Три лилии Бурбонов

– Изабелла всегда приносила счастье Испании, - кричала обожавшая её толпа после падения Оливареса.

По крайней мере, она делала всё возможное, чтобы заслужить любовь своего мужа и подданных и её искренне оплакивали. Изабелла считалась одной из самых красивых королев своего времени. Однако, несмотря на это, жизнь прожила не слишком счастливую. Хотя она была француженкой, уже долгое время никто не подозревал её в предательстве интересов своей новой родины. В своём завещании Изабелла оставила часть своего имущества на создание приюта для бедных солдат и школы по подготовке матросов для королевского флота.

Филипп поспешил домой так быстро, как только мулы могли нести его носилки. В Мараншоне, примерно в пятидесяти милях от Мадрида, где король остановился пообедать, его встретил курьер, доставивший известие о смерти королевы. Министры и придворные из окружения короля, зная, как он любил свою жену, поначалу избегали сообщать ему дурные вести. Беспокойство и усталость от путешествия сказались на нём, «а он только что пообедал». Но уже в Альмадронесе маркиз дель Карпио и его сын, Луис де Аро, сообщили ему эту новость в его карете, и убитый этим известием король попросил оставить его наедине со своим горем.

Погружённый в великую печаль, он не присутствовал на похоронах Изабеллы, «не желая никого видеть, чтобы не расплакаться, сожалея о такой великой женщине и королеве-правительнице». Поэтому удалился вместе со своим сыном Бальтазаром Карлосом, поскольку Мария Терезия была ещё ребёнком, в Пардо, где в течение нескольких дней в уединении предавался своему горю. Оттуда он отправился отбывать уже официальный траур в монастырь Святого Иеронима, в то время как тело королевы перенесли глубокой ночью через унылую кастильскую равнину в сопровождении процессии сотни монахов и дворян в великолепный пантеон в Эскориале, в который Изабелла никогда при жизни не осмеливалась входить.

Говорят, что через три дня после смерти королевы её призрак предстал перед Марией де Хесус, прося с помощью благочестивых молитв освободить её из чистилища, куда она попала за любовь к великолепным нарядам при жизни. Однако, скорее всего, настоятельница придумала это, чтобы побудить короля и далее бороться с роскошью (Так, через два года перед ней, якобы, предстал уже призрак Бальтазара Карлоса, который выступил с критикой неправедных советников короля). Сам Филипп IV был просто потрясён своей потерей, и мать Мария написала ему письмо с призывами к смирению и терпению, но прошёл целый месяц, прежде чем он смог набраться достаточно мужества, дабы ответить ей, так как его горе, по словам короля, помешало ему сделать это раньше.

– Я нахожусь в самом подавленном состоянии скорби, какое только возможно, - жаловался он, - ибо я потерял в одном человеке всё, что можно потерять в этом мире... Я потерял… и жену, и друга, и опору, и своё утешение.

Филипп IV отказывался вступать в повторный брак даже после преждевременной смерти (от перитонита) в 1646 году своего семнадцатилетнего сына Бальтазара Карлоса, оставившего его без наследника. А Мария Терезия, по условиям Пиренейского мира, которым через семь лет закончится война с Францией, выйдет замуж за своего кузена короля Людовика ХIV Бурбона.

Потеряв любимую жену и сына, Филипп погрузился в глубокую меланхолию.

– Король действовал и ходил с видом ожившей статуи…, - писал французский посланник Берто.
– Он принимал приближённых, выслушивал и отвечал им с одним и тем же выражением лица, и из всех частей его тела шевелились только губы.

Но, чтобы избежать династического кризиса, Филипп IV, в конце концов, женился во второй раз в 1649 году на пятнадцатилетней Марианне Австрийской, своей родной племяннице и невесте Бальтазара Карлоса. Она родила уродливого и больного Карла II, последнего испанского короля из династии Габсбургов. А его преемником стал Филипп V Бурбон, правнук Изабеллы. Таким образом, частичка крови этой прекрасной «лилии Бурбонов» течёт и в жилах нынешнего короля Испании.

ЧАСТЬ II КРИСТИНА Глава 1 КОРОЛЕВСКАЯ МАДАМ

– С сегодняшнего дня Вас будут называть «Королевская мадам»! – чопорно произнёс четырнадцатилетний король.

Девятилетняя же Кристина открыла рот от изумления. Первой опомнилась её гувернантка баронесса де Монгла:

– Я думаю, Вам следует поблагодарить Его Величество!

Принцесса поспешно присела в реверансе, в то время как Людовик ХIII покосился на стоящую рядом очаровательную девушку в пышном платье с воротником-жёрновом:

– А это – королева!

В свой черёд, Анна Австрийская с любезной улыбкой что-то произнесла по-испански.

– Где же Месье и маленькая мадам? – после паузы спросил король, в недоумении оглядевшись по сторонам детской.

– Гастон! Генриетта! Наш маленький папочка желает видеть вас! – воскликнула Кристина.

После чего сочла нужным добавить:

– Мы играли в прятки.

Дверь резного буфета скрипнула и оттуда выглянуло плаксивое лицо семилетнего Гастона:

– А матушка приехала в Сен-Жермен?

Не успел Людовик ничего сказать, как из-под бархатной скатерти стола, в свой черёд, на четвереньках выбралась шестилетняя Генриетта Мария.

– Да, - после паузы ответил король.
– Но мы с королевой пришли первыми.

– А когда вернётся наша сестра Елизавета? – нерешительно поинтересовалась крошка Генриетта.

Её старший брат вздохнул:

– Мадам вышла замуж за принца Астурийского. А я женился на его сестре, чтобы она родила мне маленького дофина!

Поймав предостерегающий взгляд гувернантки, юный король пренебрежительно махнул рукой в сторону безмятежно улыбавшейся супруги:

– Успокойся, Маманга! Всё равно она не понимает по-французски!

В этот момент в сопровождении нескольких придворных, наконец, появилась Мария Медичи. Высокая, полная и белотелая, она словно заполнила собой всю комнату. Что же касается Людовика, то он как будто сразу съёжился и поспешил уступить ей дорогу. Гастон же, наоборот, подбежал к матери, которая нежно потрепала своего любимчика по затылку. А Генриетта со слезами на глазах воскликнула:

– Я хочу, чтобы Мадам вернулась!

– Вы должны порадоваться за неё, – назидательным тоном произнесла регентша. – Ведь Елизавета, если так будет угодно Богу, станет королевой Испании! К тому же, взамен я получила новую дочь, а Вы – сестру.

– Мадам никто не заменит, – эту фразу тихо произнёс король.

Пожав плечами, Мария Медичи обратилась к Кристине:

– Теперь Вы будете именоваться «Мадам» как старшая незамужняя сестра короля!

– Нет, она будет «Королевской мадам», - неожиданно резко возразил Людовик ХIII.

– Но, сын мой, согласно традиции…

– Я – король, и могу сам устанавливать традиции!

На минуту в детской воцарилась зловещая тишина. Затем лоб регентши, наконец, разгладился и она, как ни в чём не бывало, продолжила: