Три минуты молчания. Снегирь

Мы смотрели молча в чёрные окна. Колко звенел об них снег, потом его смывало пеной. Вдруг запищал передатчик, и «маркони» быстренько забормотал:

– База, база, я восемьсот пятнадцатый, слушаю вас.

– Как себя чувствуете, восемьсот пятнадцатый? – спросила база.

Кеп кинулся в радиорубку, схватил микрофон.

– На вас надеемся. Куда вы там делись?

– С буксирами тут поговорили. Два буксира спасательных к вам идут из Северного моря. «Отчаянный» и «Молодой». Не исключено, что они раньше нас подойдут.

– Исключено, – сказал кеп. – Знаю я эти калоши: и «Отчаянного», и «Молодого». Мы всё же больше на вас надеемся.

– Идём полным ходом. Вы тоже там двигайтесь веселее. Как слышите?

– Слышим-то хорошо. Двигаться не можем.

– Что с машиной? Не удалось починить?

– Да починили. Только не выгребаем.

– Не понимаю…

– Ну, чуть только тормозимся. Что тут не понимать?

– Дайте максимальные обороты. Как слышите?

– Нет у нас максимальных. Малым идём.

– Ясно, – сказала база. – Ясно.

– Тут ещё сети, – сказал кеп. – Сети нас тащат.

Там помолчали.

– При чём тут сети? Они у вас за бортом?

– В том-то и дело. И поводцы нулевые.

– Почему метали? Было же штормовое предупреждение?

Кеп вздохнул.

– Слышали предупреждение. Да не всегда же они сбываются… Ну, рискнули. Пожадничали. Теперь-то что делать?

– Двигайтесь встречным курсом. Как слышите?

– А сети? – спросил кеп.

– Двигайтесь встречным курсом. Насчёт сетей решайте.

Послышался треск, всё в нём пропало, слов не различить. Кеп подождал и вышел в ходовую.

Но база опять к нам пробилась:

– …сот пятнадцатый!…ая глубина под килем? Глубину сообщите.

«Маркони» ей ответил.

– Ясно, – сказала база. – Ясно. Да, с сетями надо решать. – И пропала.

– Вот и решай, – сказал кеп. – Сами-то и совета не дадут.

«Дед» к нему повернулся от окна:

– Не это тебе надо решать. И база не о сетях твоих думает. Сейчас у тебя под килем тридцать пять. Скоро двадцать будет. База туда не пойдёт.

– На двадцать – пойдёт.

– Не уверен. Учти ещё волну.

Кеп стал у меня за спиной:

– Рыскает он у тебя. Точней на курсе.

– Есть.

Он отошёл. В рации у «маркони» завывало, попискивало, и вдруг прорезалось:

– …сот пятнадцатый…ак слышите? – и пропало, запищала чья-то морзянка. Кеп даже не успел добежать.

– Что там у тебя?

– Да этот же плачет, – сказал «маркони». – Шотландец.

– Опять? Вот уж не вовремя.

– Почему? Как раз время.

Я повернул голову, посмотрел на часы – у него над столом. Было без четверти три, большая стрелка пришла в красный сектор.

Началась первая минута молчания.

8

– Ну, послушай, если охота, – сказал кеп. – Нам тоже поведай.

Морзянка еле прослушивалась.

– Не удалось ему движок запустить, – сказал «маркони». – Сносит его.

Кеп повернулся ко мне. Я думал – он опять придерётся, и завертел штурвалом.

– Помнишь его? «Герл Пегги».

Я удивился – не забыл он, кто тогда на руле стоял. Я думал – он лиц наших не различает.

– Помню.

Я-то помнил, как он прошёл справа, синенький и белоснежный, чистенький, как со стапеля, и обошёл нас, как стоячих, и как вышел из камбуза повар, выплеснул ведро помоев – у нас перед носом.

– Грубиян, – сказал кеп. – Ну… ему тоже хреново. Какие его-то координаты?

«Маркони» ему сказал. Третий ушёл в штурманскую поглядеть на карте.

– Ух ты! Совсем труба кораблю. Небось килем чешет по грунту.

– Он уж, наверно, и скалы видит, – сказал кеп.

– Пока не видит. Скоро увидит. – Третий вышел в ходовую, сказал «маркони»: – Спроси его, видит он Фареры?

– И не вздумай, – сказал кеп. – Не вступай с ним.

– Да я и не могу, – ответил «маркони». – Это надо шибко грамотным быть, английский знать. Я только на жаргоне.

– И на жаргоне не нужно. Да, хорош у нас радист, английского не знает.

– Вы мне подскажите.

– Ладно, – кеп вздохнул. – Слезай с этой волны, с шестисот. Базу поищи. Всё равно мы ему не поможем.

– Сейчас… Ещё две минуты.

Я опять посмотрел на часы – стрелка ещё была в красном секторе. Пошла вторая минута молчания.

– Да что толку, – сказал кеп.

«Маркони» не ответил, работал ключом.

– Что ты ему передаёшь? Я тебе сказал: не вступай с ним!

– Я не с ним, я с берегашами. Может, они его не услышали. У нас-то помощней передатчик.

– Ну, валяй… Поможем, чем можем.

– Тише, – попросил «маркони».

Кто-то заговорил в эфире. Прямо изумительный был голос – бархатный, рокочущий.

– Понимаешь что-нибудь? – спросил кеп.

– Так… С пятого на десятое. Он сейчас по-русски скажет.

Но по-русски уже не мужчина говорил, а женщина. С чуть заметным акцентом говорила, только сильно картавила. Но слышно было, как будто она тут с нами стояла, в рубке:

– Всем, всем! Береговая радиостанция Ютландского полуострова просит слушать море. Всем судам, плавающим в Северной Атлантике и стоящим на приколе в портах континента и островов. Вертолётам береговой охраны и патрульной службы спасения. Двое просят о помощи – русский и шотландец. Их несёт течением и ветром на Фарерские скалы. Примите их координаты…

Третий вдруг сказал:

– Правильный бабец. Эмигрантка, наверно.

– Всё б тебе про бабцов, – сказал Жора. – Нашёл время.

– Это я так. Про себя.

– И держи при себе.

Дикторша умолкла. Я опять посмотрел на часы. Пошла третья минута молчания.

– Что-то не откликаются, – сказал кеп.

– А что откликаться? – спросил Жора. – У всех карты есть.

– Да, – сказал кеп. – И забрался же он… Где никого нету. Одни мы болтаемся.

Стрелка на часах вышла из красного сектора.