Тринадцатое небо

– Тебе показалось, повелитель. Ведь ты давно не видел меня. Я остался таким, каким и был.

Но Чаухан не переставал пристально разглядывать его и приказал: - Покажи рану, из-за которой всем нам пришлось поволноваться.

Аспирант задрал подол рубахи и показал свежий рубец на боку.

– А где та, что спасла тебя?

– Осталась в моём доме.

– Я приглашу её во дворец, когда представится удобный случай.

– Спасибо, повелитель.
– Мукеш поклонился.

– Ты в состоянии поохотиться со мной завтра?

– В состоянии, - не моргнув глазом, ответил Мукеш.

– Тогда жду тебя утром. Поговорим о насущем на природе.

– Слушаюсь, мой повелитель... но позвольте узнать сейчас, что произошло в городе за время моего отсутствия?
– осторожно полюбопытствовал Мукеш, поняв, что раджа благосклонно относится к нему.

– Ничего особенного. Муххамед Гури и Джайганда Ратхор получили хороший урок и надолго оставили нас в покое.

– Но мы все равно должны держать армию в боевой готовности, - быстро сориентировался новоявленный военачальник, - возможно, недруги берегут силы для нового наступления. Завтра на восходе солнца - перед охотой я прикажу командирам ****ган построить **акшаукини.

Махарадже не хотелось говорить о том, что его раздражает перед сном. Он поморщился, будто проглотил нечаянно попавший в белые грибы кусок поганки, и невольно погладил ладонью золочёную рукоять короткого меча, убранного в ножны, украшенные замысловатым узором из мелких разноцветных каменьев, прикрепленные к плетеному кожаному поясу. Таким нежным поглаживанием он ласкал соски на упругих грудях наложниц. Поглаживание всегда успокаивало Чаухана и придавало уверенности мыслям. В этот самый момент Мукеш заметил, как перстень с хрусталём, покрытым золотым четвертичным варджем, блеснул на указательном пальце повелителя...

– Вот и приступай к своим обязанностям, - сказал махараджа, быстро справившись с раздражением, - раджпуты действительно распустились, - и, махнув рукой, добавил именно то, что и хотел услышать от него Мукеш: - А сейчас ступай, я устал. Завтра - после построения жду тебя в своих покоях.

– Слушаюсь, повелитель, - новоявленный полководец с облегчением вздохнул, сложил ладони вместе, поклонился радже и направился к выходу из зала.

***

Утреннее построение той части акшаукини, что находилась в крепости, прошло удачно. Нестройные ряды пехотинцев радостно приветствовали вернувшегося военачальника криками и бряцаньем мечей о щиты. Конники стояли отдельной линией. Он прогарцевал вдоль рядов наемников, внимательно оглядев каждого, а потом подозвал к себе начальников гульм и, решив выявить "дедов" и "салаг", приказал:

– Объявите своим людям: кто служит больше трех лет - три шага вперед, кто год и два - остаются на месте. Ряды расступились, пропуская вперед воинов.

Одна половина наёмников оказалась "дедами", а другая "салагами" вперемешку с "карасями".

– Теперь слушайте мою команду, - снова обратился он к начальникам подразделений: - опытные кшатрии обучают молодых. Разделите их на группы. В каждой группе опытных и молодых должно быть поровну. Понятно?

– Понятно.

– Отлично. Каким видом тренировок вы хотели бы заняться сегодня?

Посовещавшись, все дружно сошлись на том, что в честь возвращения их командира конные кшатрии устроят поединки с пехотинцами в кругу. Тогда Мукеш подъехал ближе и поднял руку - дал знак, что скажет сейчас важное. Ряды замолчали, он прокричал:

– Воины! Самые отличившиеся получат из моих рук дорогой подарок - два изумруда.

Восторженный ропот послышался в ответ. Наёмники передавали слова командира друг другу. Военачальник не стал испытывать терпение подчиненных дальше.

– Вперед!
– он махнул рукой - дал добро началу состязаний. Первые смельчаки из десяти человек заняли круговую оборону и принялись отражать удары мечей пехоты "противника" зачехленными копьями. Продержались они достаточно долго - минут пятнадцать, но все же, были повержены на землю.

В круг вставали все новые и новые добровольцы. Но никто дольше первых не мог отражать удары. Мукеш уже подумал о том, что сегодня приз никому не достанется, но маленький коренастый кшатрий из пятой по счету десятки сумел продержаться гораздо дольше остальных.

– Назови свое имя, воин, - попросил военачальник.

– Тохар Гати (тигриный след), - ответил тот.

– За что тебе дали его?

– Я выследил тигра - людоеда в джунглях и сразился с ним. Этот тигр напал на крестьянина из нашего поселения.

– Вижу, ты сильный и храбрый мужчина. В какой должности служишь?

– Начальник ***сенамукхи.

– Назначаю тебя начальником гульмы. Подойди и прими подарок.

Кшатрий подошел и вытянул вперед дрожащую руку. Мукеш положил ему на ладонь три крупных изумруда. Тохар Гати низко поклонился. В его глазах блеснули слезы.

– Пять лет меня не замечали, - тихо сказал он, - теперь я умру с честью.

– Служи с достоинством, - ответил ему Мукеш.

Тот еще раз поклонился, выпятил грудь, гордо взглянув на остальных, и занял положенное ему место в строю.

Военачальник приказал командирам: - Займемся метанием копья в цель.

Те моментально подхватили инициативу:

– Куда метать? В глиняную кучу, или в буйвола?

– Куда вам больше нравится, - ответил военачальник.

– В глину, - решили командиры.

– Тогда готовьтесь, - распорядился он.

Пехотинцы быстро накопали свежей глины, набросали её на старые затвердевшие кучи, и принялись усердно метать. Мукеш наблюдал за их действиями и думал:

"Смогу ли я сам поднять копье, если попросят? Надо попробовать незаметно для остальных. Ведь мне сегодня на охоту...".

...Чаухан поджидал Мукеша за завтраком в обществе Чанды Бардаи - придворного брахмана и поэта "по совместительству". Тот любил беседовать с повелителем "за жизнь", так как был незаурядным философом. Вот и сейчас он читал ему отрывок из нового сказания, посвященного прославлению "подвигов" рода Чахаманов - из которого происходил падкий на лесть повелитель и, посему, слушал пиита с удовольствием. Военачальник вошел как раз в тот момент, когда Чанда декламировал последние пышные фразы. Вокруг невозмутимо сновали "ничего не слышащие" кшатрии, незаметно меняя блюда. Махараджа почти не обращал внимания на еду и нехотя ковырялся в серебряной тарелке.