Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль

Действие второе

Картина первая

Кирпичная стена. Дверь. Над дверью длинная вывеска с окончанием «банк». На двери картонка с надписью большими буквами «ПЕРЕРЫВ НА ОБЕД». Справа банкомат. На нем тоже картонка с надписью «БАНКОМАТ НЕ РАБОТАЕТ». Еще правее — скамейка. На ней сидят Прахов и Филипп. Прахов достает мобильный телефон.

Филипп. Что будем делать?

Прахов. Ждать.

Филипп. Ждать чего?

Прахов. Конца перерыва. Как откроют, получите деньги. А я пока позвоню в офис, чтобы вам подобрали на ночь гостиницу и заказали билет на завтрашний рейс.

Филипп. О, я потеряю так много деньги!

Прахов. Потеряете. Сами виноваты. Мы можем еще поискать, но найти такую невесту, чтобы отвечала всем вашим требованиям, задача не из легких. А почему именно Достоевский, а не Толстой, не Чехов?

Филипп. Потому что Достоевский любила моя мамушка. Она специално выучила русский язык, чтобы читать «Братья Карамазов». А мне, когда я был маленький и лежал в кроватке, она читала «Село Степанчиково и его обитатели». Это странно?

Прахов. Ничуть. Когда я был маленький, мой дедушка, старый большевик, читал мне работу Ленина «Государство и революция». А чем занимался ваш папа, если не секрет?

Филипп. Никакой секрет. Он был пожарный.

Прахов. И что он вам читал?

Филипп. Он не имел время читал. Он только тушил пожаров, а между пожаров играл в банде на саксофон или дома в блек-джек. Когда он сгорел, я этого не заметил. Потому что когда он есть, он нет, и когда он нет, он нет. Мной занимала только моя мамушка. Она росла меня и заботила. Она меня варила, стирала, пришивала пуговиц и делала на завтрак омлет и овсяный поридж. Она вместе со мной читала Достоевский и учила русского языка. Она мне говорила, что я должен делать, что надевать и как себя причесать. Я так привык, что все мамушка, мамушка. И когда мамушка умер, я остал один. Утром просыпаюсь — где мамушка? Нет мамушка. Спать ложусь — где мамушка? Нет мамушка. Мне стало очень-очень плохо. Без мамушка я не умел за себя ухаживать, не знал, что кушать на завтрак, каких наденуть брюков или ботинков.

Прахов. Тяжело было?

Филипп. Я хотел сделать самоубойство. И я пошел к мой психолог. И я ему сказал: я хочу сделать самоубойство.

Прахов. Он был, конечно, против.

Филипп. О нет. Он сказал: прекрасная идея. Этот мир так несовершенен, что задерживаться в нем нет никакого смысла. Тогда я спросил, каким способ я могу сделать самоубойство. Он сказал: хороший вопрос. Есть разные варианты. Можно сделать себе харакири, бросаться под поезд, прыгать в окно, вешаться на веревка, стрелиться от пистолета, умирать в ванна через перерезание вены и, наконец, яды. Я так думал, и все способы мне не понравили. Харакири без наркоза очень больно, бросаться под поезд или прыгать в окно — страшно, вешаться на веревка — неэстетично, а на яды надо иметь рецепт. Тогда мне психолог сказал, что самый лучший способ самоубойства — это женитьба. Только вопрос — на ком. Вы должны подумать, какая должна быть ваша жена. Я сказал, и он согласился, что мне нужна жена, чтоб она была как моя мамушка. Чтобы имела ко мне глубокое материнное чувство, чтоб делала мне омлет и овсяный поридж и чтобы была такая (показывает) полная…

Прахов. Ну, чего-чего, а полных женщин у вас в Америке, кажется, хватает.

Филипп. О да, полных хватает. Но те, которые полные, кушают много попкорн и не читают Достоевский. А которые читают Достоевский, они очень неполные. Джоан была полная, как моя мамушка, она умела делать омлет и овсяный поридж. Но она не читала Достоевский. Она обещала мне читать Достоевский, и мы стали жить вместе. На ее день рождения я купил ей подарок — полный перевод «Братья Карамазов». Она сказала «спасибо» и обещала читать «Братья Карамазов». Через несколько дней я ее спросил: ты читала «Братья Карамазов»? Она сказала, о, мой дорогой, я не могу читать «Братья Карамазов». Я могу смотреть мыльная опера, но не могу читать «Братья Карамазов». Когда я читаю «Братья Карамазов», у меня сохнет рот, болит голова, и хочется спать. Милый, сказала она, давай лучше смотреть мыльная опера и делать хороший секс. Я ей сказал: глупая женщина, как ты можешь сравнивать Достоевский с мыльная опера? Достоевский — великий писатель. Все люди должны читать Достоевский. Она сказала: нет, если он великий, его не читают, а изучают. Давай лучше смотреть мыльная опера и делать хороший секс. Я сказал: я не могу делать секс с женщина, которая не хочет читать Достоевский. Она говорит: значит, ты импотент. Я сказал: да, с мыльная опера я импотент. Но ты прочти и расскажи мне хотя бы одну главу из «Братья Карамазов», тогда ты увидишь, какой я импотент.

Прахов. И что? Неужели она не могла прочесть даже одну главу?

Филипп. Она старала. Она много раз начинала читать Достоевский и на конец концов сказала, что лучше она умрет старая дева, чем будет читать Достоевский.

Прахов. Бедная Джоан!

Филипп. О нет, она не бедная. Она женила дантиста, они вместе смотрят мыльные оперы и делают секс, когда смотрят мыльные оперы.

Прахов. И после этого вы уже никого не искали?

Филипп. О, я искал. Я очень искал. Но попадали или такие, которые не читали Достоевский, или читали Достоевский, но были худые, или были полные, но не хотели делать омлет и овсяный поридж. Сэнди читала Достоевский и делала омлет и овсяный поридж. Но потом она сказала, что она феминист и я должен сам зарабатывать деньги, ездить в супермаркет, варить обед, мыть посуда, и — никакой секс, потому что без пилюли она боится иметь дети, а с пилюли она боится, будет расти борода. А потом я познакомил с Розмари.

Прахов. Тоже феминистка?

Филипп. Хуже.

Прахов. Неужели лесбиянка?

Филипп. Лесбиянка была Сабрина. И также Кэтрин. А Розмари была транссексуал. Она мне признала, что раньше была мужчина и имела первое имя Боб.

Прахов. Бедный Фил, я представляю себе ваши переживания.

Филипп. После Розмари я опять посещал свой психолог, и он мне сказал, что если я не могу найти нужная женщина в Америка, то мне надо поехать туда, где жил Достоевский. Там живут еще наивные простые люди. Там патриархальные нравы. Женщины хотят замуж, хотят заботить о муже, хотят родить и кормить детей и в свободное время читать Достоевский.

Прахов. А вы не подумали, что транссексуалы у нас тоже бывают?

Филипп. Я подумал, но психолог мне сказал, что это исключено.

Прахов. Почему же? Вы думаете, в России нет хороших хирургов?

Филипп. О, я знаю, у вас есть замечательные хирурги, и они делают очень хорошие операции. Но мой психолог сказал, что у вас такой послеоперационный уход, что транссексуалы живые не остаются.

Прахов (смотрит на часы). Мы заболтались, а перерыв в банке давно кончился. Слушайте, Фил! Есть идея! Клавдия держала строгую диету и быстро похудела. Но если ее хорошо кормить, она может еще быстрее поправиться. Если вы согласитесь, они вас примут и вам не надо будет платить за гостиницу.

Филипп. И не надо оплачивать доги-бэг.

Картина вторая

Квартира Былкиных.

Былкин, Надежда, Коблов, Немилов, Володя.

Надежда (разливает чай. Коблову). Тебе покрепче?

Коблов. Пока можно покрепче. На ночь — другое дело. А впрочем, и ночью неплохо сплю. Ленка уже двадцать лет без снотворных не засыпает, а у меня этой проблемы, слава богу, пока что нет.