Три желания
Шрифт:
– Я думал, что прежде всего надо, чтобы было хорошо им. Ты же сама так говорила, Макс.
– Фрэнк, я же не говорю, что они не должны ехать!
Лин поверх стакана смотрела на родителей.
Мама закатила глаза и глубоко вздохнула, как будто собиралась громко-прегромко чихнуть. Но она не чихнула…
Все было очень странно.
Мама как будто изо всех сил старалась не расплакаться. Лин только подумала об этом, как сразу поняла, что так и есть. Она почувствовала, как что-то щелкнуло и будто сместилось внутри нее. Это была мама – нормальная, сердитая, вечно в плохом
– Я на Рождество хочу быть с мамой, – неожиданно для себя самой сказала Лин, хотя на самом деле не хотела ничего такого; слова вырвались у нее без всякого разрешения.
Родители вели себя так, будто не замечали ее.
– Не говори глупостей, Лин, – сказала мама. – На каникулы вы поедете с папой.
Лин посмотрела на отца и спросила:
– А почему после Рождества нельзя?
Он потянулся к ней, посадил себе на колени и положил ладонь на голову:
– Потому что папа работает, дорогая.
Лин провела пальцем по краю пуговицы на его рубашке и возразила:
– Не верю.
Она слезла с его колен, и тут на кухню вбежали Кэт с Джеммой; они несли руки и ноги, оторванные у куклы Барби.
– Лин хочет встретить Рождество с мамой, – сказал отец. – А вы как?
Кэт посмотрела на Лин так, будто та сошла с ума:
– Ты что, ку-ку?
– А может, мама тоже с нами поедет? – просияла Джемма.
– Мама и папа в разводе, балда, – сказала Кэт. – Это значит, им больше никогда и ничего нельзя делать вместе. Это такое правило. Это закон.
– А-а-а… – у Джеммы задрожала нижняя губа, – поня-я-ятно…
– Я еду с папой, – сказала Кэт.
– Я остаюсь с мамой, – сказала Лин.
Это было чисто и хорошо – точно так, как говорила им на уроках религии сестра Юдифь. Лин вообразила свою сияющую, безгрешную душу. Она была похожа на сердечко и сверкала, как бриллиант.
По лицу Джеммы градом покатились слезы:
– Когда придет Санта, мы должны быть все вместе!
Но когда пришел Санта, они не были вместе.
Всю следующую неделю Лин и Кэт дружно давили на Джемму, чтобы она перешла на чью-нибудь сторону. И та и другая без зазрения совести прибегали к самым гнусным уловкам.
– Маме будет очень грустно, если на Рождество мы не будем с ней, – сказала Лин. – Она будет сильно плакать.
– Не будет, – с тревогой возразила Джемма. – Мама не плачет. Не будешь плакать, правда, мама?
Мама рассердилась:
– Нет, конечно не буду, Джемма. Не говори глупостей, Лин!
– Мы поедем на самый быстрый в мире водный спуск, и папа тоже будет плакать, если ты не поедешь! – сказала Кэт. – Будешь ведь, папа?
Он громко высморкался и сделал вид, что вытирает глаза.
– Конечно!
У Лин не оставалось никаких шансов.
Загвоздка была в том, что Максин, казалось, не замечала образцово-показательного поведения Лин. Она была сердита и раздражительна, как всегда. Спустя немного Лин поняла, что ее душа вовсе не сверкающий бриллиант. Она ведь сердилась на мать, а значит, не была ни чистой, ни хорошей, ни любящей.
Она чуть
не заболела, думая о том, что на водный спуск теперь не поедет; но, стоило только представить, как мама в одиночестве сидит за кухонным столом, перебросив через плечо полотенце, как ей становилось еще больнее.Вот и решай теперь… Ей хотелось и поехать на водный спуск, и получить золотую звездочку от Иисуса.
В то Рождество Лин открыла для себя сладкую прелесть мученичества.
Лин узнала Анджелу сразу же, как только та вошла в кухню. Ее лицо невозможно было забыть. Глаза-миндалины… Густые длинные черные волосы… Кожа цвета карамели…
Мысли Лин перескакивали с «Автобуса для гурманов» к детской площадке, потом к работе Майкла и, наконец, к тому, как она сидела в машине Кэт и как Анджела, наклонившись, стучала по стеклу.
О боже!
Как же Джемма умудрилась устроить эту катастрофу? Она тихо подошла к Кэт и, как бы защищая, положила руку ей на плечо. Узнала ли она девушку?
– Меня зовут Анджела.
Лин почувствовала, как напряглось плечо Кэт и как сжалось от сочувствия ее сердце. Джемма, понятно, не могла сдерживать свои чувства и уронила на пол бокал с шампанским.
Лин глупо смотрела на разбитый бокал и старалась привести мысли в порядок. Положение было и в самом деле незавидное. В одной комнате оказались три женщины, и все три переспали с Даниэлем Уитфордом.
Это было очень… негигиенично.
– Сейчас принесу совок, – сказала Максин, когда Чарли с Анджелой одновременно нагнулись и начали осторожно собирать осколки стекла. Все остальное семейство Кеттл смотрело на них с большим интересом.
– Руки-крюки! – Бабушка наклонилась и похлопала Чарли по плечу. – Джемма у нас руки-крюки! Мы ее так и называем!
– Извините… – Джемма смотрела на Анджелу как на привидение.
– Ну подумаешь, кусок стекла! – беззаботно кинул Фрэнк, не сводя глаз с ног Анджелы. – Лин не рассердится. Правда, Лин?
Лин вздохнула. Ей не было видно лица Кэт – только затылок.
– Нет, конечно. Чарли… Анджела… Я сама…
Даже произносить это имя – Анджела – казалось ей кощунством. Этих людей нужно было выставить из дому сию же минуту.
– Все, мы победили дом из кубиков! – объявил Майкл, входя в кухню; вслед за ним появился Дэн. – Это надо отметить!
– Первые жертвы? – спросил Дэн. – Кто виноват?
Анджела обернулась на голос:
– Дэнни!
Дэнни?
Кэт дернула плечом, сбросив руку Лин, и прямо по стеклу вышла из кухни, не удостоив Дэна взглядом.
– Злюка! – ликуя, обратилась бабушка к Чарли. – Так мы называем Кэт.
Дэн прислонился спиной к холодильнику. Казалось, его сейчас вырвет.
– Ну приветики…
– Так вы знакомы, что ли? – Встретившись взглядом с Лин, Майкл все понял и вяло договорил: – Ничего себе!
Джемма с мольбой в глазах посмотрела на Лин. Та терла себе лоб и смотрела, как Кара осторожно наливает себе полный стакан вина и косит глазом на отца.
– Плавать! – со всех ног в кухню влетела Мэдди. Она была совсем голая и размахивала резиновыми нарукавниками.