Тринадцатая

— Уверена. Пойдём, Ири.

В доме казначея пахло долгой болезнью и безнадёжным унынием. Просторные комнаты поражали пустотой. На выцветших обоях виднелись яркие прямоугольные пятна, разных по величине размеров, с оставшимся чётким рисунком. Оза поняла, что раньше здесь висели картины. Наверное, и мебели в этих просторных комнатах было больше. Теперь же они были почти пусты, шаги гостей гулко отражались от стен.

— Ирития, дорогая, здравствуй! Как же я рада, что ты зашла! — бледная, словно прозрачная, женщина приподнялась с постели, когда пожилая прислужница, шаркая ногами, привела гостей в спальню хозяйки.

— Здравствуй, Лания! Вот, выгуливаю юную магичку в свободный день. Моя маленькая подружка, Озария, из нижнего мира. Она давно просит показать ей цветок Жизни. Помнится, Чекиш тебе такой доставал. Покажешь? — Ирития явно чувствовала себя неловко, отводила глаза и говорила преувеличенно радостным тоном. — А мы тебе на гостинец сладких пирожков из кондитерской принесли.

— Здравствуйте! Конечно, покажу. Приятно познакомиться, Озария! — женщина ласково улыбнулась и протянула для пожатия тонкую высохшую руку.

При взгляде на измученную болезнью женщину, Озарию пронзило такое острое чувство жалости и вины, ей так невыносимо захотелось исправить ситуацию, что внутри словно огненные вихри стали закручиваться. Она ухватилась за руку Лании не столько, чтобы её пожать в ответ, сколько спасаясь от корёжившей тело, внезапно появившейся внутри неё, жгучей силы.

Едва ладони Озарии и Лании соединились — обеих выгнуло дугой, сила рванула через скрепленные руки мощным потоком. Хрупкую Ланию так приподняло над постелью, что она встала в мост, касаясь ложа только пятками и макушкой. Оза стояла, слегка прогнувшись в пояснице и напряжённо вытянувшись, словно тетива лука. Вокруг густо разлетались разноцветные искры.

— Ух ты! — восторженно прошептал Гош.

Ирития только восхищённо открыла рот и ошалело стояла столбом, не дыша, пока через несколько секунд пара не распалась внезапно, просто разъединив руки. При этом, обе, и Озария, и Лания тут же свалились без чувств: одна обратно на свою постель, а другая — мешком, просто на пол.

Глава 17

Второй год обучения показался Озарии самым ужасным периодом в её короткой жизни. Это было так, словно она отбывала наказание за неведомое преступление.

Из-за порядков и карательных мер Шакилии, случалось, по ночам в подушку плакала даже Оза, в общем-то закалённая сиротской судьбой для испытаний суровой действительностью. Что уж говорить об остальных, до этого обласканных жизнью, девушках!

Поначалу большинство учениц пытались послушно соблюдать все новые правила и распоряжения директрисы, старательно готовили все домашние задания, ночами зубрили правила этикета. Но невозможно постоянно быть идеальными, и на каждом уроке знать ответы на все вопросы преподавательниц, поэтому избежать карающей длани Шакилии никому не удавалось. Наказания за малейшие проступки были жестокими, болезненными, часто ещё и унизительными.

Почти все юные магички, раньше или позже, написали длинные жалобные письма своим родителям, умоляя о защите от произвола директрисы, лично назначенной Наследным Принцем. Однако, после широкой огласки случая на охоте, произошедшего осенью, большинство родных посчитали, что некоторая строгость будет полезна их юным чадам, а те, немногие, кто, так не считал, не имели достаточно веса, чтобы повлиять на ситуацию.

Лишь несколько учениц шёпотом рассказали подругам, что их родители запрашивали аудиенцию у Его Высочества по поводу ситуации в школе, но Наследный Принц их попросту не принял. Однако, попытка близких помочь своим девочкам всё же не прошла даром. Шакилия прознала о жалобах и немного притихла, даже стала осторожничать с наказаниями, чаще выбирая безответных жертв.

Целую неделю, после той самой прогулки, в начале зимы, когда Озария проведала больную жену казначея, девушка пролежала в целительском блоке, и с тех пор была лишена возможности гулять в городе в свободные дни. В тот день, Ирития с мужем тайком вернули бессознательную Озу в школу на телеге, спрятав за ящиками с провизией для кухни. Роза под каким-то надуманным предлогом ненадолго выманила соседок из её комнаты, и они с Иритией, как можно незаметнее, пронесли свою глубоко спящую лапотулю в общежитие и оставили на её кровати, переодев и тщательно укутав двумя одеялами. Озария упорно хотела сохранить свои способности в тайне, и женщины, помня об этом, сделали всё, что смогли, чтобы помочь ей.

Когда утром по звонку девушка так и не встала, разгневанная госпожа Шакилия явилась поднимать её лично. Она резким движением сдёрнула с бесправной девицы из нижнего мира, Озарии, оба тёплых одеяла и директорская гибкая трость несколько раз со свистом опустилась на неподвижную, крепко спящую фигурку.

Однако, когда ученица на кровати от ударов даже не вздрогнула ни разу, Шакилия вдруг испугалась, что девчонка по какой-то причине умерла, а это, в любом случае, для неё чревато нежелательным расследованием. Запаниковавшая директриса приказала немедленно позвать целителя.

Поскольку считалось, что у Озы почти нет магии и магического истощения просто не могло у неё быть, то озадаченный целитель, как и в прошлый раз, не смог определить ни причину, ни характер неожиданной болезни, поэтому забрал, пока живую, пациентку в целительский блок. При этом, он крайне неодобрительно кивал на следы от трости на нежном девичьем теле.

— Эта девчушка изначально была очень слабой. Она поступила к нам из нижнего мира почти мёртвой. Я, буквально, вернул её тогда с того света. Сегодня я фиксирую у неё уже не первый приступ этой странной слабости. Сейчас он особенно сильный. Возможно, малышка переволновалась или сильно устала? Состояние больной после обследования указывает на невероятное общее переутомление, оно чем-то похоже на сильное магическое истощение, — доложил директрисе целитель.

— Что вы с ней вчера делали? — грозно спросила Шакилия Иритию.

— Просто очень много гуляли по городу, госпожа директриса. И Озочка говорила, что сильно Вас боится и волну…

— Раз девчонка настолько слаба, больше никаких прогулок для неё! Пусть сидит в школе! — последовало немедленное распоряжение, прервавшее рассказ Иритии на полуслове.

— Для поддержания сносного здоровья пациентке, наоборот, нужно много гулять и поменьше волноваться, — возразил целитель и добавил, — возможно, её приступ действительно связан с испугом или сильным беспокойством.

— Летом она очень много гуляла и никогда ничего подобного не было, — робко добавила от себя Ирития.

— Значит, никаких прогулок, пока не станет тепло. Наверное, она плохо переносит зимний холод, — не уступила полностью, но пошла на попятный директриса.

Распорядившись хорошенько присматривать за слабой здоровьем ученицей, директриса попрощалась с целителем и надолго оставила Озарию в покое.

Через неделю девушка спокойно вернулась в свою комнату в общежитии. И пусть этот случай на всю зиму лишил Озу прогулок за пределами школы, но зато он почти оградил её от постоянных придирок и наказаний Шакилии. Не желая разбирательств, директриса опасалась серьёзно навредить слишком хилой, страдающей непонятными приступами, ученице и лишний раз не задевала её.