Три зигзага смерти

вечером я за тобой заеду и мы вместе отправимся грабить какой-нибудь

банк... Йес, Бонни?
– добавил я по-английски.

– А нельзя мне сегодня остаться с тобой?

– Нет!
– я провел по воздуху ребром ладони.
– Это невозможно! Ведь ты же

не хочешь, чтобы из-за тебя я испытывал трудности? Не хочешь ведь, нет?

– Ну, хорошо, - вздохнула Маша.
– Но ты меня не обманешь? Ты правда за

мной завтра приедешь?

– Конечно, дорогая. Завтра вечером я приеду за тобой и мы поедем грабить

банк, как Бонни и Клайд, - я приставил ей к животу оттопыренный палец и

сказал, - Кых-кых!

– Но как же мы поедем грабить банк, у меня ведь нет оружия?

– Я привезу тебе новенький блестящий автомат.

– Вот здорово!
– Маша захлопала в ладоши, а потом задумалась.
– А он не

очень тяжелый?

– Нет, это будет легкий компактный блестящий автомат, как в кино

"Полицейский из Гарлема".

– Я не смотрела этот фильм.

– Неужели?! Ничего, я завтра привезу тебе видеокассету. У тебя есть видак?

– Конечно есть!

– Мы посмотрим с тобой фильм, выпьем шампанского и поедем грабить банк.

– Ой, как здорово!
– она поцеловала меня и снова задумалась. Только я не

умею стрелять...

– Ничего страшного. По дороге мы заедем в тир и потренеруемся.

– Фантастика! Мы посмотрим фильм, выпьем шампанского, заедем

потренероваться в тир, ограбим банк, а потом вернемся ко мне и займемся

любовью! Это будет самый замечательный вечер в моей жизни! Правда, милый?

– Правда.

– Ты настоящий! Ты можешь ответить на любой вопрос! Мне так с тобой легко.

Мне ни с кем не было так легко, как с тобой.

– Так и должно быть, - я похлопал Машу по бедру.

Маша открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но не успела, - нас осветили

со всех сторон прожекторы, фары, фонари, мигалки и милицейские

осветительные приборы.

33

Я прикрыл рукой глаза, заслоняясь от яркого света. Маша прикрыла руками и

глаза и грудь.

– Пирпитум, сдавайся, ты окружен!
– раздался все тот же голос из мегафона.

– Сопротивление бесполезно!

Не понимаю, - подумал я, - как они нас обнаружили и так незаметно

окружили? Хотя, пока мы занимались этим делом, мы были не очень

внимательны ко всему остальному. Итак, к моим предыдущим преступлениям

прибавляем взятие заложницы и изнасилование ее. Сдаваться никак нельзя.

– Сдавайся, Пирпитум!
– крикнули снова в мегафон.
– У тебя нет никаких

шансов!

Я огляделся по сторонам. Милицейские машины окружили нас плотным кольцом,

и только в одном месте их не было. Их не было там, где была глубокая яма.

Нужно рискнуть. Во всяком случае другого выхода не нет. Понадобится

немного времени, для того, чтобы завести мотор... А стрелять они не

посмеют, потому что у меня в машине заложница. По их мнению, я серийный

убийца и поэтому они должны побаиваться меня. Если я сейчас поступлю

как-то неординарно, они, скорее всего, растеряются, и я смогу спокойно

завести мотор.

– Маша, - шепнул я девушке на ухо, - ты должна кое-что для меня сделать...

Я приготовлюсь завести машину, а ты по моему сигналу высунешь свою

прекрасную голую попку в окно, чтобы отвлечь их от дурных мыслей... Мы с

тобой теперь, как Бонни и Клайд. Ты - Клайд, а я - Бонни. То есть,

наоборот.
– Я погладил ее по коленке.

Мы переместились в переднюю часть машины и я спустил ноги на педали.

– Давай, Бонни, покажи им!

Маша выставила на улицу задницу и повиляла ей.

Милиционеры притихли.

– Вот вам!
– закричал я.
– Пирпитум не сдается!

Взревел мотор, машина резко рванула с места и понеслась к яме.

Маша пыталась вытащить попку из окна, но никак не могла этого сделать на

такой огромной скорости. А я не мог сбросить скорость, потому что только в

скорости было наше спасение. Ничего, потерпи, Бонни!

Когда машина достигла края ямы, стрелка спидометра зашкалила. Держись,

Бонни! Держись, Клайд! Вжжжж! Мы взлетели над ямой и, перелетев через нее,

с грохотом приземлились на противоположном краю. Машину сильно тряхнуло и

Бонни вместе с оторвавшейся дверью отлетела на землю.

Надеюсь, ничего страшного с ней не произошло.

Надеюсь, что она не сильно ушиблась.

Прости, Маша, но надеюсь, ты понимаешь, что на такой скорости при

приземлении дверца не могла не оторваться. А ты напрасно замешкалась и не

вытащила свою попку из окна. Это игры взрослых мужчин, а не кинематограф с

поп-корном.

34

Таким образом я прилично оторвался от преследователей, несмотря на то, что

в моем распоряжении был потрепанный жигуленок без одной передней двери.

Я вылетел на шоссе.

Я гнал по шоссе и ветер, врывавшийся в салон через образовавшуюся дыру,

ерошил мне густые кудри. Фонари мелькали в ритме рок-н-ролла. Слева, как

ракеты, проносились встречные машины.

Если я на такой скорости врежусь в препятствие, то меня размажет как масло

по бутерброду! Но что-то завораживающее есть в этой смертельно опасной

гонке. Что-то такое, что заставляет меня все крепче и крепче давить ногой

педаль. Вжжжж! Вжжжж! Эх, Россия, не так ли, как этот раздолбанный

отечественный автомобиль без дверцы, несешься ты по раздолбанной дороге,

куда-то в даль, без цели, выжимая все возможное из раздолбанного мотора,

оставляя позади иностранцев на их сраных мерседесах и обдристанных

ролсройсах! Зачем тебе эта гонка, мать Россия?! Хер его знает! Куда ты

несешься? Хер его знает! От чего бежишь? Хер его знает! Но есть в этой