ТриАда
Шрифт:
Но все же эти энергии царствуют, а, точнее, контролируют и руководят примитивными силами природы. И самыми главными из них – сексуальной восприимчивостью и интимной чувственностью женщины.
«»
Тем временем, радостное мельтешение на танцплощадке, напоминало и было похоже на предновогоднее предвкушение укромного домашнего празднества. Установленная у входа и по окружности танцпола мебель, стены, драпировка, обои, декорации – все было выдержано в едином стиле. «Катайся, качайся и крутись» – вот общий девиз развлечения на танцевальной вечеринке этого города познания.
Магически переливаясь серебром и золотом, перемещались в глубоком бархате неба созвездия и планеты, порождая живые, но причудливо зыбкие символические формы. Геометрические фигуры, пылая квадратами и крыльями трапеций; синими
А с погасшего запада, затмевая яркие звезды и обесцвечивая феерию красок, уже надвигалось бледное свечение огромного, в полнеба, черного куба, подкрадывавшегося к городу своим мертвенным светом, спрятавшись за клочьями тумана у подножья гор.
На перекрестках прилегающих улиц застыли скульптурные головы четырех элементов конструкции феерического звездного балета, древнейшие наименования которых – Воздух, Вода, Земля, Огонь. Справа площадь украшали гордая орлиная голова и голова льва; слева – голова быка и лицо ангела. Взоры квартернера Священных были обращены к центру. Эти четыре элемента и составляют в своих многообразных лего-сочетаниях и толкованиях то, что мы именуем Царством Природы.
На постаментах бледных монументальных фигур были видны высеченные девизы: oser, savoir, se taire, vouloir – «знать, хотеть, уметь, молчать». Как утверждают – необходимые качества для проходящих коридорами «дворца изобилия» или колледжа «силовых единиц», где с годами, от воплощения к воплощению, человечество овладевает «четырьмя видами силы» и при конструктивной магической работе, продвинутые ученики начинают именоваться «сеятелями».
На столбах, украшенных гирляндами в форме музыкальных инструментов – гитар или саксофонов, солнечных очков и нот; на фуршетных столах, к которым можно подойти в перерывах и перехватить легкую закуску, запив ее коктейлем или мартини; на стенах площадных зданий – были развешены виниловые пластинки, плакаты современных или когда-то модных и известных страннику исполнителей. Тут и там были разложены муляжи и настоящие, и картонные театральные реквизиты. Все было оформлено в яркие и сочные эротические краски в тренде стиляжных времен. Ближе к центру танцпола фиолетовый, салатовый, розовый, жёлтый и оранжевый цвета ожидаемо сливались и интегрировались в бело-золотой гамме.
Танцевальный круг на площади для трущихся задами – постепенно заполнялся напыщенной, разновозрастной публикой, в ярких винтажных нарядах на вихляющихся телах для участия в самом главном развлечении праздника. На вечерние танцы стекались костюмированные в пестро-полосатые рубашки и пиджаки старики, подтягивалась и драчливая молодежь в белых костюмах, усыпанных гирляндами микроскопических лампочек, с брюками «а ля-морской клеш», в шляпах и с «коками» в стиле легендарного музыканта. Девушки и потешные старушки в стильных платьях с узким верхом и пышным низом, с длинными перчатками на руках и лаковых туфлях на высоком квадратном каблуке. Сочетания цветов в одеждах вислозадой старушечьей рати, вероятно для создания потерянного в облаках маразма образа шаловливой молодушки, нередко были совсем безумными. Яркие носочки, косынки и шарфики из шифона поверх дряблой кожи, и много-много крупных нелепых украшений. Вызывали снисходительные усмешки их коротенькие платьица, во всевозможных цветочных узорах и в горошек всех калибров, едва накинутые на, и чуть прикрывающие «апельсиновые корки» татуированного целлюлита. И это всё и вся с восторженным ревом, как на плясках в сельском клубе, приветствовалось разгоряченным шабашем толпы.
Танцплощадка была оформлена сияющими искусственными изумрудами и ложным золотом. Сквозь распахнутый эллипс киноварных врат была видна танцующая женская фигурка, в тонких позах погибающей, сгорающей от ревности Одиллии, своей тенью так похожая на звездную богиню города. Она исступленно вила кружева танца в центре голубого пламени, осыпаемая серебряными блёстками света, сплетая изысканную хореографию в торжествующие петли змеиного коварства любви.
Девушка была совсем обнажена и русые кудри разметались вдоль стройного тела. Заключенная в сияющее кольцо софитов, она обессилено-радостно плыла, едва касаясь земли. Лицо ее излучало светлое
торжество слияния геометрий тел и размеров, «познающих метафизические истины зодиака, и уже не нуждающихся в идиомах и поэтическом восторге».Странник
Поэтической словесной мишурой не обманешь вкусившего, снявшего и отбросившего покровы с женского тела – того, кто в её гендерные разъятия с наслаждением погрузился. Это познание самого простого в естестве собственного и женского тела осознается, как высшее из доступных нашей ментальности проявлений природности.
«»
Руки девушки сжимали два горящих факела, и в отблесках окружающего пламени она была подобна демону Лилит, прародительнице Еве в огненных объятьях искусителя. Она экстазировала в танце телесных радостей, отверженная от ликов священных животных. Казалось, повторяя драму Эдема, она овладела тайной удовольствий и с явным желанием флиртовала с областью «низких» чувств изумрудного Змия, плотно обвивавшим ее фигуру. Змей стиснул круг, склещил хвост в пасти и замкнул кольцо своих объятий, коварно склеив одурманивающей слизью высокие стремления женской души, разменяв духовный труд сердца на плотский жар сплетения и оттеснив во внутренний предел её высокие помыслы.
Десс
Исстари змея, взявшая в пасть конец хвоста – символизирует и андрогинат, и разделение полов на два полюса единого целого. Причем женщине, ее органу, отдана голова змия с распахнутой пастью. Конец каждого витка жизни, символизирующего мировую эволюцию, вложен в «рот-ктеис», что порождает в женщине начало следующего цикла развития. Древние поклонялись Змию, Нагу, считая его сверхмудрым, т.к. были благодарны за познание принципов рождения Жизни и «вкушения мёда любви».
Странник
Электромагнитная волна, крохотные кванты – короткие пульсирующие отрезки света, имеют графическую форму тригонометрической функции – извивающейся змеёй синусоиды. Потому понятно поклонение древних сверкающему Змию-Дракону, так как лучезарный Люцифер по сути, воспринимается и тождествен волновой породе видимого света.
Десс
Мудрость, символом которой является дракон, становится Злом, низким коварством при ее глубокой заземлённости. Т.е. великий Дракон теряет крылья и становится хитрым Змием, который получает в земное управление лишь секс, пагубные мысли, человеческие тела и разовые эмоции.
Этот Змий, «ouroboros» древнего символизма, окружает жаркую пляску жизни ровным непреступаемым овалом. Он ведет себя гармонично женской воле, при компенсирующих дарах и отдаче во власть его желаниям – на голову его легко опирается нога девушки. Но в эзотерическом толковании, это андрогинная фигура, которая, владея формирующей энергетической средой, одной ногой, будто дьявольской стрелой, будто фаллосом упирается в овальное жерло, – в отверстие женского круга, вызывая к бессмертью дракона сексуальных эмоций. Это тайное и вечное действие берет начало из размышляющего, оценивающего центра, простирается на весь эмоциональный «хаб» личности и берет опорную точку для пуска «отравленной стрелы» в банальных движениях, шаблонных физических реализациях общего жизненного плана – и Лилит, и Искусителя. Стрела впущена в лоно, и с этого момента обеспечено ее победоносное движение под правильным прицелом, в прямолинейном полете к цели, по назначенному роком направлению.
«»
Голая, привлекательная формами и броская внешностью «императрица безумия и страсти», была по-цыгански украшена лишь монисто и изумрудными браслетами-змейками на запястьях и щиколотках. В огненном шоу, в центре танцпола она исступленно предлагала себя.
Она продолжала беззаветно кружиться в счастливом танце простых эмоций, без мыслей, без сердца, без духовного труда, без связи с высшим, когда над круглым колодцем площади, над танцем радости животной жизни послышались громовые раскаты и шелестящий звук змеиного шипенья летящей стрелы. Вдали слышался нарастающий грохот, липкая серая паутина затянула простор, заполнила собой все небо, и над городом воспарил огромный осьминог. Восстал повелитель животной энергии над божественным разумом – тёмным дымом клубящийся двенадцатиглазый паук победы лживого слова над благородным поступком. Ненасытный кракен валентности тел и либидо – вперяющий щупальца якорей в женское дно.