«Три звезды» миллиардера. Отель для новобрачных
Шрифт:
И не было бы этих бездарно прожитых, потерянных пяти лет. И что у него дети будут, он сразу узнал бы. И что Алена перед ним виновата только в том, что у нее волосы охрененные, тоже бы узнал.
Но нет, Артем предпочел помириться со Златой. Решил, раз сам оказался способен на низкий поступок, то не ему ее и судить. А может он все-таки продолжал ее любить?
Вот только грабли по имени Злата живут на свете исключительно для того, чтобы учить жизни таких как Асадов. Все было замечательно, пока он однажды не пришел раньше времени домой и не услышал, как Злата говорит по телефону.
—
Он даже ничего говорить не стал. Вышел в дверной проем, оперся о косяк и дождался, пока Злата к нему лицом повернется. До сих пор эти сверкнувшие глаза помнит.
Собрал ее вещи молча, не говоря ни слова. И так же безмолвно выставил Злату из квартиры.
А Аля трех детей от него родила и ни цента не попросила. Да вообще, если бы не материн свадебный подарок, Артем никогда не узнал бы, что у него три дочки.
Бусинки. Зефирки. Карамельки.
От одной этой мысли взрывало мозг.
И сквозь весь этот темный тугой клубок терзающих и раздирающих чувств робко протискивался маленький и нежный росток осознания.
Он отец. Трижды. Самый настоящий. За которого его дети готовы были отдать все, что у них есть.
И вспоминая, как девочки приволокли все свои игрушки, только чтобы у них был папа, ему снова хотелось сжать ладони на нежной алебастровой шейке Плохой Алены.
Глава 15
Артем понимал, что не справляется. Он стремительно терял контроль над ситуацией, и только врожденное упрямство мешало признать собственное поражение.
Да и упрямство быстро заканчивалось. А как по-другому, если три его маленькие дочки уже час сидят посреди необъятной гостиной и плачут? Как только увидели, что он сам вернулся, без мамы, сели втроем, обняли Максимилиана и плачут.
Причем горько так, будто у них не отец нашелся, а беда случилась. Конечно, он пробовал их утешить и развеселить. Целое представление устроил, когда показывал, как скачут лошадки, затем как бегают собачки. Лаял на Максимилиана, пробовал его укусить, в итоге динозавр сам цапнул его за палец.
Ничего не помогало. Девочки ненадолго замолкали, а дальше снова принимались рыдать. И ему так жалко их было, что у самого слезы наворачивались.
Когда заглядывал в заплаканные глазки дочек, чувствовал себя дерьмищем и сгорал от стыда. Еще больше, чем когда думал об их маме.
Разве о таком отце мечтали девочки, когда тащили в отель все свои игрушки? Да Асадов за себя и лопатки сломанной бы не дал. Пустую консервную банку бы пожалел.
Он совсем выдохся, сдался и набрал маму. Они с теткой, судя по доносящимся звукам, зависали в ресторане.
— Мама, я не знаю, что мне с ними делать. Помоги, — выдохнул в трубку, и уже через три минуты мать стояла на пороге его апартаментов. Сзади поджимала губы насупившаяся тетка.
— Все? Сдулся? — сердито сказала мать. — Интересно, на что ты рассчитывал?
— Не знаю, — беспомощно
развел руками Асадов, — но они так хотели папу…— А ты не подумал своей бестолковой башкой, зачем им папа без мамы? Жаль, мы с отцом не записывали, как ты маленький орал, когда я на десять минут в магазин заходила. Он не знал, что с тобой делать, как тебя успокоить, — мать выглянула из-за его плеча, коротко ругнулась и бегом бросилась в гостиную. — Булочки мои сладкие, идите к бабушке. Ну, что такое? Чего вы так плачете?
— Где мама?.. — всхлипнула Марьяша, раздирая на ошметки его сердце. Разве он хотел сделать больно своим Плохим девочкам? Не хотел, а сделал. Всем троим. Или… четверым?
— Мы к маме хотим! — отняла ладошки от зареванного личика Миланка.
— Папа сейчас ее привезет, правда же, папа? — мать зыркнула в его сторону уничтожающим взглядом.
— Так я собирался за ней завтра ехать, грузовик заказал и бригаду… — начал было Артем, но осекся, напоровшись на требовательный взгляд, и растерянно кивнул.
— Да, конечно. Прямо сейчас и привезу.
Лариса посторонилась, неодобрительно покачала головой. Но добавлять племяннику не стала, а направилась на помощь сестре.
И никогда еще Артему лифт не казался таким медленным.
«Алена, пойдем, я приехал за тобой».
Нет, так она сразу пошлет без вариантов. Надо сначала извиниться.
«Прости, меня. Пойдем, я приехал за тобой».
А ведь они давненько виделись. Может, сначала поздороваться?
«Алена, привет. Прости, поехали со мной…»
Мда… Звучит так себе. Надо дать понять, что он сожалеет и осознает, как по-скотски себя повел. Нет, по-скотски не подходит. Может, как негодяй? Тоже не то. Попахивает нафталином. А может…
«Алена, привет. Знаю, я кондом. Ты простишь меня?»
Не подходит, слишком грубо. Надо мягче.
«Здравствуй, Алена. Я вел себя как кондом. Прости меня, поехали со мной…»
Нет, слишком много слов. Она десять раз успеет закрыть перед его носом дверь, а он не может вернуться без нее. Не имеет права.
Лифт полз как улитка, а Артем грыз губу и не мог придумать, как начать разговор. А может, лучше сначала позвонить? Да, позвонить и предупредить, пусть собирает вещи. И пусть возьмет только самое необходимое, остальное завтра перевезет бригада грузчиков на грузовике.
Но по телефону не мешало бы представиться, она же не знает, что это его номер.
«Привет, Алена! Я Асадов. И я кондом…»
Черт, звучит точно как в клубе Анонимных Алкоголиков.
«Привет. Я Гриша, и я алкоголик. Я пил двадцать лет».
Артем быстрым шагом вышел из отеля и направился к стоянке такси. Сесть за руль он сейчас бы не рискнул. Вытащил телефон, нажал на дозвон и застыл как вкопанный, услышав рядом мелодию вызова.
Обернулся — на скамейке, обняв колени руками и уперевшись в них лбом, сидела Аля. Алена. Плохая девочка.
Его… четвертая?
Она вскинула голову, посмотрела на экран телефона, а потом увидела Асадова. И вскочила со скамейки.
— Что случилось? Что-то с девочками?
Артем смотрел на испуганное лицо и чувствовал себя тем самым использованным резиновым изделием.