«Три звезды» миллиардера. Отель для новобрачных

— Артем, что ты творишь? — его мать выглядывает из-за спины и с тревогой смотрит на Асадова. — Она мама. Ты серьезно собрался отобрать у нее эти три цветочка?

— Мама, не лезь. Иди в машину, — Артем не разрывает зрительный контакт, мы оба тяжело дышим, и между нами воздух так искрит, что нами легко можно было бы запитать весь отельный комплекс.

— Артем, — сглатываю слезы, которые уже текут по щекам, — Артем, пожалуйста. Не забирай у меня дочек. Я их так люблю…

Каменная маска на миг исчезает, и я вижу его лицо, перекошенное от смеси боли и злости. Но оно быстро вновь становится бездушной каменной маской.

— Я… я подумаю, — выдыхает воздух со свистом и разворачивается.

— Подожди, — хватаю его за рукав, — им нужны пижамки, игрушки.

— Ты серьезно считаешь, что я не в состоянии это все купить?

— Ты не понимаешь, — я вижу три встревоженных личика, которые издали следят за мной, машу им и улыбаюсь сквозь слезы. Я не хочу их пугать. — Марьяша любит с жабками, а Милаша со звездочками. У Марго просто розовенькая…

— Что с жабками? — непонимающе спрашивает Артем.

— Пижамка… — отворачиваюсь и вытираю слезы. — А еще Максимилиан…

— Значит привезешь. Мы будем в «Параллели». Думаю, ты сумеешь найти в городе мой отель и не заблудиться.

Он разворачивается, подходит к детям, без особых усилий поднимает их на руки — сразу всех троих. А я остаюсь стоять посреди отеля, беспомощно глядя им вслед.

***

При всех я еще держалась. Но стоило войти в кабинет, выдержка полностью меня покидает. Ноги подламываются, и я бессильно опускаюсь за стол, накрывая голову руками.

И он еще Берсенева обзывал подонком?

Кто бы говорил! Ярослав отобрал у меня только деньги, а Асадов забирает самое дорогое. Единственное, что у меня есть. Бесценное. Моих девочек.

Реву в голос, и мне все равно, что услышит кто-то из персонала. В словах Асадова ужасающая правда. Если он подключит все свои возможности, я останусь без детей в два счета. А самое страшное, если он их увезет куда-нибудь, где нужно долго ждать визу.

— О каких это таблетках ты говорила, Аленка? — слышу вкрадчивое и вскидываю голову. И чуть не падаю от удивления со стула, потому что надо мной, склонившись, стоит мать Артема. — Какой гадостью этот умник тебя травил?

Меня шокирует не то, что она здесь, а ее выражение лица. И еще этот тон. Она мне в самом деле сочувствует? Это не галлюцинация?

— Он дал мне таблетку экстренной контрацепции, — бормочу в ответ, поспешно вытирая мокрые щеки.

— А ты не выпила? Выплюнула?

— Что вы! — возмущенно встряхиваю головой. — Выпила, конечно. Потом уехала учиться по обмену студентами. Я до третьего месяца не знала, что беременная. Думала, просто растолстела.

— И ты ему действительно ничего не говорила? — я ищу в ее голосе осуждение и не нахожу.

— Нет, — мотаю головой, — мы больше не виделись после того, как…

Умолкаю. Не могу подобрать нужные слова. После того как мы переспали? Как он стал моим первым мужчиной? Как мы с ним сделали наших девочек?

Очень тяжело говорить с матерью мужчины, с которым я провела всего одну ночь. Рассказывать о том, что у меня не хватило духу подойти к нему на ярмарке и вовсе нет никакого желания. Не хватало, чтобы она думала, что я до сих пор страдаю по ее сыну.

— Он положил мне на карту деньги и отправил мой номер в черный список. Я решила, что мы в расчете.

— Это тебе сколько было? Восемнадцать?

Киваю.

— Только не говори, что он у тебя первый был.

Отворачиваюсь.

— А познакомились вы где? Ты не похожа на тех, кто шляется по ночным клубам, где он находит своих… — Асадова красноречиво поджимает губы.

— Мама моей подруги у ваших соседей дом убирала, у Гордеевых, — шмыгаю носом. Придумывать что-то не хочется, говорю как есть. Вот только о мести Артема рассказывать не буду, это не мое дело. — Подруге надо было подменить маму, она попросила ей помочь. Мы приехали. Познакомились с Артемом, он в тот день решил бассейн почистить. Переоделся в рабочую одежду, я и подумала, что он у вас работает. Я потом сама приехала убирать, а к вам на крышу котенок забрался и слезть не смог. Я спасать полезла, тут Артем пришел. И мы его вместе спасали… Если бы я знала, что он ваш сын, то никогда бы…

Снова отворачиваюсь, потому что предательски дрожат губы.

— Вот козел, — в сердцах хлопает ладонью по столу Асадова, и я ошеломленно на нее таращусь. Но она совсем не смущается. — Чему ты так удивляешься?

— Он же ваш сын!

— Ну сын, ну и что? Весь в своего папашу, тот такой же был. Чуть что — орет, бегает, руками машет. Все у него кругом виноваты, один он безгрешный. Это тебе хорошо, у тебя девочки. А сыновья только до определенного возраста хорошие мальчики. Потом опа — и все. Такие же как все мужики.

От удивления хлопаю глазами, а Асадова продолжает допрос.

— Получается, он тебя бросил? Сразу же?

Я стараюсь быть объективной.

— Нет, почему. Артем предложил быть его любовницей. Периодически летать к нему на свидания. Обещал поддерживать материально. Я сама отказалась.

Асадова коротко матерится, и я округляю глаза.

— А нормальных отношений не предлагал?

— Артем сказал, что ему не нужны отношения. Я так понимаю, у него был неудачный опыт, и он разочаровался в девушках, — осторожно объясняю, но Асадова насмешливо фыркает.

— Ну конечно. Свяжется с прошмандовками, и потом страдает весь такой разочарованный. А надо с нормальными девушками отношения начинать, тогда и разочаровываться не придется. Вот чем ему Владочка была не такая, а? Так нет же, видите ли, она для него дура. Ну да, ума она небольшого. Но ты покажи мне умную, которая такого засранца как он выдержит!

Сдержанно пожимаю плечами. Обсуждать Владу мне хочется меньше всего.

— Чего ж ты ко мне не пришла, девонька? — голос матери Артема звучит так участливо, что снова наворачиваются непрошенные слезы.

— Я не знаю, — шепчу растерянно, — я думала, вы как и он…

— Ты не думай, Тема на самом деле неплохой, — Асадова берет меня за руку, и я от неожиданности вздрагиваю. — Он отойдет. Перебесится, и отойдет. Ты, главное, ему не перечь и со всем соглашайся. А потом делай по-своему.

— Как это? — моргаю непонимающе.

— Обыкновенно. Просто будь умнее. С такими как Асадов лоб в лоб нельзя, они тогда еще больше упираются. Надо быть хитрее. И мудрее. Ничего, поживешь с ним, научишься.