Тригинта. Меч Токугавы

– Попробуй!
– я сделала выпад и снова его задела. Хотелось горько рассмеяться: возможно, дать себя укусить - это самый простой выход… Но как-то я сказала Тристану, что самураи не сдаются.

Краем глаза я попыталась найти Ростова: на какое-то время выпустила его из поля зрения. Почему-то я беспокоилась о нём. Возможно, из-за тех детских воспоминаний о белом волке. Или из-за того, что он и вправду был готов сразится с Вито, чтобы дать мне уйти…

– Не ищи своего пса.
– вампир усмехнулся, и мне захотелось хлестнуть Бичом поперек его надменной улыбки.
– Он нам больше не помеха. Думаешь, я стану ждать, пока он набросится на меня сзади, как это делают все бродячие шавки?

– Что ты с ним сделал?

– Его усыпили выстрелом из ружья, и скоро отправят на живодерню. Правда, символично? Прикажу набить чучело, а затем поставлю в гостиной… Но тебя убивать я не буду, синоби.
– он изящно уклонился от очередной атаки.
– Перед отцом я должен быть чист: он видит, когда лгут.

Я попыталась обрушить на него шквал ударов, но мы дрались слишком долго. Раненая рука висела плетью, темнело в глазах. Сделав выпад, я промахнулась. Вампир рассмеялся.

– Тебя хорошо учили, синоби, ты продержалась дольше многих. Но с мечом надо родиться. Самураями становятся по праву рождения.

– Мой дед - чистокровный японский барон, ты же - ублюдок, полукровка. Токугаве заплатили тобой за безопасность, выбросили из семьи Лучано, как ненужную вещь.

Лицо его дернулось.

– Твой дед - презренный синоби! Такой же, как и ты! Он обманом проник в замок кобуна, и убил его! Не в поединке, не дав как следует подготовиться! Чтобы смыть позор, я должен истребить весь ваш род. Пришлось ждать почти двадцать лет, пока ты не вырастешь - в убийстве ребенка нет чести… Думаешь, я не видел тебя тогда? Я знал, что время придет, и мы еще встретимся.

Вито подал знак и из теней появилось несколько фигур. Они целились в меня из ружей.

– Тебе я тоже не дам возможности умереть как воину. У тебя будут связаны руки, мешок на голове, и ты будешь опозорена! Ты поняла? Перед смертью тебя изнасилуют, как безродную девку!

Он еще раз взмахнул рукой и мне в шею впилась стрелка. Ноги подкосились, фигуры перед глазами поплыли, в ушах раздался звон, и - пустота.

Глава 34

ГЛАВА 34

НАОМИ

Темнота, ровный гул двигателя, вибрация. Жесткий пол, в бок впивается что-то острое. Вертолет. Машину сильно болтает, переборки скрипят, в щели свищет ветер. Лоханка. Корыто.

Руки связаны за спиной… Не связаны. Пластиковая стяжка, очень тугая. Такой захват не перевести вперед - руки соприкасаются локтями, выворачиваясь в суставах. От боли я и пришла в себя. Во рту вязкая горечь. Пошевелить ногами… Руками… Слава Богу, пальцы двигаются.

Осторожно перемещаю голову, делаю медленный вдох… Знакомый запах: псина, смешанная с дорогим парфюмом, Альфонсо Борджа № 1. Это Ростов.

Начинаю усиленно моргать, чтобы прогнать слёзы, замечаю светлое пятно рубашки. Вижу треугольник загорелой шеи, в ямке у ключицы бьется жилка. Для того, чтобы заглянуть барону в лицо, пришлось бы поднять голову. Но я до сих пор не знаю, наблюдают за нами, или нет…

Жилка на шее Ростова бьется всё быстрее, дыхание становится глубже: приходит в себя. Что дальше? Так и будем лежать, как два кролика со связанными лапками?

– Наоми… Вы меня слышите?
– чуть заметно киваю, ощущая макушкой его дыхание.

– Ничего не предпринимайте. Делайте вид, что вы в обмороке.
– хочу заглянуть ему в лицо, но Ростов, предугадав движение, прижимает мою голову подбородком.

Его руки тоже стянуты за спиной, нас бросает друг на друга, я утыкаюсь лицом ему в шею и вдыхая запах самого дорогого в мире одеколона. И крови. Ею залита вся щека, шея и ворот рубашки Ростова. Он горячо дышит мне в макушку, тихо шепча:

– Только не дергайся… Пусть они думают, что ты в обмороке. Не двигайся…

Скосив глаза вдоль тела, вижу хвост вертолета: машина и вправду маленькая. Мы лежим в узкой щели, стиснутые ящиками. Чтобы посмотреть, кто в кабине, нужно задрать голову, но этого мне не дает сделать Ростов.

Бездействие сводит с ума. Нужно успокоиться. Не забиться, судорожно, как рыба на крючке, не закричать, не завыть в голос… Вдох - выдох. И заново: вдох - выдох…

Пол содрогнулся: к нам кто-то подошел. Меня грубо схватили за плечи, поволокли, в нос ударило чужое смрадное дыхание. Оттащив от барона, вновь бросили в проходе, на какие-то мешки. По груди, по бедрам грубо зашарили, майку задрали, под ремень джинсов пролезла потная рука, человек задышал чаще… Подтянув ноги к животу, я ударила. Он согнулся, брызгая слюной и ругаясь по-арабски. Пахнуло кислым потом и марихуаной.

Я пинаю еще раз, целя в подбородок. Голова мужчины дергается назад, из носа брызжет кровь. Справившись с болью, араб рычит, хватает меня за майку, наотмашь бьет по лицу. Голова стукается о переборку, в глазах взрываются фейерверки. Я, не обращая внимания на удары, пытаюсь высвободиться.

Впереди, на фоне колпака кабины, еще две тени. Одна - в наушниках, у другой - автомат. Человек с калашом встает, замахивается прикладом, целя мне в голову. Мимо летит огромная волчья туша, автомат дергается и дает очередь в потолок, голова стрелка откидывается под жутким углом, из горла бьет фонтан крови.

Пилот оборачивается, на фоне колпака кабины - резкий горбатый профиль и совершенно белый вытаращенный глаз…

Ровное «твок-твок» начинает прерываться, видимо, автоматная очередь повредила винт. Вертолет кренится, нас с Ростовым-волком бросает на переборку.

Пилот выбирается из кресла, у него пистолет. Наводит его то на меня, то на Ростова, ствол гуляет, он никак не может выбрать, в кого стрелять. Я прыгаю, целясь ногами ему в голову. Звучит пара выстрелов, визг рикошета, короткий взвизг. Кажется, задело Ростова. Я ничего не вижу, упала в проход, грузный пилот рухнул сверху, он без сознания. Извиваясь как гусеница, пытаюсь выбраться, но не выходит - мужчина слишком тяжелый.

Судя по звуку, винт вращается всё медленнее, нас заносит и - удар! Не могу сдержать крика. Жуткий скрежет, кабина подскакивает несколько раз, мы, вместе с трупами и ящиками, летаем от переборки к переборке, но наконец всё замирает. Пахнет горелой проводкой, откуда-то просачивается черный дым.

Извиваясь, ползу к Ростову. Тот сидит, уже в человеческом облике, совершенно голый, и трясет головой.

– Вас задело?

Барон шатаясь поднимается, я стараюсь не смотреть на его торс. Он помогает мне сесть, находит какую-то железяку и рывком рвет путы. О-о-о… Только не надо разгибать руки слишком быстро. Все мышцы пронзает боль. Барон склоняется над моими ногами.