Тридцать один

Оливье пропал из виду.

– Вы можете договорить по дороге. – согласился со мной голем.

Я помог архивариусу подняться.

– Кто на вас напал? – спросил Евлампий.

– Не знаю. – виновато пробормотал Мровкуб. – К моему сожалению, я не разглядел нападавшего, но его приближение вселяло ужас.

– Почему вы назвали их тварями? – не понял я.

– А как еще назвать столь жутких существ? – задумчиво протянул бывший архивариус. – Я так испугался, что незамедлительно бросился вслед за вами, но у меня не получилось, я не мог протиснуть в дверь, даже руки.

– Как же вы выбрались? – удивился голем.

– Мне неловко признаваться, но в моем спасении не только ваша заслуга, юноша. Я вам, конечно же премного благодарен, но ваши усилия пропали бы даром, если бы меня не подтолкнули в спину.

– Как? – поразился я.

– Совершенно не представляю, юноша. Меня, как бы вытолкнули наружу, я правда, думаю, что не потяни вы за веревку, я бы не выбрался. Как собственно, без его помощи не получилось бы у вас…

– Поспешим! – перебил я.

Его странности, меньше беспокоили меня, чем возможность потеряться в незнакомом мире. Мы продвигались через заросли, а Оливье еще не было видно. Чтобы догнать дядю, я ориентировался по примятой траве. Он не мог далеко уйти. По крайней мере, я на это надеялся.

– Вы хотели нам что-то рассказать. – напомнил голем.

– Да? – удивился архивариус и задумался. – Да, конечно. – воскликнул он. – Я расскажу вам свой секрет. Тяжело в одиночестве противостоять давлению тайны.

Стараясь его не слушать, я сосредоточился на следах Оливье. Гораздо сильнее, желая выбраться из мира фей, чем слушать россказни сумасшедшего старика. Уверен, с дядей покинуть Фейри Хаус будет вразы проще.

– Два года назад, я проснулся ночью, мучимый кошмаром. Мне снился сад, заросший одуванчиками. Увядшая, пепельно-серая трава. Опаленные огнем цветы. Изогнутый корень, обвитый плющом.

– Безусловно странный сон. – согласился Евлампий, напряженно оглядываясь по сторонам.

– Сад находился на ступенях гигантской лестницы, спускающейся к морю. Дующий ветер сносил меня вместе с семенами вниз. Я упал на следующую площадку. Похожую на ячейку каменной террасы.

– Бесспорно странно. – проговорил голем.

– Очень. – закивал архивариус. – Я обошел камеру, а потом пол пропал и я вывалился на другую ступень. Точнее в келью над библиотекой архива.

– Вы проснулись? – разочарованно спросил Евлампий.

– Я тоже сначала так подумал. – кивнул Мровкуб. – Сел на своей кровати и вытер выступившую на лбу испарину. Я всегда держу на тумбочке набор платков. – смущенно добавил он. – Но потом, оказалось, что в комнате я не один.

Мы продвигались вглубь поляны, и я разглядел дядину спину. Облегченно вздохнув, я прибавил шагу, но с висящим на мне архивариусом сильно ускориться не получилось.

– Существо сидело в кресле напротив моей кровати. Я долго не понимал на кого оно похоже. Вместо лица серая потрескавшаяся маска. Одето в длинную истертую шубу, такого же пепельного цвета. К моему сожалению, я не разбираюсь в мехе, поэтому не могу предположить из какого животного ее сшили.

– Из волка. – подсказал я, ради шутки.

– Похоже вы правы, юноша. Мех серый и грубый.

– Шуток не понимаешь. – испугавшись, грубо вскрикнул я.

– Немедленно извинись. – взвился голем.

– Это совершенно лишнее. – проговорил архивариус. – Я слишком углубился в детали. Важно другое! Существо направило на меня бугристую руку с длинными черными ногтями и повелительно сказало низким каркающим голосом.

– Что сказало? – уточнил Евлампий.

После волчьей шубы, я тоже внимательно слушал беседу, не забывая следить за перемещениями Оливье.

– Оно сказало. Наступит время, когда ты встанешь на свой путь. Твоя жизнь бессмысленна и пуста, поэтому тебя наполнит сила, в ее абсолютном проявлении. Ты освободишь хранителя силы! Я приду к тебе снова, когда наступит время отправиться в путь.

– И все?

– Нет. Он вскочил и набросился на меня, расцарапав мне грудь своими черными когтями, я проснулся от собственного крика.

– Давайте поторопимся. – предложил я.

Его история жутко напугала меня. Отец, еще совсем маленького, водил меня к шаману. Старик носил волчью шубу, и руки у него были морщинистые с черными загнутыми ногтями. Откуда Мровкуб мог узнать о нем?

– Я никому не рассказывал. – пояснил архивариус.

– Ничего ужасного. – подбодрил его Евлампий. – Нет заклятий проникающих в сны, даже в гильдии иллюзий не способны на такое! А хранители, до сих пор снятся чародеям в кошмарах. Еще бы, этот враг пострашнее поглотителей…

Архивариус расшнуровал балахон и откинул бороду. Его бледную, впалую грудь перечеркивали рваные белесые шрамы.

– Я проснулся весь в крови. – проговорил он. – Ни одна книга, ни один свиток не смогли дать мне ответ. Заклятья и знахари, так и не залечили шрамов.

– Пожалуйста, пойдемте. – потянул я за его руку.

Мне очень хотелось узнать о таинственных хранителях, неожиданно давших фору поглотителям, но я боялся упустить Оливье.

– Никогда о таком не слышал. – неуверенно проговорил голем, разглядывая ужасающие отметины.

Я тащил архивариуса по протоптанной Оливье стезе. Что-то в его истории мне не нравилось. Зачем он рассказал свой кошмар двухлетней давности? Чтобы не говорил Евлампий, а в сны есть путь, и в Тринадцатом Темном Объединенном мире его знают. Надели же на меня голема, одновременно выведя нас на поверхность.

– Во время приведения в исполнение моего приговора. Мы вылезли на гору, а проснулся я в камере…

– Это совершенно другое! – закричал голем. – Ты ничего не понимаешь!

Я попытался договорить, но Евлампий начал лопотать без остановки.

– Господин бывший архивариус магистрата Мровкуб Тридцать Первый. Я сильно извиняюсь за то, что мы постоянно перебиваем и не даем закончить ваш интересный рассказ. – зачастил голем. – Мы не будем прерывать вас, пожалуйста, расскажите историю до конца. Мы почти догнали Оливье, и у нас не много времени, чтобы побеседовать в спокойной обстановке.

Я посмотрел на дядин след. Поляна заканчивалась. За ней начинались непролазные кусты. Дядя уже скрылся в зарослях, и я снова потерял его из виду.

– Я бы не стал рассказывать о сне, только чтобы продемонстрировать старые шрамы. – пояснил архивариус. – Месяц назад все повторилось. Я стоял на берегу моря, у самого начала лестницы. Накатывали темные волны, вгрызаясь в камни у моих ног. Дул бешеный ветер, приносящий соленые брызги. Самое жуткое, что над головой не было неба. Только черная пустота, как в междумирье.