Три лилии Бурбонов
Шрифт:
Оба государя, Людовик XIII и Карл Эммануил I, находили всё новые преимущества в этом браке, заключённом для поддержания их дружбы, «дальнейшего её укрепления и увековечения во славу Бога, на благо христианского мира и для общего блага многих народов и государств, которые принадлежат упомянутым господам королю и герцогу». Тем не менее, во введении контракта отмечается, что обе стороны не равны: подчёркивается, что именно герцог Савойский сделал «запрос» на брак. Таким образом, этот брачный договор был заключён Людовиком XIII «для упомянутой высокой и могущественной принцессы Франции мадам Кристины, его сестры» с кардиналом Маурицио Савойским, «поверенным» своего отца Карла Эммануила I и старшего брата Виктора Амадея.
Как и в случае с контрактом Елизаветы, приложен список юридических свидетелей. При его подписании присутствовали:
Среди членов королевской семьи при подписании контракта отсутствовала только мать Кристины, хотя в тексте упоминается, что принцесса получила «согласие самой высокой, самой превосходной и самой могущественной королевы Марии». На самом же деле, как известно, Людовик XIII не спрашивал её мнения, а просто поставил перед фактом, отправив маркиза д'Орнано, полковника швейцарской гвардии, с контрактом в Блуа для его ратификации флорентийкой.
В нём Людовик XIII обещает «выдать замуж по имени и вере свою сестру Кристину», которая «по воле и желанию указанного господина короля» соглашается взять Виктора Амадея в мужья. Этот необычный набор слов напоминает о том, что Кристина была не в восторге от этого брака. Ведь ещё совсем недавно дочь Генриха IV уже видела себя королевой, столь же могущественной, как и её сестра Елизавета. Вот что пишет папский нунций Бентивольо в одном из своих писем от 24 октября 1618 года:
– Эта мадам не стремится к данному браку, потому что она тоже хотела бы стать королевой, а не принцессой; и я знаю, что у неё была некоторая надежда на то, чтобы послужить католической вере: это действительно так, и я надеюсь, что она осталась верна своим убеждениям… Это хорошая христианка и добродетельная девушка.
У Кристины не было выбора: политические интересы важнее её личного счастья. Брак должен быть заключён «как можно быстрее, насколько это возможно», «при дворе и в присутствие указанного господина короля». В связи с чем принцесса получила приданое в размере 400 000 экю, которое будет выплачено тремя частями. Первая треть - в день свадьбы в Париже, вторая треть - через год после свадьбы в 1620 году, остальная часть - в конце 1620 года. В обмен на это приданое она «отказывается ради себя и своих потомков от указанного брака мужского и женского пола в пользу указанного господина-короля и его преемников, королей Франции, от всех наследственных прав по отцовской и материнской линии, которые были или будут сохранены, как по прямой, так и по побочной линии».
Этот акт герцог Савойский и его сын ратифицируют сразу после свадьбы, а Кристина должна будет «подтвердить и ратифицировать его, когда достигнет совершеннолетия». Вторая статья брачного контракта регулирует организацию поездки сестры короля из Франции в Пьемонт. Её «с честью проводят за счёт Его Величества и, как подобает принцессе её положения, до границ стран указанного господина герцога Савойского». Как только она прибудет, то «будет особо встречена и принята указанными господами герцогом Савойским и принцем Пьемонтским, как и подобает». Виктор Амадей должен подарить супруге на 40 000 экю колец и драгоценных камней, которые останутся в её собственности, а затем будут переданы её наследникам, как и драгоценности, которые она привезёт с собой. Также свёкор и муж обязуются обеспечить Кристине «содержание для неё и двора, такое, какое соответствует её рангу и положению», то есть «выделят хорошие ренты и доходы на сумму сто тысяч ливров». Они также предоставят ей вдовью долю в размере 40 000 ливров, которые она должна «взять в городах Монкайе и Виерас, с правом назначать там на должности и бенефиции, а также другие права, принадлежащие ей в указанных землях». В дополнение к этому приданому герцог и принц выделят ей «резиденцию», «обставленную надлежащим образом в соответствии с её статусом, которой она будет наслаждаться в течение всей своей жизни». Если принц умрёт раньше неё, она получит своё приданое, а также «вернёт себе всё, что привезла… кольца и драгоценности, как и те, которые были переданы ей… указанным Сиятельством принцем Пьемонта, за исключением герцогских колец, которые были переданы ей по описи в пользование». Она «сможет остаться в этой
стране Пьемонте или вернуться во Францию по своему усмотрению». Здесь добавляется, что она не будет «обязана отдавать долги, сделанные упомянутыми господами герцогом Савойским и принцем Пьемонтским до или после празднования указанного бракосочетания». Если, напротив, Кристина умрёт раньше своего мужа, её наследники «смогут забрать или вернуть во Францию указанное приданое вместе с кольцами, если сочтут нужным, и драгоценности, и всё, что будет принадлежать указанной даме, без каких-либо долгов… по первому требованию». Брачный договор заканчивается обещаниями обоих правителей способствовать укреплению брака Кристины. Людовик XIII клянётся «верой и словом короля поддерживать и сохранять его». А кардинал Савойский обещает ему от имени своих отца и брата «верой и словом принца поддерживать, сохранять и выполнять всё вышеперечисленное». Этот брачный контракт был составлен государственными секретарями Пьером Брюларом де Силлери и Полем Фелипо де Поншартреном, которые ранее также составили брачный контракт Елизаветы.Едва только новость достигла Савойи, как Виктор Амадей отправился в Париж, чтобы лично принять участие в свадебной церемонии. Вообще, если принцы женились на иностранных принцессах, то обычно выдавали доверенность на брак, а потом уже у себя дома устраивали повторное венчание. Но, вероятно, Карл Эммануил решил подстраховаться: а вдруг Людовик или его советники передумают? В сопровождении своего ещё одного брата, Томаса Франциска, жених прибыл в Париж, по одним данным, 6 февраля, по другим - 7 февраля, а по третьим - 8 февраля.
При виде Виктора Амадея невеста невольно ощутила разочарование: во-первых, он был не так красив, как Маурицио, во-вторых, был гораздо старше её, а, в-третьих, получив вместе с братьями воспитание при дворе своего деда, Филиппа II, по манерам и поведению казался вылитым испанцем. Бентивольо отметил, что Виктор Амадей «не кажется слишком влюблённым; он принц высокого духа…у него есть родина и испанский язык, и поэтому здесь ему не слишком нравится, хотя все ценят его за доблесть, доброту, слово…»
Помолвка Кристины состоялась в субботу, 9 февраля, в королевской опочивальне. Церемонию провёл кардинал де Ларошфуко, великий капеллан Франции. А на следующий день, в воскресенье, когда принцессе исполнилось ровно тринадцать лет, она обвенчалась с тридцатиоднолетним Виктором Амадеем, по некоторым источникам, в часовне Лувра, которая находилась рядом с апартаментами отсутствующей Марии Медичи. Свадебную церемонию также проводил Ларошфуко. Судя по описаниям тех же источников, венчание прошло «без блеска» и «без церемоний».
А вот Джемма Джованнини другого мнения:
– Великолепная церемония бракосочетания состоялась в Сен-Жермене 10 февраля 1619 года, в воскресный день, в присутствии множества зевак. После чего, к радости присутствующих, вечером был устроен роскошный праздник, в котором сам король принимал активное участие… и даже с лица тринадцатилетней невесты исчезло недовольное выражение.
В тот же вечер Виктор Амадей пришёл в спальню к своей юной супруге в десять часов в сопровождении Людовика XIII, который остался там «до тех пор, пока принц не лёг в кровать, и некоторое время спустя».
Впрочем, поведению короля никто не удивлялся. Незадолго до того, 20 января, в Лувре состоялась ещё одна свадьбе. Сводную сестру Людовика Екатерину Генриетту Вандомскую (которая, как и другие бастарды Генриха IV, воспитывалась вместе с его законными детьми) выдали замуж за герцога д'Эльбёфа. Поужинав, король отправился затем в спальню молодожёнов, чтобы, по совету своего фаворита Шарля де Люиня, вдохновиться их любовными играми. Дело в том, что после своей первой брачной ночи Людовик ХIII проникся таким стойким отвращением к сексу, что четыре года отказывался спать с женой, в то время как Франция нуждалась в наследнике.
В полночь король отправился к королеве и вернулся назад, в спальню новобрачных, в два часа, чтобы узнать, как у них дела. Оказалось, что Виктор Амадей, который поспешил консумировать свой брак опять же по приказу отца, пребывал в растерянности. В то время как Кристина, которую заставили лечь в одну постель с практически незнакомым мужчиной, горько рыдала. Вероятно, она испытывала одновременно боль и стыд.
Вместо того, чтобы утешить сестру, Людовик ХIII холодно посоветовал ей:
– Не забывайте о том, что Вы – дочь Франции!