Тридцать один день
Шрифт:
– Смотри....
Миша сжимал мои плечи с ужасной силой. Мне казалось, что вот-вот послышится заветный хруст. Я попыталась вырваться, но в отместку он стиснул меня еще сильнее:
– Мне больно! Отпусти!
– Куда ты всё время хочешь уйти? Смотри. Ты же видишь, правда?
Боль была невыносимой. Перед глазами замелькали круги:
– Отпусти, пожалуйста,- я еле сдерживала рыдания.
Он резко разжал руки. Я осела на пол. Это было похоже на глоток воздуха после ныряния на дно омута. Миша опустился на корточки рядом со мной, он протянул ко мне руку. Этого я не выдержала:
–
– Я не знаю где он.
– Выпусти меня отсюда,- повторила я.
– Не могу. Останься со мной.
– Не приближайся. Где ключи от входных дверей?
– У дяди.
– А запасные? Где запасные ключи?
Паника. Она застилала мне глаза более плотной пеленою, чем даже боль. Я не могла думать о чем-то другом, кроме как скорее выбраться отсюда. Мысли разметались. Выбраться. Вернутся домой. Скорее.
– Нет запасных ключей.
– Что?
Меня начало потряхивать. От постоянного страха, от боли или усталости - неважно. Я исчерпала себя.
– Хватит лгать! Где ключи?
– Их нет!
Миша вышел с гостиной. Я застряла здесь. Чудно! Почему бы и нет!
Я прижалась спиной к ножке кресла. Голова раскалывается. Руки саднят и скорее всего, останутся синяки. Я смертельно устала и хочу домой. Что мне делать? Что? Безысходность. Глаза слипаются. И я не могу противиться усталости....
Жарко. Нечем дышать. Спина затекла, мне ужасно неудобно. Я попыталась сменить позу. Руки обожгло болью. Я вскрикнула. Всё же смогла перевернуться на бок, стянула с себя одеяло. Хочу пить. Я встала с... кровати? Очень темно. Ничего не вижу. Похоже, окна зашторены. Голова кружится. Так, это спальня. Я с трудом нашла дверь. На полу валяется мой пуховик и сапожки.
В коридоре прохладно и... хорошо. Теперь надо найти кухню. А, вот она! Я включила свет. Всё те же синие тона. Поморгав чтобы привыкнуть к освещению, я подошла к шкафчику с посудой.
– Чашки в соседнем шкафчике.
Я вздрогнула. Миша сел за стол.
– Я хочу чая.
– Так сделай,- в тон ему ответила я.
Он замолчал, но всё же остался сидеть на месте. Я повернулась к нему. Миша сверлил меня взглядом. Если сразу по пробуждению память тщательно прятала от меня подробности сегодняшнего вечера, то сейчас она развернула их передо мной персидским ковром.
– Я не собираюсь делать тебе чай.
– Но я же не оставил тебя спать на полу.
Я взяла наконец-то себе чашку и набрала воды. Утолив жажду, я села за стол.
– Я хочу чая.
Миша выглядел вымотано. Волосы всклокочены. Глаза покрасневшие. Нет, мне не было его жалко. Я просто понимала, что сейчас выгляжу примерно так же. Вздохнула и... поставила чайник. Он не виноват, что всё так получилось. Хотя, нет. Виноват, ужасно виноват. Но я спала не на полу. Чайник закипел.
– Какая чашка?
– Крайняя фиолетовая.
Заварив чай, я поставила его перед Мишей. Он обнял руками чашку. Сейчас на нем была майка, и мне отчетливо было видно множество шрамов не его руках. И свежие отметины. Заметив мое внимание, он спрятал руки под стол. Я отвела взгляд.
– Где сейчас может быть твой дядя?
–
Понятия не имею, - лгать он умел - это факт.За окном было черным-черно. Казалось эта кухня - единственный уголок света среди бесконечной темноты. Хорошо, что у меня нет кота. Никто не ждет меня и не волнуется из-за моего отсутствия.
– Такое раньше случалось?
– Нет. Не помню.
Я пошла в гостиную. Устроившись в кресле, я уставилась в окно. Темно, ничего не видно. Всё одно и то же. Надеюсь, Виктор Иванович скоро объявится. Мне страшно оставаться здесь. Плечи саднят. Нужно сходит в ванную, оценить масштаб катастрофы.
Ванная. Оранжевый кафель и огромное зеркало. Я сняла свитер и сразу же увидела ИХ. Огромные сливового цвета синяки, браслетами сомкнулись на моих плечах. Черт! Как же больно. Прикоснуться невозможно. И что мне с этим делать? Нужно их чем-нибудь помазать. Где у них аптечка?
Не найдя в ванной ничего, кроме пластыря, я решила спросить Мишу где у него аптечка. Всё-таки это его квартира. В гостиной я его не обнаружила, на кухне тоже. Остается спальня. Когда я вошла, он лежал посреди кровати, заложив руки за голову (поза мечтателя?).
– Миша, где у тебя аптечка?
– Зачем?
– Синяки очень болят,- я сказала это как можно спокойнее.
Он вскочил, ища тюбик с мазью, который вскоре был вручен мне. Не став благодарить, я направилась обратно в ванную. Я старалась втереть мазь как можно аккуратнее, но всё равно шипела от боли. Так, с этим покончено. Нужно проверить телефон, может батарея не полностью села.
Зашла в спальню. Миша воюет с одеялом, пытаясь сделать эдакий кокон. Телефон я вроде бы положила на тумбочку....
– Миша, ты мой телефон не видел?
– Нет. Потуши свет.
Он с головой нырнул под одеяло. Ну да, я тоже терпеть не могу спать при свете.
С тех пор, как я вышла из спальни, меня не покидало смутное чувство тревоги. Где может быть мой телефон? Нужно проверить на кухне, заодно и ключи поищу. Мне абсолютно не верилось, что где-нибудь не запрятаны запасные ключи от квартиры. Миша либо ничего не знает, либо врет. Хотя какой в этом смысл? Да и не особо он радуется моему обществу. А если я не найду способа уйти отсюда? Еда-то походу в сильно ограниченном количестве. Зря я об этом вспомнила. У меня с утра маковой росинки во рту не было.
Не радостная картинка вырисовывается....
Шкафчик за шкафчиком я осмотрела всю кухню. Ничего. В гостиной то же самое. Впрочем, я не удивлена. Я решила отдохнуть. Нужно еще коридор осмотреть. Да и в глубине души я ожидала, что вот-вот придет Виктор Иванович, и этот кошмар закончится. Легла на диван. Довольно мягкий он радостно принял меня в свои объятья.
Сон всё не шел и не шел. Я уже совсем отчаялась, когда услышала истошный нечеловеческий вопль. Подскочила. Кажется из спальни. Миша. В крике было столько боли.... Вдруг он оборвался. Тишина. Зловещая. Может сходить проверить как он? Как бы в насмешку, у меня закружилась голова. Нужно перевести дух. Я села на диван. Спокойнее. Я тянула время..., и, да, мне попросту было страшно. Уж слишком много боли принес мне мой новый клиент. Прошло уже пять минут, а я всё никак не могла заставить себя сходить в спальню.