Тридцать дней

— Ох, Скай, — я обвила его талию руками и еще тесней прижалась к крепкому телу. — Я даже не представляю, как их можно уговорить поверить мне. Для людей я навечно останусь злобной тварью.

Аквей зажал мне рот рукой и обжег гневным взглядом:

— Не смей поносить себя, — велел он. — Та, о ком ты говоришь, умерла пятнадцать дней назад. В свой замок я принес пленницу рыжего, такую же жертву, как и все мы. Тьма! Тебе досталось больше нашего, и кто вызывает истинное сочувствие, так это юная Ирис, жизнь которой превратилась в череду смертей и возрождений. Мы терпим рыжего столько, сколько отмерено нам нашей человеческой жизнью, ты не можешь найти покоя даже после смерти. И пусть мир не развивается, но люди продолжают любить, ненавидеть, рожать детей, стариться и умирать в своих постелях. И только тебе не дано ничего из этого. Всегда на привязи, всегда с клинком у груди. И всё только ради того, чтобы тщеславное чудовище продолжало свое пустое и бессмысленное существование. Ненавижу! — гаркнул Скай. — До крика ненавижу огненную тварь!

Теперь я накрыла его рот ладонью, взмолившись:

— Тише, молю тебя. Ты просто чувствуешь мою боль, и это делает тебя злей. Как бы там ни было, но человеческую ненависть я заслужила честно, честно и принимаю ее теперь, не ропща и не плача. Смири гнев, тебе нужна чистая голова.

Водник перехватил мою ладонь, прижался к ней губами и прикрыл глаза.

— Если Создатели будут благосклонны, то через пятнадцать дней мы будем уже свободны и, наконец, счастливы без всяких условий.

— Да, — улыбнулась я и потянулась к Аквея, целуя его. Однако Скай мне не ответил. Он стоял, глядя прямо перед собой, и когда я отстранилась, потрясенно прошептал:

— Создатели… Ирис, уж не четверке ли творцов мы поклонялись столько времени? Но… Но если это так, то можно узнать о их существовании еще до твоего рождения, нужно лишь поднять религиозные летописи. Потом, — тут же отмахнулся водник, вновь притягивая меня к себе и целуя. — На досуге изучим, может это чем-то поможет. А пока соберем на совет магов других стихий. И сделаем это не так, как обычно. Если рыжий всегда знал о наших собраниях, то, возможно, дело в потоках призыва. Когда их слишком много и сходятся они в одном месте, то это не заметить сложно, особенно тому, кто следит за миром.

Он взял меня за руку и провел вглубь покоев. Тут же послышался стук в дверь, и я поняла, что Аквей закрывал нас на время разговора.

— Можно, — крикнул Скай, и мы вынужденно замолчали, пока слуги, под надзором тети Аквея, выполняли свои обязанности.

Я отошла к окну, не желая ловить колючие неприязненные взгляды исподлобья. Вместо этого я рассматривала кусочек Долины, видневшийся из-за крепостной стены. Мысли разбегались, не давая сосредоточиться хоть на чем-то. Я заставляла себя не думать о том, в чем меня винят обитатели замка, но перед внутренним взором вновь и вновь вставали картины из недавнего прошлого…

— Мое пламя, — изящные пальцы Вайториса ласкающим движением пробегаются по моему подбородку, — тебе вновь придется стать моим карающим клинком.

— Да, Господин, — я стою перед ним на коленях, преданно глядя в глаза. — Скажи, и я исполню.

— Отправляйся в Восточные земли. Там есть городок Пепелище. Наведайся в дом целителя Райвина. К нему как раз приехал на каникулы его сын. Он не должен вернуться в училище. Конец жизненного пути мальчика настал. Да, — Вайтор пристально смотрит мне в глаза: — Если горожане окажутся не согласны с моим решением, сделай так, чтобы название их города соответствовало истине.

— Исполнять желания Господина честь для меня.

Я поднимаюсь с колен, послушная едва уловимому знаку, и Вечный рывком притягивает меня к себе:

— У меня припасена еще парочка желаний к твоему возвращению, — с намеком произносит он, и я загораюсь от предвкушения будущего наслаждения…

— Лейда Ирис, — голос Ская прозвучал, как удар хлыста. Я вздрогнула и обернулась.

Испуганные вскриком господина слуги, застыли, устремив взор на Аквея. Тот отмахнулся и отрицательно качнул головой. — Не надо.

Конечно, он почувствовал мои эмоции, и моему воднику также тяжко, как и мне. Но хорошо, что хотя бы не видит моих воспоминаний.

— Я вижу, — глухо произнес Аквей, не обращая внимания на прислугу. — Не очень четко, но вижу.

— Тьма, — тихо выругалась я и попробовала думать о чем-нибудь другом, только о не Пепелище и не о выжженном доме целителя Райвина, и не о его сыне, собственноручно убитом мною «во имя Господина».

— Тьма-а-а, — простонал Скай, закрыл лицо ладонями и стремительно покинул гостиную, кажется, растерзанного юношу он тоже увидел.

Я закинула голову наверх и закрыла глаза. Нет, не плакала, приняла очередной пласт тяжести, лежавшей на моих плечах спокойно. Это мой груз, и мне нести его до конца жизни, когда бы он ни настал. Но это моя кара, а не Аквея, нужно научиться отгораживаться от него. Ни к чему Скаю переживать со мной мои воспоминания. Протяжно вздохнув, я погладила кончиком пальца Искру, щекотавшую мне шею усиками. Невеселая усмешка искривила губы. Как же людям простить меня, если я сама себя не прощаю? И даже если они смирятся с моим существованием рядом с ними, как я смогу смотреть в глаза, не терзаясь от сознания своей вины? Столько искр, столько…

— Бесконечный Хаос, — хрипло выдохнула я.

Искра снова пощекотала меня, похоже, пыталась успокоить. Я выдавила улыбку, предназначенную крысе, после тряхнула волосами и заставила себя думать о том, что солнце еще высоко, что трава в Долине трех озер сочная и густая. О том, что аромат, витающий над Долиной успокаивает, как успокаивает полет бабочек и щебет птиц. Нужно просто думать о тех искрах, которые я смогу уберечь. Угасшее не вернешь, но живое нуждается в защите, и я должна думать об этом….

Неожиданный рев сотряс покои Ская, затем послышались вскрики, и голос хозяина покоев возмущенно пророкотал:

— Венн, прекрати!

Больше книг на сайте – Knigolub.net

Я порывисто обернулась и не удержалась от смешка. Венн — лучшее лекарство от тоски, обвил своего создателя кольцами и нализывал его лицо в оголтелом счастливом порыве. Искра с моего плеча пискнула, то ли насмехаясь, то ли радуясь нашему малышу. Змей тут же повернул голову в мою сторону и издал второй трубный глас. Он распустил кольца, кажется, собираясь добраться до меня, но снова сжал и продолжил мусолить Аквея. Вновь посмотрел на меня, на Ская, на меня, на Ская и, лизнув водника в последний раз, рванул ко мне… забыв выпустить Аквея из захвата колец.

— Тьма, Венн! — взвыл водник, которого с грохотом уронили на пол и протащили за собой. — Я из тебя сделаю тысячу лягушек, дурень!

Змей, воровато взглянув на создателя, все-таки добрался до меня, обвился вокруг, и его голова оказалась за моим плечом. Оттуда Венн следил за бушующим хозяином, не забывая слюнявить мне, спину и шею. Искре змеиного счастья тоже перепало. Ее Венн чуть не слизал с моего плеча, не со злым умыслом, просто крыса оказалась маловата для змеиного языка, и мне пришлось спешно спасать верещащую Искру из пасти соскучившегося водяного создания.