему ее до сих пор не посадили в тюрьму?

— Наркотики - это серьезная проблема, и кажется, безработной Одри стала по этому поводу.

— Ее парню уже пора заключить ее в реабилитационный центр иначе на могильном камне высечет ее имя. Почему он до сих пор ее не бросил? Даже пришел сюда…

Зачем ее хоронят раньше времени?

Вытащить из омута.

Она слышит, но предпочитает делать вид, что не слышала, потому что так проще.

Так проще, когда внутри все сжимается и переворачивается.

Шон – слабый проблеск надежды в ее тёмном мире.

Со злостью сжимает кулаки, а затем глубоко вдыхает, проходя мимо обсуждающей ее женщин.

Жизнь Одри – отстой.

И она это прекрасно знает.

И что-то внутри Шона вздрагивает, когда та прижимается к нему. Прижимается сильно, обнимает крепко сдавливает руками его шею.Вместе до конца – именно поэтому Шон и пришел в офис. Пришел, чтобы быть рядом и поддержать. Пришел, чтобы она не ощущала себя одинокой.

Все словно ждали, что она оступится, упадет, совершит очередную ошибку. Все, кроме Шона.

Только он верил, что она справится со всем, не сойдет с ума, встанет и будет бороться.

Только он дышит ею.

Только он верит ей.

— Мы справимся, детка…

Качает головой, соглашается со сказанными словами, парнем, робко улыбается, да так, словно солнце из-за туч выглядывает: тепло, неожиданно и спокойно.

Спокойно в его объятьях.

Одри чувствует, как тепло разливается по всему телу, когда тот, касается ее губ.

В жизни Одри есть всё, чего она когда-то хотела – любовь.

Не надышаться.

У нее есть Шон, который отдал ей свое сердце, держит ее руку.

Без него у нее ничего не выйдет.

Без ее поцелуя ей не справиться.

Без него не справиться.

Сердца, ставшее для Одри , неудачницы, ведьмы, девушки с наркозависимостью, той, которая не знала куда приведет ее дорога жизни, домом, безопасным пристанищем, тихой гаванью, наполненной всего одним чувством – безграничным, чистым, ярким счастьем.

И почему все думали, что они упадут, не справятся?

Они нашли друг друга.

Главное, чтобы он держал ее в своих объятьях и тогда Одри будет точно уверенна в том, что они справятся.

***

Если бы Элайджи Майклсону предложили описать Кетрин Пирс в нескольких словах, он бы ответил : дикая роза пустыни.

Роза пустыни - шипы которой, ранят плоть. Раны от любви не всегда убивают, но точно никогда не заживают.

Может это звучало и странно, но для него она всегда оставалась розой пустыни, той, что никогда не увянет, ведь пески пустыни укроют ее и защитят от песчаной бури . Розой, чьи шипы непременно поранят, если ты попытаешься сорвать этот цветок, заключить в неволю, лишить свободы и уж тогда, будь уверен в том, что эта роза оставит кровавые следы на твоих белоснежных ладонях.

За Кетрин Пирс не просто успеть: в один момент она в одном городе, а на следующий день она уже в другой стране. Она может быть холодным льдом, что от одного взгляда все тело покроется дрожью и становится так холодно и неестественно и неуютно, взгляд, который пугает, заставляет бояться, или палящим кожу огнем, не щадящим никого, готова оставить на коже ожоги и царапины от шипов. Кетрин Пирс — штиль и безумный ураган одновременно, песчаная буря, чья сила не знает границ. Эта женщина сочетает в себе не сочетаемое. Эта женщина сумела вывести его из равновесия и заставила чувствовать.

Когда она целует его в губы, смеется, или касается, его щеки ему кажется, что вот он — покой. Вот, тот самый момент, что по праву предназначен ему и только. Только его Катерина. В такие моменты она настоящая, Катерина— словно приятный тёплый ветер на берегу океана, та кто что дарует тепло.

Когда она в порыве страсти царапает его спину, вены на запястьях рук, ему кажется, что вот этот тот самый ураган, который готов смести все со своего пути.

Тогда он видит огонь, который заполнял ее зрачки.

Только бы вместе.

Только бы чувствовать.

Вдвоём они и вовсе неугасающее пламя и всё всегда на своих местах, сердце может биться спокойно или как будто выпрыгнуть из груди, когда они рядом друг с другом. Потому что существуют — только они вдвоем.

Ему кажется, что он не знает Пирс. Не так хорошо, как думал первородный, да, может, вообще не знает? Откуда ему знать? Нет, это, конечно, нормально — видеть несколько сторон человека, ведь суть в том, с какой из них на него посмотреть, да?