Тридцать пять минут и три года

– Я начинаю, - мягко предупредил он Хакса и сделал осторожный надрез поверх прокола, чтобы почти сразу обнаружить верхушку иглы. Пинцетом он чуть отодвинул кожу, чтобы, убрав скальпель, капнуть на рану кровесворачивающей сывороткой, а потом повторил действие с мышцей, чтобы верхушку иглы было видно лучше.

Хакс, который ничего не почувствовал, подсознательно всё еще ждал, что Фетч как-то отреагирует на происходящее. Вопреки логике не верилось, что анестезия не даст дальше его мучить.

И он был прав. Но издеваться собирались уже не над ним.

Через пару секунд Ликс дрогнул, убрал руки от раны и тяжело, дрожаще выдохнул, будто увидел что-то предельно страшное. И отчасти это было так, потому что игла завибрировала - громко и мощно, так, что теперь схватить ее было куда сложнее.

Хакс почувствовал разве что какое-то отдаленное движение, но зато он прекрасно услышал низкий гул. Кровь отхлынула от лица, капитан сжал пальцами простынь и послушно замер, переставая даже дышать, и только быстрее забившееся сердце начало отдаваться в голове.

– Пожалуйста, не двигайтесь, - дрогнувшим голосом попросил Ликс, но пальцы его не дрожали, когда он взял пинцет со смягченными кончиками, не металлическими, а прорезиненными. Ему давно не было так страшно на операции - нет подстраховки, при внешнем, опасном свидетеле, разве что время не слишком поджимает.

Кончики пинцета аккуратно подхватили верхушку яростно сопротивляющейся иглы, и Ликс твердо потянул вверх, плавно вытягивая ее, пока окровавленное орудие пытки не вышло из тела. Тут же оно было отправлено на стол, а Ликс стал смазывать рану, чтобы кровь поскорее свернулась, и вытер лоб рукавом, стирая набежавший пот.

Хакс перевел дыхание, но простынь не выпустил.

– Я ничего не чувствую, всё в порядке, - поспешил заверить он.

– Х-хорошо, - еще раз дрогнул врач, после чего вернулся к заживлению раны. С помощью пинцета он приближал края раны друг к другу, а лазерный степлер прижигал и соединял их, и так послойно Ликс выбрался наружу, где воссоединил кожу, оставляя темный, гладкий шрам.

– Лежите и не дергайтесь. Лучше всю ночь, настолько, насколько получится, - мягко сказал Ликс, с облегчением принимаясь вычищать инструменты, однако окровавленную и все еще громко жужжащую иглу отодвинул куда подальше.

Хакс бесшумно выдохнул, и страх начал постепенно отступать.

– Спасибо, - тихо произнес он.
– Спасибо вам. Очень большое.

Чтобы не вспоминать удар по ребрам беспомощного, только что молившего его о помощи Ликса, он осторожно приподнял голову и уставился на короткую темную полосу на животе, невольно задумавшись о том, сколько таких полос может быть у самого врача.

– Мне нужно вернуть иглу, - сообщил он.
– Поэтому придется не последовать вашему совету.

Ликс, который только было успел слабо улыбнуться словам Хакса, потому что такие благодарности были для него хоть и редкими, но самыми ценными и важными доказательствами того, что ему еще нужно жить, спал с лица, но затем строго посмотрел Хаксу в глаза и покачал головой:

– Как врач я не могу этого разрешить. Это не совет, это указание. Капитан, если швы разойдутся, их заметят, изучат характер травмы и пойдут вопросы.

– В таком случае вам с наибольшей вероятностью придется в кратчайшие сроки вырезать из меня вторую, - отозвался Хакс.

Голос его сошел на нет, и капитан одними губами быстро прошептал, надеясь, что Ликс его поймет:

– Или он отыграется на вас, - после чего опять заговорил громко.
– А я этого не хочу. Так что мне придется нарушить ваш совет, простите.

Ликс понял и нервно сглотнул. Он еще до сих пор не отошел от предыдущей пытки, и тут идет угроза новой…

Для игры в недоверие, конечно, лучше позволить Хаксу прогуляться до Фетча и обратно. Учитывая дорогу туда-обратно, вряд ли случится что-то страшное за оставшийся час до отбоя.

Если, конечно, все пойдет гладко. А с полковником редко когда все шло так уж гладко…

Взгляд упал на иглу, и Ликс, тут же вспомнив, как через такую же Фетч отдавал ему приказы, запрещая или, наоборот, разрешая что-то делать, схватил орудие за контролер.

Оно моментально затихло.

– Хозяин… - позвал Ликс как можно четче, пытаясь глазами найти камеру или динамик.
– Капитану опасно передвигаться с такой раной, я как врач говорю. Я лежал еще отпускной. Пожалуйста, дайте мне отнести иглу вам.

Повисла тишина, после чего игла резко завибрировала только один раз. Ликс было на миг напрягся, но потом облегченно выдохнул:

– “Да.”

От этого “хозяин” внимательно наблюдавшего за врачом Хакса опять начало тошнить, но желание Ликса принять возможный удар вместо него повергло капитана в состояние, близкое к шоку.

– Никак нет!
– жестко и неожиданно эмоционально для самого себя воскликнул Хакс и, пользуясь анестезией, сел, чтобы уцепить врача за рукав - тот инстинктивно дернулся и замер.
– Нет, вы не пойдете. Однозначно нет. Даже не думайте, иначе я вас лично отконвоирую еще и до вашей каюты.

Он слишком не привык к чужой помощи. А уж принимать её от того, кого он лично ударил, пока тот был беззащитен, слаб и скулил на полу… Отвратительно. Поэтому Хакс уставился на Ликса снизу вверх стальными глазами и еще раз по слогам процедил, уже плюя на то, испугается врач или нет:

– Вы туда не пойдете.

Ликс опустил голову и крепче сжал липкую иглу. Ему было стыдно, ему было больно и… обидно, что Хакс так легко запрещает помочь себе, хотя он сам был готов к этому.

Что-то внутри пронзительно, болезненно вспыхнуло, и врач резко пихнул Хакса в грудь, опрокидывая его обратно на постель, и тонко и плачуще воскликнул:

– А кто давал вам право решать за меня, капитан?! Чем вы в этом случае лучше него, если лишаете меня права выбирать? Вы уже бросили меня один раз!

Ликс задрожал и снова не удержал слезы, однако, наклонившись, зашептал сквозь тихие всхлипывания:

– Дайте мне делать хоть что-то хорошее. Пожалуйста. Это последнее, ради чего я живу.

Хакс оторопело смотрел на врача снизу вверх, и первая мысль, появившаяся у него в голове, когда тот договорил, отчего-то звучала как: “полковник, наверное, очень доволен этой сценой”.

В следующее мгновение Хаксу захотелось сообщить Ликсу, что это он его пнул тогда, в каюте Фетча, чтобы больше не давили на жалость, а потом встать, выхватить у него иглу и свалить к черту. Однако что-то удержало рот на замке, и капитан, помолчав еще пару секунд, с тяжелым вздохом сдался.