Три Учебника Успеха

"Он упоминал, цитировал, пересказывал, оценивал сотни произведений писателей, социологов, философов (особенно в "Самгине"), его герои, начиная с первых же рассказов, характеризуются не только их действиями, поступками, словами, но и книгами, которые они читают и любят, часто повторяют, цитируют прочитанное" [Нефедова И.М.].

"Запечатлённый разум человека, который жил задолго до нас и оставил в назидание нам всё богатство души, накопленное им. Стало быть, примем так: в книгах заключены души людей, живших до нашего рождения, а также живущих в наши дни, и книга есть как бы всемирная беседа людей о деяниях своих и запись душ человеческих о жизни" (М. Горький. "Жизнь Матвея Кожемякина").

"Скворцы да воробьи в бога не верят, оттого им своей песни и не дано. Так же и люди: кто в бога не верит - ничего не может сказать..." (М. Горький. "Жизнь Матвея Кожемякина").

"Книжная мудрость" и интуитивное знание.

Нижегородский психиатр ("с улыбкой веселого чорта"), "маленький, черный, горбатый", "часа два расспрашивал, как я живу,- писал Горький,- потом, хлопнув меня по колену, странно белой рукой, сказал: "Вам, дружище, прежде всего надо забросить ко всем чертям книжки и вообще всю дребедень, которой вы живете. По комплекции вашей, вы человек здоровый, и - стыдно вам так распускать себя. Вам необходим физический труд. Насчет женщин - как? Ну, это тоже не годится. Предоставьте воздержание другим, а себе заведите бабенку, которая пожаднее к любовной игре, - это будет полезно".

Судя, по биографии, Алексей ПешкОв после этого совета направился в большое пешеходное путешествие. М. Горький: "...Мудрость жизни всегда глубже и обширнее мудрости людей". Но, видно, в памяти (может быть, бессознательно) застряло.

"Впрочем, давно замечено: или читать - или жить..." [Быков Д.Л.] (Кем, где и при каких обстоятельствах замечено?).

ГЛАВА 8. БЕНЕДИКТИАНЦЫ.

С.А. Венгеров, характеризуя географические труды Н. Гоголя, отмечает: "...Ни в какой другой области научных занятий Гоголя не сказалась так ярко жилка кабинетного ученого..., та характеристичная черта всякого научного деятеля по призванию, которую я бы назвал бенедиктинством. Под бенедиктинством, вспоминая колоссальные фолианты, созданные вдохновенным трудолюбием западноевропейских бенедиктинцев, я разумею любовь или вернее страсть к научному труду как таковому, почти независимо от результатов, к которому он приводит. Научному работнику по призванию доставляет какое-то чисто физиологическое удовольствие самый процесс работы. Приятно делать выборки, переписывать интересные документы, приятно то, что называется "копаться" в своем материале, дышать "архивною пылью", перебирать библиографические пособия, самому набирать библиографию, собирать нужные книги, волноваться по поводу того, действительно ли "всё" узнано, прочитано, подобрано. Без такого увлечения самою механикою работы разве мыслимо собственноручно написать целый том в 250 стр. убористой печати, как это сделал Гоголь?". [Венгеров С.А.]. (Говоря о детстве Н. Гоголя, И. Золотусский отмечает: "... Бывали часы, когда (...) он предавался тихим домашним занятиям - рисовал, раскрашивал географические карты..." [Золотусский И.П.]).

Если вспомнить слова М. Мейеровча об афинской библиотеке Г.Шлимана ("Целые ряды полок, с полу до потолка, заполнены тут исключительно рукописями самого Шлимана" [Мейерович М.Л. С. 142]), то, наверное "бенедиктинство" было чертой и Г. Шлимана. Вместе с тем, участие в раскопках и путешествиях, требовавшее значительного времени, ставило перед Г. Шлиманом задачу экономии времени, максимальной собранности и концентрации.

Работа в библиотеках - лишь внешний (но наглядный, естественный и, как правило, необходимый) признак "бенедиктинства", "учености". Об этом может свидетельствовать следующее высказывание о занятии Н. Гоголем должности адъюнкт-профессора по кафедре всеобщей истории: "Смешная получилась история. Человек без ученой репутации, без солидных трудов, без предварительной кротовьей работы в библиотеках вдруг сразу поднялся на целый этаж" [Золотусский И.П.].

"После заседаний Горький часами рассказывал случаи из своей жизни, демонстрируя не только актерский талант, но и фантастическую - лошадиную, по выражению деда, - свою память, начетническую, полную имен и цитат. Он поражал Федина, Иванова, Замятина разнообразием и точностью сведений. Откуда он их черпал и как запоминал - загадка" [Быков Д.Л.].

В полном смысле бенедиктианцем М. Горького назвать, наверное, нельзя. Упомянем такую его обществоведческую работу как "О русском крестьянстве". Упоминания, например, П.Я. Чаадаева или П.А. Кропоткина в ней не имеется. М. Горький ссылается на ряд писателей, историков, политических деятелей... Однако, его работа носит все-же публицистический, журналистский характер, назвать ее научной как-то не получается... Даже если в тему особо глубоко не вникаешь, все же всплывают - ассоциативно - такие темы как "Крестьянские войны" (Китай, Германия, Австрия, Швейцария), "Вандея" (Вандейские войны)... Стремления "набирать библиографию, собирать нужные книги, волноваться по поводу того, действительно ли "всё" узнано, прочитано, подобрано" не наблюдается. Одним словом, как мыслитель, писатель, публицист М. Горький воспринимается, а вот как ученый - нет. Тем не менее, биографы соглашаются в признании за ним огромного объема точных - (почти) энциклопедических - знаний и безусловного признания важности культуры, стремления ее сохранять и развивать.

"Ценой огромного труда Горький упорно преодолевал препятствия, самоотверженно стремясь к знаниям. Это помогло ему стать впоследствии мыслителем-энциклопедистом с колоссальной широтой кругозора, с редкими познаниями в области истории русской и мировой культуры" [Груздев И.А.].

"Эрудиция Горького отмечается множеством людей, с которыми он имел дело. Однажды К. Федин принес ему в подарок книжечку Нарсеса Клаэнского, патриарха всеармянского. Издана она была в Венеции. В ней был перевод одной и той же вещи на двадцати четырех языках. "Горький оценил курьез, - пишет Федин, - и мне было приятно, но я тотчас забыл об удовольствии, потому что оно вытеснилось изумлением... Горький сказал: - Да, был такой. Кажется, в двенадцатом веке. Он еще другое имя носил. Если не ошибаюсь, - Шноргали. Он был не только богослов, но и поэт... А что в Венеции издано - понятно. Вам известно о тамошней армянской колонии?.. И он стал говорить о венецианских армянах так, будто только что приготовился читать курс по истории Армении". С кем бы ни беседовал Горький: с ученым-археологом, географом, путешественником - он проявлял огромные знания, удивлявшие его собеседника" [Груздев И.А.].

Характеризуя понятие "бенедиктинство", приведем следующие слова:

"Вклад бенедиктинцев в культуру и цивилизацию западного общества огромен, в эпоху раннего Средневековья бенедиктинские монастыри были главными очагами культуры в Западной Европе. Из школ при аббатствах вышли практически все выдающиеся ученые того времени... В библиотеках при монастырях сохранялись и переписывались древние рукописи, велись хроники, велось обучение людей. (...) Многие бенедиктинские монахи, такие как Ансельм Кентерберийский и Петр Дамиан были видными философами и богословами.

Бенедиктинские монастыри оказали сильное влияние на развитие архитектуры, первые образцы романского стиля появились в аббатстве Клюни, а готического - в аббатстве Сен-Дени.

Чрезвычайно велики заслуги ордена бенедиктинцев по отношению к музыке, её истории и теории. Начиная с Папы Григория Великого почти все значительные деятели, о которых упоминает история музыки, были монахами-бенедиктинцами, а бенедиктинские монахи монастыря Святого Галла Ноткер и Туотило стали крупнейшими поэтами и композиторами Европы в эпоху Карла Великого.

Вклад бенедиктинцев в Новое время в исследования средневековых текстов и живописи также очень велик" ["Бенедиктинцы"].

Наверное, упоминание о бенедиктинстве, о бенедиктинцах, в связи с рассказом о биографиях и успехах Г. Шлимана, Н. Гоголя, М. Горького можно считать уместным, во-первых, в связи с характером, содержанием, результатами их труда - творческого, и - в ряде случаев - исследовательского, а, во-вторых, может быть, и в связи с тем, что Г. Шлиман и Н. Гоголь были выходцами из семей, связанными тесными родственными связями со священнослужителями.

Закон успеха сформулируем, используя слова М. Горького: "Процесс творчества важен сам по себе".

ГЛАВА 9. ПУБЛИКУЙСЯ!

"Публикуйся!" ("Пиши! Публикуйся!"), как закон успеха, осознается по итогам ознакомления с историями жизни Генриха Шлимана, Николая Гоголя, Алексея Пешкова.

Что значит "публикуйся"? Это означает (а) понимай, о чем писать, (б) умей писать (в смысле: умей более или менее связно мыслить и излагать свои мысли в виде текста) ("Рассказывать и писать - две вещи совсем разные; под перо не так скоро ложатся мысль и слово" [Смирнова-Россет А.О. С. 569]; "выучить писать гладко и увлекательно не может никто; эта способность дается природой, а не ученьем" (Н. Гоголь) (См.:[Вересаев])), (в) имей смелость и решимость представить написанное тобой для чтения и для возможных обсуждения, критики, (г) будь морально, организационно и финансово готов к возможной необходимости оплатить публикацию.

Н. Гоголь реализовал этот закон успеха. Но его "публикуемость" осуществлялась более постепенным и органичным (если сравнивать с Генрихом Шлиманом и Алексеем Пешковым) образом. В детстве он был знаком с писателем В.В. Капнистом, Василий Афанасьевич Гоголь обладал литературным даром, в гимназии поощрялось - хотя и любительское - литературное творчество. Ряд преподавателей и соучеников - кто в период нахождения в гимназии Н. Гоголя, кто уже в последующие годы - проявили себя как авторы литературных произведений. Конечно, уровень дарований у каждого был свой, индивидуальный. Тем не менее, как человек способный связно писать и представлять написанное на суд публики, Н. Гоголь созревал органично, постепенно.