Три сердца
Шрифт:
— Возможно, ты не хочешь, чтобы я ехал? — вполголоса спросил Гого.
— Я не возражаю, Гого.
— Тогда я иду за машиной, — вскочил с места Ирвинг.
Все дружно встали и начали оживленно искать свои пальто и зонты. Вскоре подъехал Фред. Прощаясь с Кейт, они обещали быстро вернуться. По одному пробежали к открытым дверцам машины, шлепая по лужам. В свете фар залитые дождем улицы выглядели пустынно и неприветливо.
Кейт, поежившись, пошла в свою комнату. Здесь было тихо, уютно и тепло. Впервые протопили печку, рядом с которой окутывала волна нагретого воздуха. Шум дождя за закрытыми окнами создавал приятное состояние безопасности
Ее разбудил шум опрокинутого стула. Машинально протянув в темноте руку, Кейт включила свет и увидела Гого. Он стоял в центре комнаты в шляпе и непромокаемом плаще, с которого стекала вода, и держал в руках коробку конфет. Глаза его блестели, а на лице была какая-то неопределенная улыбка.
Кейт взглянула на часы. Был третий час ночи.
— Уже два часа, боже мой, что вы делали там пять часов? — спросила в недоумении она.
— Моя королева! Такая красивая, такая сонная, — растроганно лепетал он, — смотри, я принес тебе шоколад.
Он наклонился над ней, обрызгивая ее лицо, волосы и руки дождем капель, покрывая ее поцелуями. Невыносимый запах спиртного ударил Кейт в нос. Она старалась как можно дольше задерживать дыхание, потом легко, но решительно отодвинула Гого от себя.
— Королева моя, счастье мое, — бормотал он.
— Прежде всего мог бы снять плащ и шляпу. Я вся мокрая, — сказала она спокойно, как всегда, — ты слишком много пил, Гого.
— Ты права, это ликер меня добил. Брр… Не переношу ликера, но ты себе не представляешь, какие это милые люди, а Ирвинг, я тебе говорю, ты не узнала бы его. Необыкновенный! Я думал, что он нелюдим, что его… А он, я тебе говорю, самый лучший компаньон на свете! Каков остряк, бестия! Что это он сказал?.. Сейчас, я не могу вспомнить… Специально запоминал, чтобы тебе рассказать, потому что остальное… Нет, нельзя… Ха-ха-ха. Совершенно неприлично, просто свинство говорили, но это не для тебя, мое сокровище, мой свет…
— Гого, раздевайся и ложись спать, утром расскажешь.
— Хорошо, хорошо, любимая, только еще… Что это я хотел?
— Иди спать, Гого, прошу тебя, — сказала она почти жалобно.
Гого немного протрезвел от ее тона.
— Уже иду, извини, это некрасиво с моей стороны. Я разбудил мою госпожу, и я пьян. Извини.
Он, осторожно взяв ее руку, поцеловал копчики пальцев и направился в свою комнату. По дороге с грохотом упал на перевернутый стул, а потом еще несколько минут возился у себя, и, наконец, воцарилась тишина.
Кейт лежала, опершись на локоть, стараясь успокоиться. До сих пор она никогда не видела его в таком состоянии. Ей трудно было отказаться от нелепой мысли, что это вообще был не Гого, а кто-то совершенно иной. Сознание того, что стул так и не подняли, не давало ей покоя. Она все-таки встала и поставила стул на место. Возвращаясь в постель, она ступила босой ногой в лужу воды на ковре.
Утром в обычное время она позвонила, чтобы принесли завтрак. Открыла шторы. На улице ярко светило солнце. Небо выглядело необыкновенно голубым. На его фоне разорванные
контуры Гевонта смотрелись величественно, но по-доброму. Под окнами кто-то рубил дрова. Вчерашнее настроение ушло. Одевшись, она остановилась у двери комнаты мужа и вполголоса позвала:— Гого, ты еще спишь?
Ответом была тишина.
«Пусть проспится, — подумала Кейт, — будить его не имеет смысла».
Внизу она застала только Ирвинга. Он сидел у окна, склонившись над какими-то трубками и книжками. Увидев ее, он вскочил и раскланялся.
— Добрый день. Извините, но у меня грязные руки. Засорился карбюратор, и я должен прочистить его.
— Не беспокойтесь, продолжайте заниматься своим делом, — сказала Кейт, присаживаясь рядом, — а где же остальные?
— Спят еще, ваш муж тоже?
— Да.
— С ним приятно общаться.
— Судя по состоянию, в котором он вернулся, думаю, что он не был приятен до конца.
Ирвинг возразил:
— Да нет же. Все мы слегка выпили, но были в полном порядке.
— Гого говорил, что вы хорошо провели время.
— О, да, было довольно весело. Мы оказались одни в зале, но нам не было скучно. Ну, вот я и закончил. Если позволите, я вымою руки, а карбюратор поставлю позже.
— Нет, зачем откладывать. Я пойду в гараж вместе с вами.
— Вас это не затруднит? Машина стоит не в гараже, а на улице, здесь недалеко. Вчера из-за этого засора я не смог доехать до самого дома.
— А, так вот почему Гого был мокрый с головы до пят.
— Самым забавным был Север, — усмехнулся Ирвинг. — Вы можете представить его себе не медлительным?
— Это трудно, — призналась она.
— Так вот, он бежал рысью. Из-под его ног вылетали фонтаны воды, а он чертыхался на всех знакомых и незнакомых языках, не меняя, однако, обычного тона и тембра голоса.
Ирвинг возился с машиной, открыв капот, и говорил:
— Не думаю, что они рано встанут. Тукалло любит вылежаться, а Адам после вчерашнего не в форме. А на меня повлияла погода, я подумал, не захотите ли вы прокатиться.
— Вы очень любезны. Действительно, прогулка сегодня для меня может быть приятной. Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением, если удастся подготовить машину.
— Я уже закончил. Только вымою руки и буду через три минуты.
Он вернулся с кожаным плащом на руке.
— Я прихватил это на всякий случай. Возможно, вы захотите поднять верх, и тогда это пригодится, потому что для открытого автомобиля вы слишком легко одеты.
— Спасибо, мне действительно бы этого хотелось, — улыбнулась она и подумала, что Ирвинг очень внимательный и симпатичный парень.
В кожаном плаще Фреда Кейт спряталась вся, до самых пяток.
— В бардачке перед вами вы найдете очки, — сказал он, когда машина миновала последнюю виллу Закопане. — Поскольку вам нравится скорость, я подниму стекло, если вы позволите.
А спустя минуту добавил:
— Я не превышу скорость. Шоссе скользкое, но эта машина весьма устойчива на дороге.
— Не беспокойтесь, я доверяю вам как водителю.
— Я постараюсь завоевать ваше доверие не только в этом качестве.
Она ничего не ответила, и разговор прервался, так как Фред добавил газа, а порыв ветра ударил слишком сильно.
Вопреки критике Гого, автомобиль показался Кейт великолепным. На прямых участках шоссе он вытягивал за сто двадцать километров, на виражах снижал скорость до девяноста, подъемы брал без усилия.