Три желания
Шрифт:
А могла бы все утро лежать в ванне и есть манго…
– Мы же семья, – ответила Лин матери. – Все свои. Никого не волнует, вовремя мы усядемся за стол или нет…
– Ты что, Лин, заболела? – все так же сухо спросила Максин. – Что за бред?
– Нет, мама, я здорова. Я только говорю, что нечего себя накручивать.
– Накручивать себя, как ты выразилась, очень даже нужно. Когда мы садимся поздно, все выпивают больше, чем нужно, вы с сестрами начинаете спорить, бабушка засыпает прямо за столом, отец несет чушь, а Мэдди перегуливает и объедается леденцами.
К сожалению, это было правдой.
– И потом,
– Неловко? Отчего? Что случилось?
«Мне немного неловко» – для матери это было очень откровенное признание. Может быть, она уже давно хочет о чем-то поговорить с ней, Лин? Наверняка о чем-то ужасном. Это очень по-маминому – за рождественским столом объявить о раке в последней стадии.
– Это хорошая новость, как мне кажется. По крайней мере, я счастлива.
Счастлива? Это настораживало. Лин прижала ко лбу два пальца. Она чувствовала, как на нее накатывает сильнейшая головная боль: вдалеке послышались глухие раскаты семейной тревоги.
Майкл сел в постели и захлопал руками, как курица крыльями, показывая, как квохчет Максин.
Лин кивнула.
– Говорить! – потребовала Мэдди и потянулась к трубке.
– С тобой Мэдди хочет поговорить. Увидимся за обедом, – сказала Лин. – И не смей приходить заранее! – Она передала трубку Мэдди и тут же взяла ее обратно. – С Рождеством, мама!
– Да, дорогая…
Внизу хлопнула дверь.
Майкл удивленно вскинул бровь:
– Что бы это значило?
Кара встречала Рождество у матери и должна была вернуться к обеду, не раньше.
Через минуту в приоткрытой двери показалась голова Кары.
– С Рождеством, дорогая! – сказал Майкл и, вскочив, раскрыл ей навстречу руки. – Рано ты!
Кара возмущенно посмотрела на него и ответила:
– Папа, ты же не одет! Я хотела сказать, что буду у себя в комнате. Есть не хочу. Говорить об этом тоже. Так что с расспросами не приставайте. Я не слишком о многом прошу?
Майкл засунул большие пальцы под резинку своих трусов, они выпятились на его впалом животе, и он выдохнул:
– Ах…
– Папа, что ты делаешь?!
– Не знаю, – жалко промямлил Майкл и уронил руки.
– Терпеть не могу Рождество! – рявкнула Кара, проходя через прихожую в свою комнату.
– И я тоже, – эхом откликнулась Лин.
Майкл удивленно посмотрел на нее.
– Ну, не то что… – уточнила она, отправляясь в ванную. – Просто я ему не верю.
В первое после развода родителей Рождество девочки Кеттл в первый раз почувствовали, как отдаляются друг от друга.
Началось все с брошюры – блестящей, соблазнительной брошюры.
– Как вам, девочки? – спросил Фрэнк.
Он выложил брошюру на красный ламинированный столик в «Макдоналдсе» и двигал руками туда-сюда, точно девушки на шоу «Распродажа века».
Да, папа у них был весельчак, это точно.
Им тогда было по шесть лет, и они верили, что были королевами своего детского сада. В школе Святой Маргариты они были настоящими звездами только потому, что родились тройняшками. В большой и маленький перерыв на длинной деревянной скамье по-матерински рассаживались шестиклассницы и смотрели, как играют втроем сестры Кеттл. То и дело слышалось: «Ну какие же они хорошенькие!», «Это кто – Кэт или Лин?», «Лин!», «Да не же,
Кэт!», «Ты кто, сладенькая?». Кэт бессовестно пользовалась своей славой и плакалась доверчивым старшим девочкам, какая бедная у них семья – в обед, мол, один кусочек баранины делят на троих. Каждый день ей за это перепадало центов по пятьдесят.Да уж… Школа оказалась прибыльным делом.
А вот сейчас они сидели с отцом в новеньком «Макдоналдсе» и ели мороженое: переворачивали во рту ложки и лизали языками ледяное сливочное мороженое и горячую приторную карамель. Их папа был исключительный человек – он не любил мороженое. «Папа, ну одну ложечку, ну са-а-амую маленькую, – вечно канючила Джемма. – Ну, я знаю, что тебе понравится. Это, знаешь, как съесть облако. Или снег, представляешь!»
Максин запрещала им ходить в «Макдоналдс». Они не рассказывали ей, что отец разрешает есть все, что запрещает она, твердя: «Ничего тут нет для вас хорошего!» – и что им это страшно нравится. Они не рассказывали ей, что каждые вторые выходные – это волшебные, сказочные каникулы, где нет конца сюрпризам, не соблюдаются никакие правила и нет ни единого овоща.
Но они могли поспорить, что она что-то подозревает.
– Вы знаете, что это, – сказал отец, подталкивая к ним брошюру, – самый быстрый водный спуск в мире!
– Правда? – задохнулась от счастья Кэт. – Нет, ну честно?
Они в немом восторге уставились на брошюру. На обложке маленькая девочка выныривала из огромнейшей трубы на гребне гигантской волны. Не передать, как Лин хотелось на тот самый водный спуск! На миг она представила себя этой девочкой – сердце колотится, руки от радости взлетают к чистому голубому небу.
– Жжих! – крикнула Джемма, проведя пальцем по трубе на картинке.
– Быстрее, чем на машине, – сказала Кэт.
– Не быстрее, чем на папиной, – возразила Лин. – Нет, не быстрее!
– Быстрее-быстрее! – ответила Кэт и больно ущипнула Лин за ногу. – Быстрее!
– Жжих! – повторила Джемма и ложкой изобразила в воздухе полет. – Вот так!
– Этот спуск находится в месте, которое называется Золотой берег, – сказал отец. – И знаете что?
– Что?
– Мы с вами туда поедем на рождественские каникулы!
Вот это была новость так новость! Ложка Джеммы взлетала и взлетала в воздух. Кэт от счастья хлопала ладонями по столу. Отец скромно улыбался и позволял дочерям целовать его в щеки.
В машине по дороге домой они только об этом и говорили.
– Я буду руками толкаться, чтобы быстрее получалось, – сказала Лин. – Вот так!
– Не получится. Я вытяну руки перед собой, – возразила Кэт.
– А я вот себя заколдую, чтобы быстрее вышло, – вставила Джемма.
И Кэт, и Лин ответили ей в унисон:
– Глупо, глупо, глупо!
Когда они приехали, отец зашел в дом с ними, чтобы рассказать матери о каникулах.
Лин как раз пошла в кухню – ей захотелось пить, и оказалось, что реакцию матери видела только она.
Та отшатнулась, будто отец отвесил ей пощечину.
– На Рождество? Почему? – спросила она. – А на день подарков что, нельзя?
– Я только в этот день могу уехать, – объяснил отец. – Ты же знаешь, с этим паддингтонским проектом я совсем замотался.
– Но я хотела встретить Рождество вместе с ними! Не понимаю, неужели нельзя отложить поездку всего на один день?