Тридцать первое мечтабря

– Явилась наконец!
– проворчал дедуля.
– Ждёшь её, ждёшь – а она и не спешит. То с котом разговаривает, то на эсэмэски отвечает...

Ошарашенная Юлька только и смогла пропищать:

– Это вы мне?

– Тебе, кому ж...
– старик огладил бороду, и Юлька вдруг поняла – настоящая. Попятилась, испуганно стреляя глазами по сторонам. «Про кота знает, про эсэмэски, - мелькнуло в голове.
– Бред какой-то... Сказочно-психиатрический...»

– Ты куда? Не уходи!
– мальчишка в белом комбинезоне проворно соскочил с места и запрыгал к ней по сугробам. Крылышки за его спиной забавно раскачивались в такт прыжкам.
– Юля, ну стой, пожалуйста!

Последняя фраза заставила её остановиться. Ребёнок, да ещё такой вежливый... И откуда он знает, как её зовут?

– А чего тут знать?
– подойдя к ней, сказал мальчишка и, взяв её за руку, потащил к костру.
– Тетёхина Юлия Викторовна, тысяча девятьсот девяносто второго года выпуска...

– Э-э, я тебе не машина!
– возмутилась Юлька.

– Ну, это как сказать, - пробурчал седой.

– В смысле?..
– она уперла руки в боки. Левая задела о горлышко бутылки, торчащее из кармана, и Юлька вдруг почувствовала что краснеет — то ли от стеснения, то ли от злости. А женщина в норковой шубке подошла к ней и примирительно сказала:

– Юля, вы не обращай внимания. Дедушка Мечтабрь у нас добрый, просто сердится, что ты к нему не обращалась.

– Вот ещё!
– фыркнул старик.
– Как будто мне и без неё мало... У меня таких вон какой список!

Он достал из рукава свиток и, встряхнув, развернул его. Желтоватый пергамент упал на снег и покатился, продолжая разматываться. Юлька увидела, что он с двух сторон заполнен убористым почерком.

– Миллионы человек так, как ты, живут!
– возмущенно сказал старик.
– И не стыдно?

– Как – так?
– ощетинилась Юлька.
– Вы вообще о чём? Вроде не убивала никого, не воровала...

– Да я не об этом, - отмахнулся дед. Пергамент в его руках, как живой, начал сворачиваться в свиток. Юлька зажмурилась и замотала головой, отгоняя морок. Но когда снова посмотрела на свиток, увидела, что он по-прежнему сворачивается, шурша. И она опять ощутила себя персонажем какого-то розыгрыша.

***

– Садись давай, поговорим, - примирительно сказал дед и достал из воздуха роскошное бордовое кресло. Как раз вовремя – у Юльки от неожиданности ноги подкосились, так что она опустилась прямо на него. А старик продолжил: - Вот так-то лучше. А то знаю я, что ты собиралась сказать: мол, тороплюсь, извините... Глупо думать, девица, что мы тебя с кем-то перепутали. Видишь же, всё про тебя знаем. Да и ты нас знаешь. Ну-ка, напряги память!

Но ошарашенная Юлька только хлопала глазами.

– Мечтабрь, ну нельзя же так сразу!..
– хмыкнул высокий блондин в шортах и красной футболке с надписью «Спартак - чемпион». Он подошёл к гостье и поклонился, протягивая ей букет из одуванчиков: - Прими, красавица!

Юлька машинально взяла букет и сразу поняла, что цветы настоящие. Их мохнатые желтые головки пахли летом и травой, а из нежных ломких стеблей сочилось одуванчиковое молочко.

– Я Июнь, - сказал парень.
– А это мои братья и сёстры. Сказку «Двенадцать месяцев» помнишь? В детстве твоей любимой была.

Она потрясённо обвела их взглядом. Точно, их двенадцать... Но так не бывает! И потом, среди них две женщины!

– Да, я Марта, - улыбнулась дама в белой шубке.
– А это моя сестра, твоя тёзка. Но нас почему-то мужскими именами в народе зовут – Март и Июль. Дискриминация!

– Да, еще со времён Цезаря!
– всплеснув загорелыми руками, пожаловалась Юля-июль.

– А я Январь! – нетерпеливо воскликнул мальчишка с крылышками. И принялся представлять остальных:

– Это Февраль, - он показал на задиру. И хитро улыбнулся: - В этом году он маленький, а вот когда год високосный...

– Ну ты, болтун!
– выкрикнул задира.
– Чего секреты выдаёшь?

– ...он надевает валенки с каблуками, чтобы стать повыше!
– договорил мальчишка, и с хохотом увернулся от снежка, брошенного в него задирой-братом. Тот, покраснев, смущенно глянул на Юльку. И ей вдруг захотелось поддержать его.

– А я люблю февраль, - призналась она.
– Снежок, и весна близится. И можно на лыжах, на коньках кататься...

Удивительно, но этот разговор уже не казался ей чем-то бредовым, ненастоящим. Наоборот – она чувствовала себя среди них, как среди старых друзей. Которые и поймут, и в трудную минуту помогут... А ведь этим вечером она потому и сбежала из дома, что ей отчаянно не хватало такого вот дружеского тепла.

– Ну, с Мартой вы познакомились, а это Апрель, - продолжил мальчишка, показывая на парня в расстёгнутой куртке.
– Видишь, под ним снег растаял? Он поэтому не встает и к тебе не подходит. Если встанет и пройдётся, вокруг костра всё в лужах будет, морозь потом... А кому в праздник работать охота?

– Просто некоторые ленятся свои обязанности выполнять, - беззлобно откликнулся Апрель.
– Дед Мечтабрь и снега наметёт, и водоёмы заморозит – а наш Январёк живёт потом на всём готовеньком. Только на ёлки ходит, а вторую часть месяца хулиганит, морозы наколдовывает, чтобы детям школу отменяли! Но мы всё ему прощаем, ребёнок же. Хоть и ленивый — жуть!

– Да уж конечно, ленивый!
– надулся мальчишка, но в глазах его плясали весёлые чёртики.
– А кто на Рождество желания исполняет? Кто будущее предсказывает, когда девчата гадать садятся? И кто, в конце концов, мужикам на совесть давит, чтобы ёлки из домов выносили? Это только кажется, что их жёны заставляют, а на самом деле я!

– Да ладно, убедил! Эффективен и трудолюбив, - устало улыбнулся мужчина в деловом костюме.

– Вот, кстати, познакомься, это Май, - сказал мальчишка.
– Такой же трудоголик, как и ты, Юля.

– А по-другому как?
– устало вздохнув, спросил Май.
– Людям к летним отпускам заработать надо побольше. А у меня – то праздники, то перемена погоды... Сам замучился.

– Нытик!
– поддразнил Январь. И снова обратился к Юльке: - Июня и Юлю ты знаешь. А после них наши самые зажиточные идут: Август и Сентябрь.

– А мы и должны такими быть, - заявил Август, дородный мужчина в холщовой косоворотке и с корзинкой яблок в руке.
– Мы за урожай отвечаем. Если не мы, то что народ зимой и весной на стол будет ставить? А у нас – и мяско, и картошечка, и грибочки... Правда, Сентябрь?

Тот, очень похожий на брата, важно кивнул и приподнял тряпицу над своей корзинкой. Оттуда высунула голову курица и несмело шагнула к костру. За ней вышла другая, третья... и вскоре уже целый выводок квохтал у Юлькиных ног.

– Обратно загоняй, хвастун!
– велел седобородый дед.
– Пересчитал ведь уже цыпляток, ещё по осени...

Сентябрь щёлкнул пальцами, и куры начали организованно залезать обратно в корзинку.

– Ты ещё с Октябрём не познакомилась, - мальчишка дёрнул Юльку за рукав, и показал на сорокалетнего мужчину в дождевике. Тот благодушно кивнул и, повернувшись к соседу, ткнул его локтем в бок: