Триггер убийства
Шрифт:
– Мотухнов увольняться будет, – подсказала Кира.
– Вот! – Самбуров всплеснул руками. – Ему уже все до фонаря. Он дорабатывает.
Кира не спорила. Григорий везде был прав. Она и сама это видела.
Глава 11
До поселка Партенит они добрались быстро. Свернули в сторону от набережной. Гуськом пропетляли по серпантину, между аккуратно постриженных секвой, уткнулись в ворота. Махание корочкой майора Мотухнова перед камерой успеха не возымело.
Они оглядели забор больше трех метров высотой, ворота без калитки с кованой медалью посередине. Створки управлялись с пульта. Камера смотрела безжизненным черным глазом. Будка охранника пустовала.
– Все отключено. Дом просто закрыт, –
– Там небольшая площадь. – Роман пошатал ворота и кивнул внутрь. – Асфальтовая дорога сильно сужалась и уходила влево – дом сразу за деревьями, смотрит на море, просто роща старая уже и деревья большие, заросли плотные.
Охранная организация, которая работала с домом Монголина, кроме как прислать машину ГБР, ничего предложить не могла. По их сведениям, сигнализация не включена. Пульта от ворот у них тоже нет. Все указания по снятию охраны выданы хозяином дома.
Солнце припекало нещадно. Совместно с раскаленным асфальтом, превращая площадку перед воротами во внутренности духовки с двусторонней конвекцией.
Протиснуться сквозь прутья в заборе не получится, те слишком узко стояли и были окованы ветками металлического плюща с торчавшими во все стороны острыми пиками. Через верх перепрыгивать, если только с шестом, иначе напорешься пузом на кованые листья, да и вверх на три с половиной метра вряд ли кто подскочит. А вот протиснуться через круг в центре могло получиться. У кого-то не слишком крупного. Над ним не было цветов, его относительно гладкий край давал возможность зацепиться. Во всяком случае, Кира на это надеялась.
– Кира, они острые! – мозг Самбурова явно расплавился на жаре, если он думал, что Вергасова будет сомневаться и долго примеряться, иначе бы он сразу кинулся и остановил ее. Но когда он дошел до ворот, ее задница уже влезла выше его головы.
– Твою мать! – выругался подполковник, когда донесся треск ткани. Кира подтянулась за два прута, впихнула ноги в круг. Брюки распахнулись на разрезах и открыли голые загорелые ноги до самых трусов.
– Кира Даниловна! Осторожнее! – Мотухнов кинулся отцеплять голубой шелк от злополучных кованых листьев.
– О! Зад пролез, – обрадовалась девушка.
Она повисла в полный рост уже по ту сторону забора, отталкиваясь одной ногой, чтобы не напороться на кованые листья. Перебирая руками, спустилась ниже. Качнувшись, спрыгнула. Ткань треснула еще, брюки скользнули по ногам, закрывая царапину.
– Я даже в одежде! – обрадовалась она.
Роман хмыкнул и покачал головой.
– Баллонник дашь? Или камень искать? – уточнила она у Самбурова с самым невинным видом.
– У меня булыжники есть! – сказал Мотухнов и пояснил удивленно уставившимся на него коллегам: – Племяшке в аквариум собрал, все отдать не успевал, вот и пригодились.
Кира шарахнула камнем в окно будки, аккуратно просунула руку внутрь, открыла пункт охраны и без зазрения совести проникла внутрь. Створки ворот медленно поползли в разные стороны. Мужчины пошли к своим машинам, а она побежала по дорожке, ведущей к дому, озираясь по сторонам.
Насколько все рукотворное было аккуратным и современным, настолько природа осталась нетронутой и предоставленной самой себе. Асфальтовая дорога обложена тщательно подогнанным бордюром из какого-то современного материала, ровного и гладкого. Под стать – перила, лестницы, мостик, сокращающий путь до дома. Все тщательно отполировано, ступени из дорогого и качественного прорезиненного дерева, мозаика уложена самым тщательным образом. А роща настолько плотно заросла старыми деревьями, кустами и мхом, что земли не видно, маленьких травинок и поросли просто не было, сразу стеной стоял лес. Он шуршал кронами, свиристел птицами и прыгал белками. Кира вышла на веранду и замерла. Вид на море открылся для нее неожиданно и завладел вниманием. Мысли сразу покинули ее голову. На этой веранде надо слушать музыку и целоваться, пить вино и дышать морским воздухом. Кира представила, каково это жить в доме с видом на море. Рядом с большим своевольным зверем, который урчит волнами,
играет с солнечными зайчиками, плюется брызгами, сердится волнами. Уединение без одиночества.– Этот дом построили для князя Давыдова. Не этот, другой, что на этом месте стоял, – к ней подошел Роман и тоже уставился на море. – Был большой балкон, который нависал над обрывом. В исторические ценности дом не вошел, какая-то там путаница с документами и владельцами. Монголин еще в девяностые приобрел эти владения как участок с домом под снос. Снес частично и выстроил вот это вот чудо. Веранду вынес на столбах еще дальше, а потом часть дома. Но рощу не тронул. Тут есть ценные деревья. Раритетные. Участок маленький… Дом тоже маленький. И подъезд к нему неудобный… Все строительные материалы на руках носили. Но вид отсюда потрясающий.
– Вы уже были здесь, – спокойно заметила Кира. Она вгляделась в лицо мужчины. – А еще что-то скрываете, связанное с этим домом, потому что трогаете лицо, часто нос. Ну и, очевидно, вам нравится дом. У вас зрачки расширены.
– Ну, многое из того, что сейчас вижу, мне нравится, – уклончиво сказал Рома.
– Вы хотите этот дом! – не унималась Кира.
– Да! Да, Кира Даниловна, – засмеялся он. – От вас ничего не скроешь. Я безумно хочу этот дом. Я пятилетним пацаном бегал по этой роще, когда дом был полузаброшенным. И уже тогда представлял, что буду здесь жить. Мой дед жил в Партените. Я как бы отсюда родом… Дважды предлагал Антону Алексеевичу продать этот дом. Он крупный бизнесмен, у него большая семья, и ему этот дом мал, район не по статусу. А мне дом подойдет идеально. Я готов был переплатить. Но старый Монгол уперся!
Самбуров дважды позвонил в дверь, попытался заглянуть внутрь через окна.
– Похоже, взламывать придется. Ордер на обыск сделаем. А что про самого Монголина скажешь? Что он за человек?
– Хитрый лис, но человек слова. Воевал… где-то. В девяностые бизнесом занялся. Ну как в девяностые бизнесом занимались? Кто ж сейчас в этом копаться будет. Мой отец этих девяностых и того бизнеса не пережил. Монголин очень дорожил семьей. Сын, внуки, поэтому не борзел, врагов в Крыму не наживал, чтобы они здесь жили безопасно и никто им не угрожал. Наверное, хотел все им оставить. – Роман широко развел руки, больше указывая на горы, море, лес, чем просто на дом. – Но сын-программист учился в США вроде, ну и в прошлом году с семьей уехал в Канаду. Что по бизнесу у Монголина сейчас, не знаю.
– Проверим, – буркнул Григорий.
– Вот это тоже дверь, – Мотухнов постучал в окошко веранды. – Но открывается только с той стороны. Можно аккуратно окно выбить и пролезть.
– Ваша очередь, – сказала Кира. – На мне уже живого места нет. Вряд ли МВД возместит расходы на одежду.
– МВД твои наряды не потянет, лично компенсирую, – пообещал Самбуров.
Кира улыбнулась. Последнее время Григорий при любом удобном и не очень случае демонстрировал их близость. Можно было бы самодовольно радоваться и удовлетворенно потирать ручки – она осуществила то, о чем мечтала сотня пассий до нее. Независимый, циничный сердцеед и бабник Григорий Самбуров признавал существование женщины рядом, обозначал наличие у него пары. Но у Киры почему-то бежали от этого мурашки по коже. Причина ее настороженности скрывалась совсем в другом. Она пока не готова была об этом думать.
Роман восторженно обвел дом взглядом, с сожалением поджал губы. Заметив, что Кира проследила за его взглядом, спросил, близко к ней наклоняясь и совсем шепотом:
– Вы же не считаете, что ради этого дома я мог убить Монголина?
Кира покачала головой.
– Нет. Вы не убийца, Роман Иванович. Хотя, согласно исследованию Татьяны Николаевны, вы подходите под составленный ею портрет – у вас татуировка на левой руке. Только дом вам этот не очень… – Кира подумала, раскачиваясь на пятках вперед-назад. – Этот дом вам не пригодится. Уже не пригодится. Думаю, вы собираетесь покинуть Крым, хотя вам здесь очень нравится и вы считаете полуостров домом, родиной и лучшим местом на земле. Но ваш отъезд – вопрос решенный. Москва? Питер? Рост по карьерной лестнице?