Три Учебника Успеха

"Гоголь в деревне вставал рано... (...) Вечером он опять гулял, катался на плоту по прудам или работал в саду, говоря, что телесное утомление, "рукопашная работа" на вольном воздухе - освежают его и дают силу писательским его занятиям. Гоголь в деревне ложился спать рано, не позже десяти часов вечера." "Ему каждый день были нужны прогулки..." (См.: ["Гоголь в воспоминаниях современников"]).

Д.М. Погодин (сын М.П. Погодина, гостеприимно и по-дружески предоставлявшего часть своего дома Н. Гоголю для проживания) вспоминал:

"После обеда до семи часов вечера он уединялся к себе, и в это время к нему уже никто не ходил; а в семь часов он спускался вниз, широко распахивал двери всей амфилады передних комнат, и начиналось хождение, а походить было где: дом был очень велик. В крайних комнатах, маленькой и большой гостиных, ставились большие графины с холодной водой. Гоголь ходил и через каждые десять минут выпивал по стакану. На отца, сидевшего в это время в своем кабинете за летописями Нестора, это хождение не производило никакого впечатления; он преспокойно сидел и писал. Изредка только, бывало, поднимет голову на Гоголя и спросит: - "Ну, что, находился ли?" - "Пиши, пиши, - отвечает Гоголь, - бумага по тебе плачет". И опять то же: один пишет, а другой ходит. Ходил же Гоголь всегда чрезвычайно быстро и как-то порывисто, производя при этом такой ветер, что стеариновые свечи (тогда о керосине еще не было и помину) оплывали к немалому огорчению моей бережливой бабушки. Когда же Гоголь очень уж расходится, то моя бабушка, мать моего отца, сидевшая в одной из комнат, составлявших амфиладу его прогулок, закричит, бывало, горничной: - "Груша, а Груша, подай-ка теплый платок: тальянец (так она звала Гоголя) столько ветру напустил, так страсть".

– "Не сердись, старая, - скажет добродушно Гоголь, - графин кончу, и баста". Действительно, покончит второй графин и уйдет наверх" (См.:[Вересаев В.В.]).

"Он любил после гулянья бродить по берегу Москвы реки; заходил в купальню и купался" [Смирнова-Россет А.О. C. 40].

"Пешков отправился в Тулу - частью на тормозных площадках, частью пешком. В Ясной Поляне Толстого не оказалось - Софья Андреевна напоила бродягу кофием и сообщила, что муж ушел в Троице-Сергиеву лавру. Тоже пешком. Поразительно много бродила тогдашняя интеллектуальная Россия, словно надеясь уморить себя ходьбой до такой степени, чтобы выдуло из головы мучительные мысли. Вероятно, это и называется интеллектуальным брожением" [Быков Д.Л.].

""Физические усилия, быстрая ходьба запрещены ему, - пишет Алексей Толстой о Горьком этих лет.
– Сердце его и без того нагружено ежедневной работой. Часов в пять дня обыкновенно Алексей Максимович не спеша идет в парк и там бродит между соснами; прямой, сухопарый, с широкими плечами, в сером пиджаке, в пестрой тюбетейке. Висячие усы его нахмурены...

На клумбах раскрылись и пахнут белые цветы табака. За Москвой-рекой, на лугах не видно тумана. Алексей Максимович, опустив усы, не торопясь, идет к тому месту, где собраны кучки хворосту. Поджигает костер. Стоит насупившись, глядит, как пляшет огонь, - искры уносятся вверх сквозь дрожащую листву, в ночь. В глазах его, серо-синих, - большое удовольствие" [Нефедова И.М.].

"С трех до пяти часов в любую погоду, в любое время года Горький работал в саду - копал клумбы, выкорчевывал пни, убирал камни, корчевал кустарник, подметал дорожки, умело использовал естественные источники, не давая им без пользы стекать в овраги. Скоро сад был приведен в порядок, и Алексей Максимович этим очень гордился" [Нефедова И.М.].

""Правильное чередование умственных и физических занятий возродит человечество, сделает его здоровым, долговечным, а жизнь радостной... - говорил он.
– Пусть родители и школа привьют детям любовь к труду, и они избавят их от лени, непослушания и прочих пороков. Они дадут им в руки самое сильное оружие для жизни"" [Нефедова И.М.].

"В минуты физической работы, говорил писатель, в голову приходят такие мысли, рождаются такие образы, которые, сидя за столом, не поймаешь часами" [Нефедова И.М.].

"Его крымский шофер, сотрудник Главного управления НКВД Крыма Г.А. Пеширов (кстати, приглашенный на работу именно Максимом, который лично устраивал жизнь отца на даче в Тессели) в своих воспоминаниях рассказывает: "Похоронив сына, А.М. вернулся в Крым, на дачу в Тессели. Работал так же, как раньше, так же вставал в определенный час, завтракал и шел в свой рабочий кабинет и работал до обеда. После обеда выходил в парк, но уже не работал, а только руководил нами (обитатели дачи, включая самого Горького, своими руками расчищали дорожку к морю от колючего кустарника.

– П.Б.), а сам, опираясь на палку, ходил от костра к костру и своей палкой поправлял горящие ветки. Всем было ясно, что A.M. потерю любимого сына сильно переживает, и боялись, как бы он не слег"" [Басинский П.В. Страсти по Максиму].

12.7. УНИВЕРСИТЕТЫ, ИНСТИТУТЫ, ИЗДАТЕЛЬСТВА, РЕДАКЦИИ, МУЗЕИ, КОЛЛЕКЦИИ.

Гениальность Н. Гоголя общепризнана. Читатели его произведений могут составить каждый свое суждение по этому поводу. Но вот дополнительное соображение: приехавший в Петербург после окончания гимназии Н. Гоголь, не откладывая, направляется к гениальному А. Пушкину. Проходит время, Н. Гоголь, известный, прославленный писатель, публикуя "Мертвые души", "приглашает к себе" ... всех. А вот никто не приходит. И это при том, что откликнувшись на просьбу, приглашение Н. Гоголя, вступив с ним в переписку, написавший ему имел возможность не только получить шанс стать крупной или не крупной литературной фигурой, но и изменить собственную жизнь к лучшему (об этом более подробно при обсуждении темы "кармическое влияние Гоголя").

Едва приехавший в Петербург и спешащий к Пушкину Н. Гоголь...(без приглашения). И "не пришедший" к Н. Гоголю "Никто"...(при наличии приглашения). Если - само по себе - не свидетельство гениальности, то, по меньшей мере, особого склада личности.

Генрих Шлиман создал своего рода Международный частный Университет заочного обучения археологии и древней истории (обучающий через прессу и посредством научных публикаций, медиасобытий, неискушенные в археологии и древней истории массы европейского населения). Однако он не приглашал широкие слои публики на места своих раскопок. Если для раскопок на месте Помпей, Геркуланума, в Афинах массовые посещения публики были реальностью, то иными были ситуации в Трое и Микенах.

Николай Гоголь приглашал к участию в литературном творчестве широкий круг читателей...

"Уже в предисловии ко второму изданию первой части "Мертвых душ" он обращается ко всем читателям с призывом поделиться с ним какими-либо заметками, впечатлениями, описаниями черт национального характера, событий, относящихся к русской жизни. (...) К его огромному удивлению, никто не ответил на его просьбу" [Труайя А. С. 503-504].

Некоторые его (Н. Гоголя) усилия не остались без полезного результата.

В 1847 году он написал С.Т. Аксакову: "Может быть, я и вас полюбил бы несравненно больше, если бы вы сделали что-нибудь для головы моей, положим, хотя бы написанием записок жизни вашей, которые бы мне напоминали, каких людей следует не пропускать в моем творении. Но вы в этом роде ничего не сделали для меня. Что же делать, если я не полюбил вас так, как следовало полюбить вас" [Труайя А. С. 502].

"Смирновой ... он давал еще более четкие инструкции. Если она верила его слову и в его талант, она должна была во всех письмах к нему набрасывать портрет человека из своего окружения" [Труайя А. С. 504-505].

Что дальше?

"Мемуарно-биографическая трилогия Аксакова заняла в истории русской литературы важное место. Она получила восторженный приём и от читателей, и от критиков. Последние отмечали новизну формы составляющих трилогию произведений и их роль в будущем развитии жанровой прозы в России. Аксакова, наряду с Гоголем и Тургеневым, приводил Лев Толстой в одном из вариантов предисловия к "Войне и миру" как иллюстрацию того, что русская художественная мысль находит для себя новые формы, не укладываясь в традиционные рамки романа" ["Аксаков С.Т."].