Тридцать пять минут и три года

Капитан вбил добытый у всё той же женщины-врача из медотсека Ликса связной номер - “чтобы больше вас не беспокоить” - и принялся набирать короткое сообщение:

“Вы можете добыть мне скальпель, хирургический пинцет и медицинский степлер? Я буду вам очень обязан.

Х.”

Ответ пришел всего через пару минут:

“Могу. Но зачем?” - и даже без подписи. И так понятно, кто и кому пишет.

Хакс поморщился, не будучи привычен к вопросам из серии “зачем” и “почему”. Но Ликс не являлся его подчиненным, и этот весьма резонный вопрос следовало принять.

“Потому что я бы хотел извлечь его иглу до общего отбоя”, - честно напечатал в ответ Хакс.

Теперь ответ задержался. По ту сторону экрана Ликс пытался понять, о какой игле идет речь, но точно о ней вспомнить не мог.

Видимо, капитан умолчал намеренно. А иглу в него вогнали в наказание за своеволие и звукозаписывание.

“Как глубоко и где?”

В ответ пришло слово в слово то, что Хакс говорил полковнику перед тем, как получить иглу: “Живот, ниже солнечного сплетения, выше пояса, центр. Глубину не знаю и даже приблизительно не представляю”.

Через пару секунд пришла додуманная мысль: “Сантиметр точно есть, может, глубже”.

На том конце связи Ликс искренне поразился и сначала набрал: “Сдурели?”

Потом подумал. Стер. Написал заново:

“Это слишком опасно для вас, порвете себе солнечное сплетение. Я вытащу. Где?”

Хакс не мог придумать ни одного места кроме своей каюты, где их бы точно никто не мог засечь. Исключая Фетча, разумеется.

Зато будет возможность в очередной раз изобразить покорность.

“У меня. Каюта номер 1408. Мне нужно десять минут, чтобы дойти. Не берите анестезию, ему не понравится, и достанется за это вам. Я справлюсь.”

Хакс не был по-настоящему уверен, что справится, но не умрет ведь он от этого в конце концов.

Ликс же нахмурился, прочитав сообщение. Несмотря на три года ада, он остался врачом, верным своим принципам и твердо уверенным, что нельзя делать операцию без анестезии.

Особенно если игла дистанционная, а Фетч ее включит.

Но переубеждать капитана - дохлый номер, и потому Ликс написал просто: “Понял. Через двадцать минут буду,” - и бросился собираться и вкалывать себе DVJ-100. Отпускной полетел в пекло, но что поделать… Свой долг врач был намерен исполнить.

***

Как выяснилось, Хакс совершенно точно не был морально готов “справиться”.

Оказавшись у себя, он снял китель, осторожно прошел в душ, думая о возможности наличия камер и здесь, и развязал повязку на ребрах. Кровь успела запечься от долгого отсутствия вибрации, и теперь Хакс принялся осторожно смывать её всё той же футболкой, стараясь не давить. Когда вода перестала быть розовой, капитан глянул в зеркало. В отличие от боков, где края ран были растянуты, здесь практически ничего не оказалось видно: прокол сомкнулся и над засевшей в теле иглой была только маленькая алая точка.

Хакс выжал футболку, насколько мог быстро высушил её в сушилке для головы и выбрался из ванной обратно в комнату.

Страх начинал наползать из уголков сознания удушливой серой массой.

Но ждать ему, к счастью, не пришлось, потому что раздался звонок по видеофону.

Хакс еще раз оглядел комнату в поисках камер, но опять ничего не нашел. Нашел - разбил бы к чертям, пусть Фетч наказывает. Но стены предательски молчали.

Глянув на экран, капитан приложил ладонь к сенсору и тут же отступил от двери - вряд ли Ликс стал бы входить при ком-то в коридоре, но всё же стоило обезопаситься.

Выглядел врач значительно лучше, чем с утра - нормальный цвет лица, волосы причесаны, халат правда такой же немного небрежный. Лямка от плотной хирургической сумки была переброшена через плечо.

Но печальный беспокойный взгляд выдавал, что улучшенное состояние было достигнуто и с помощью препаратов.

– Здравствуйте, - невесело усмехнулся Хакс.

Ликс быстро кивнул и прошел внутрь, чтобы поскорее скрыться из коридора, и искоса оценивающе глянул на Хакса. Тот явно побывал в душе перед операцией, и это делало ему честь.

– Ложитесь на кровать, капитан.

Хакс послушно сел, но ложиться не поторопился, стараясь унять сжимающий внутренности страх.

Ликс тем временем подошел к столу, где и оставил сумку, после чего перекатил компьютерный стул ближе к кровати. Там он расстелил плотную стерильную ткань, на которую выложил инструменты - пару скальпелей, несколько щипцов разной степени изогнутости, бинты и уже помогавший Хаксу инъектор с ампулами с анестезией.

Инъектор капитан заметил не сразу, а когда обратил внимание, то поджал губы и покачал головой, но вслух ничего не произнес, кроме:

– Может, я останусь сидеть? Мы зальем кровью кровать, в случае неожиданной инспекции придется объяснять.

Ликс недоуменно посмотрел на него и тоже покачал головой:

– Ложитесь. Я не залью все кровью, если грамотно буду действовать.

На лице застыла печальная, болезненная улыбка.

– …на себе еще ни разу не попадался.

Сдержать поднявшуюся от этой фразы очередную волну ненависти к полковнику удалось с трудом, и Хакс завалился на спину, рванувшей мышцы болью отвлекая себя от любых возможных комментариев. Не дай все боги Галактики Ликс еще сочтет, что его реакция направлена на него.

Врач не очень понял, что произошло, но предпочел вернуть себе серьезное выражение лица и, натянув перчатки, заняться наполнением инъектора.

– Я обколю рану, будет неприятно, но это быстро пройдет, - негромко предупредил Ликс, проводя дезинфецирующей тканью и надевая специальные очки. От уголков глаз пошли сканирующие лучи, и теперь Ликс мог видеть положение иглы и переключаться между живой тканью и сталью.

– Потерпите немного….

Хирурга на миг пробрало от вида железа в теле, но он не подал виду и стал обкалывать рану, в итоге введя три порции анестезии.

– Всё нормально, - давя натянутость в голосе, отозвался Хакс, готовясь дышать мельче, чтобы работающие на вдохе и выдохе мышцы не слишком помешали врачу оперировать, когда тот полезет внутрь.

– Скажите, если что-то почувствуете, - тихо попросил его Ликс, убирая инъектор и вооружаясь скальпелем, после чего замер примерно на минуту, осматриваясь и терпеливо ожидая, когда анестезия заработает. Все же на другом человеке оперировать проще, и потому Ликс почти не нервничал - по крайней мере, пока.