Триумф еретиков
Шрифт:
Чисто французское лекарство
Рассказ-быль
За три года до полёта Юрия Гагарина в космос в городе рыбаков Калининграде вспыхнула, словно «золотая лихорадка», тяга в космос. Но не в тот «космос», в который запуляли Гагарина. Для рыбаков Калининграда (да и всей Страны!) далёким миражом, «космосом» являлось… заграничное плавание. Как колхозников, которых «оскопили», лишив их паспортов, рыбаков держали «в узде», без загранпаспортов моряка. «От порога и до порога» родного причала – вот твоё плавание. Безо всяких там заграниц, отдыхов-передыхов и, не приведи Господь, – вражеских магазинов! Их, развращающих коммунальный быт, коммунистическую мораль и высокую партийную духовность тряпки, музыка и развязное поведение
Таким «космосом» для рыбаков в 1958 году обозначилась… Африка! Туда стали направлять крупнотоннажные траулеры – БМРТ 6 . И эти экипажи визировали и им, не поверите, – выдавали паспорта моряков с отпечатком большого пальца правой руки на титульной странице. С такими вожделенными паспортами даже пускали на ночлег в гостиницу и …без очереди, как ВИП персонам, продавали билеты в кинотеатры!
Но трудно передать словами ажиотаж и возню в кадрах при отборе наиболее благонадёжных. Подбор шёл не по стажу работы, профессиональному опыту и мастерству, нет! Что вы! Подбор шёл там, на площади, в неприметном особняке в переулке (у немцев там располагалось Гестапо) по анкетам с грифом «Секретно!» И случалось так, что утром, с чемоданом в руке, на борт поднимался, сияющий от счастья моряк, а в обед на его место поднимался на борт, с чемоданом в руке уже другой, сияющий от счастья моряк: за это время – с утра и до обеда кое-кто уже успел «слить» на первого счастливчика компромат… Или «лапа» у второго счастливчика оказалась «лохматее»…
6
БМРТ – Большой морозильный рыболовный траулер.
В этой нервотрёпке и в этом бардаке совершенно выпустили из виду санитарно-эпидемиологическую опасность. Те, блатные, которых направляли в последний момент имели в санкнижках (так их тогда величали!) только запись терапевта: «Практически здоров». Половина экипажа не имели понятия о прививках. В Атлантику, за полярный круг и так сгодится, без прививок: там – свежий воздух, без микробов и ежедневно белковая пища – рыба. Правда, картофель и морковь – сушёные («маде ин Пшеция»), да мясо завяленное, с вант, – с душком… Но в войну солдаты из луж пили воду и – ничего, победили!
Наш БМРТ «Мамин-Сибиряк» под командованием капитана Лазаря Иосифовича Шухгалтера оказался дважды счастливчиком. Нас сняли с промысла у берегов Исландии, где мы, с научным составом на борту испытывали пелагические тралы и передислоцировали прямо в объятья мистера Окрана, в аренду, в Африку! Это – Республика Сенегал, порт Дакар, Африка. Поэтому экипаж избежал «чистку», пертурбацию и в полном составе проснулся однажды в …капитализме!
Мистер Окран – чёрный миллионер, владелец всего рыболовного флота и рыбной индустрии Сенегала и даже, частично, его соседей был брательник, родная кровинушка старшего брата – министра рыбного хозяйства Сенегала и мог позволить себе многое. Он, почти задарма, (наверное с «откатами») арендовал у советского Минрыбхоза несколько БМРТ, а пойманную задарма рыбу продавал соседним квазигосударствам по драконовской цене.
Правды ради, наш экипаж боготворил душку-Окрана: в каждый заход в Дакар мистер Окран пригонял к борту реффургон, забитый до отказа баночным пивом, кока-колой и даже… французским столовым вином. Ящик колы и ящик пива вручали каждому, а на обед и на ужин перед каждым стоял стакан вина. Помполит пытался было вино арестовать, но мистеру Окрану сразу «стукнули» и он резко осадил помполита: «В нашей Республике – наши Законы. У нас – французская
кухня, а столовое вино входит в рацион французского меню». (Ранее Сенегал был французской колонией.) Экипаж ликовал! В контракт входила статья: поставка продовольствия экипажу, не из России же возить!До окончания рейса оставалось около двух недель, когда во время очередной разгрузки в этом Вавилоне (бывшая французская колония имела свободные нравы!) к судовому доктору, после увольнения на берег, обратились сразу три члена экипажа. Нет! Это – не то о чём вы подумали, это – похуже!
Французские госпитали «стояли на ушах»! Быстро распространялась неизвестная науке болячка: распухали все слизистые, даже гениталии. Появлялись отёки и высокая температура. Эпидемия грозила перерасти в пандемию 7 !
7
Pan – весь, demos – народ (греч.).
Вызванный французский врач делал уколы чего-то от чего-то и разводил руками: выявленный штамм – в Париже и там пока ещё не определили средств борьбы с неизвестным вирусом.
Однако, через день в экипаже заболели ещё четверо, двое из которых в город не ходили, а лишь общались с сочувствием с больной дневальной.
Это наводило на мысль, что зараза распространяется уже внутри экипажа и что ожидать далее – было неясно и тревожно. Судовой эскулап, зубопротезист по специальности, был изначально бесполезен.
Капитан Шухгалтер заявил мистеру Окрану, что в данной форс-мажорной ситуации, с окончанием выгрузки замороженной сардинеллы, он вынужден прекратить работу и уйти в родной порт. Сидящий рядом французский врач Рене согласно кивал головой, одобряя решение капитана (по русской пословице: «Баба – с возу, кобыле легче!).
– О. да! Я понимаю! – сказал мистер Окран. – Капитану ещё около двадцати дней пути до родного порта… Это, если подсчитать… Он закатил огромные белки глаз к потолку и стал что-то прикидывать вслух: 12 раз в сутки по 30 грамм, умножить на 20 дней – это семь литров или один ящик! Плюс презент капитану – ещё один ящик, итого – два!, – Мистер Окран нагнулся к уху месье Рене, что-то прошептал по-французски и выписал чек.
***
Такого в порту Калининград ещё не бывало ни разу, чтобы судно под жёлтым карантинным флагом было арестовано на карантинной стоянке, а весь экипаж, кроме троих человек – капитана, старшего механика и начальника радиостанции был водворён в областной инфекционный изолятор. Только у этих троих лиц не были обнаружены, при первичном обследовании, симптомы заболевания.
После окончания работы десанта врачей-инфекционистов, прибывший на борт главный врач бассейновой больницы рыбаков задал капитану Лазарю Шухгалтеру только один вопрос:
– Как такое случилось, что, по наблюдению вашего судового врача, только у вас троих не обнаружены симптомы заболевания. Вы можете это объяснить?
– Могу! И даже поделюсь с вами остатками лекарства, которое мне припёр месье Рене. Я, по-братски, делился в рейсе со стармехом и радистом, а теперь, по-братски, поделюсь и с вами. На радостях, за приход, по традиции!
И капитан Шухгалтер вынес из спальни ящик, в котором красовались бутыли коньяка «Мартель»…
– Вот этим «лекарством» мы полоскали горло каждые два часа!
– Но, я думаю, вы не выплёвывали такое восхитительное лекарство? – спросил Главный. – И я вижу в этом французском лекарстве есть терапевтический резон: дезинфекция!
– Тогда возьмите для науки и рецепт месье Рене. Авось пригодится при защите диссертации с претензией на «нобелевку»! – На фирменном бланке месье Рене было написано:
Rp.Cogniac «Martell»
MDS: 30 gr.| 12 time in twenty-for hours | per oro (Полоскание полости рта через два часа, втечение суток – приписка нашего врача, чтобы, случайно, не сделали клизму!)