Три лилии Бурбонов
Шрифт:
– У них никогда не будет другой мысли, кроме как отблагодарить Ваше Величество за всё, что Вы для них сделали! – уверяла королевская мадам.
Чтобы успокоить французского короля, Карл Эммануил встретился с ним 19 октября 1622 года в Авиньоне. После чего отправил к нему Виктора Амадея и Кристину, представлявших профранцузскую партию при савойском дворе. Воссоединение брата и сестры состоялось в Лионе 6 декабря, и Людовик XIII, похоже, успокоился, поскольку подписал договор с Савойей и Венецией против Испании в начале 1623 года.
5 сентября 1624 года, спустя три недели после того, как во Франции правительство возглавил кардинал Ришельё, Людовик XIII в послании, направленном римскому папе Урбану VIII, потребовал, чтобы военные укрепления, сооружённые в Вальтеллине испанцами,
Ришельё также пытался вовлечь в войну за Вальтеллину герцога Савойского и Англию. С этой целью он прибыл в Турин 1 февраля 1625 года, а 4 марта уже был с армией под стенами крепости Асти между Миланом и Генуей, где стоял вражеский гарнизон. Так как Карл Эммануил колебался, кардинал решил упрочить союз с ним с помощью брачной дипломатии. 14 апреля 1625 года в Париже Томас Савойский, принц Кариньяно, женился на Марии Бурбон, дочери графа Суассона. А 1 мая произошло бракосочетание английского короля Карла I Стюарта с Генриеттой Марией, сестрой Кристины. Узнав об этом, королевская мадам, вероятно, сильно расстроилась: ведь это она, а не Генриетта, должна была стать королевой Англии! В то же время, Кристина рада была обрести подругу в лице своей троюродной сестры Марии Бубон, новоявленной принцессы Кариньяно, которая вместе с мужем после свадьбы отправилась в Турин. Правда, вскоре недалёкий ум и высокомерие супруги Томаса внесли разлад в их отношения.
Теперь, когда уже два его сына были женаты на француженках, Горячая башка перестал колебаться и решил с помощью союзников осадить Геную, чтобы осуществить извечную мечту Савойского дома и получить доступ к Средиземному морю. Английский писатель начала ХХ века Беллок Хилэр пишет в своей книге «Ришельё»:
– Город Генуя был не только крупнейшим портом в северной Италии — именно сюда прибывали испанские войска, — но здесь также находились крупнейшие банки, которые субсидировали испанских военачальников. Потеря Генуи была бы для испанцев катастрофой.
Таким образом, Карл Эммануил I, не дожидаясь возвращения младшего сына, уехал к своим войскам вместе с Виктором Амадеем.
Уже 21 апреля 1625 года Кристина сообщает мужу из Турина о приезде Томаса с супругой, которому герцог запретил въезжать в Турин. Это было наказание принцу Кариньяно за то, что тот не мог найти общий язык с министрами отца. Молодожёны должны были провести медовый месяц в загородном замке Мирафиори на берегу реки Сангоне, о чём принцесса упоминает в своём письме:
– Моё дорогое сердце. Я получила Ваше письмо от девятнадцатого числа этого месяца, в котором Вы передаёте мне волю Его Высочества (Карла Эммануила), касающуюся министров; я сказала об этом своему брату (Томасу), и он был очень удивлён этим, однако он говорит, что у него нет другой воли, кроме воли Его Высочества, и что касается Милльфлера (Мирафиори), то всё будет сделано так, как тот прикажет; но что он сам всегда будет приезжать в Турин, когда захочет, без всякого разрешения… Что касается меня, то я думаю, что он совершенно прав… и мне кажется вполне уместным, что после того, как мы пробудем пять или шесть дней в Миллефлере, я отправлюсь затем в Асти и принцесса де Кариньяно поедет со мной...
Заканчивает же своё послание она следующими словами:
– Я целую Ваш портрет сто тысяч раз, и у меня есть надежда скоро поцеловать оригинал, который я поцелую тоже сто тысяч раз, уверяю Вас, что буду всю свою жизнь Вашей очень скромной и очень послушной рабыней и служанкой. Кристина.
Из этого письма ясно, что Томас Савойский был недоволен тем, что, «его не пускают в Турин», и Кристина его поддерживала. Кроме того, она хотела отправиться в Асти, чтобы встретиться там с Ришельё.
В мае 1625 года савойские войска вместе с французами
осадили Геную. В ответ испанцы вторглись в Пьемонт и начали осаду крепости Ивреа, державшейся на протяжении трёх месяцев и десяти дней до подхода помощи. В ноябре Кристина в гордостью сообщила Людовику ХIII о тот, что её свёкру удалось разбить неприятеля:– Я бы только затем вышла замуж… чтобы сообщать Вашему Величеству хорошие новости и чтобы Вы бы могли порадоваться счастливой победе, которую наши войска одержали вчера вечером над испанцами, осаждающими Ивреа. Едва господин коннетабль (главнокомандующий французскими войсками) прибыл в лагерь, как на следующий день он приказал господину де Виньолю атаковать вражеские окопы, которые тот так яростно атаковал, что уничтожил всё, что было на равнине, захватил три форта и убил триста врагов… Когда Его Высочество (Карл Эммануил I) прибыл туда, вся вражеская кавалерия и пехота сплотились и бросились сломя голову в атаку, чтобы вернуть то, что они потеряли, но это привело только к их второму позорному бегству...
Командующим войск под Генуей был назначен принц Томас Савойский. Но он не оправдал надежд отца: в конечном итоге испанцы разбили союзников. Войска Людовика ХIII вынуждены были отступить и закрепиться в Вальтеллине. 3 марта 1626 года между Испанией и Францией был заключён Монзонский договор, по которому Вальтеллина оставалась под властью Граубюндена, но на её территории не должны были находиться ни испанские, ни французские войска.
Таким образом, завоевательные планы Карла Эммануила I в очередной раз потерпели крах. Поэтому, дабы побудить французов возобновить войну, герцог Савойский отправил старшего сына в Париж.
– Это мой посланник виноват в заключении мира с испанцами! – открестился Ришельё.
После чего притворился больным, чтобы избежать встречи с разъярённым Виктором Амадеем.
Кристина же, которая вместе со своей сестрой Изабеллой всячески склоняла Людовика ХIII к миру с испанцами, была вынуждена униженно извиняться за это перед мужем:
– Я была счастлива в браке, но теперь боюсь потерять это счастье из-за того, что мы были настолько увлечены заключением мира, не предупредив Вас об этом… Простите за то, что я Вам говорю: я делаю это как очень скромная служанка, которой следует подчиняться Вам, а не давать советы…
После чего Кристина попыталась обвинить во всём французских министров, ссылаясь при том на своё плохое самочувствие:
– Я многое узнала от графа де Ивреа (савойского посла в Париже), сто тысяч экстравагантных вещей, и Вы ни в коем случае не должны упускать это из виду, потому что это слишком сильно сказывается на Вашей репутации. Простите меня, если я говорю так, это страсть и гнев, которые я испытываю к министрам, которые были такими вероломными; я молюсь Богу, чтобы Он захотел приложить свою руку, и пусть всё пройдёт к Вашему величайшему удовольствию и к Его славе… Я умоляю Вас простить меня, если я не буду соблюдать пост: …я стала худой и очень бледной, но… я чувствовала бы себя намного лучше, моя дорогая жизнь… если бы Вы были здесь, потому что тогда я была бы счастлива, потому что увидела бы своё сердце и молилась бы ему, а когда Вас нет, я всем недовольна…
Вдобавок, королевская мадам жалуется на свою золовку, которая, по её мнению, выказала ей недостаточно почтения:
– Я приказал отцу Моно (своему духовнику) рассказать Вам о вещах, которые инфанта Маргарита сделала в День Богоматери в присутствии принцессы Кариньянской, принца Томаса и всего двора. Когда я была в церкви иезуитов и заняла своё место… инфанта, которая посчитала, что её место недостаточно почётно, взяла свою подушку и со своей обычной вежливостью подошла ко мне, и, поскольку там не было места для двоих, …она придвинула свою подушку к моему платью, словно решила прогнать меня... Принц Томас и принцесса Кариньянская были очень удивлены, и я был очень удивлена, увидев, что она не довольствуется тем, что следует за мной, и хочет занять моё место... Вы только представьте, в каком гневе я была… но я прошу Вас не страдать от того, что ко мне проявляют так мало уважения, хотя желаю, чтобы меня уважали так, как я того заслуживаю, и как дочь Франции, которой я являюсь…