Троцкий и заговор в Красной Ставке
Шрифт:
Судя по письму Вацетиса Ленину от 21 октября 1921 г., при аресте Главкома 8 июля повторилась ситуация Теодори: Вацетис оказался в одиночной камере. При аресте Главкому заявили, что «будто бы» ни в чем не обвиняется, «даже якобы не арестован, а лишь „изолирован“» и поэтому допрашиваться не будет [514] (более того, «заговорщику» позволили в заключении писать автобиографию) [515] . На вопрос Вацетиса о причине ареста последовал ответ: «По соображениям революционного времени» [516] .
514
РГАСПИ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 940. Л. 1. В «слезницах» Теодори и обращении Вацетиса к Ленину могли приводиться исключительно правдивые факты, т. к. при желании адресаты легко могли проверить полученные сведения.
515
Поликарпов В.Д. Указ. соч. С. 44.
516
РГАСПИ. Ф. 5. Oп. 1. Д. 940. Л. 1.
8
517
Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 7. М… 1976. С. 362.
518
РГАСПИ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 10076. Л. 2–2 об.
519
См.: РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 312 и сл. К тому же не следует забывать, что ряд подразделений был вообще отчищен от спецов — например, Регистрационное управление ПШ.
В ночь на 9 июля 1919 г. последовал арест Е.И. Исаева, Б.И. Кузнецова, А.К. Малышева и Ю.И. Григорьева [520] . 9 июля Гусев приказал начальнику 5-го Латышского советского стрелкового полка «немедленно выслать в Полевой штаб охрану… для сопровождения арестованных в Москву» [521] . 13 июля начальник Канцелярии ПШ С.С. Харитонов и военком Семенов телеграфировали Регистрационному управлению: «командируйте в Серпухов 15 июля к 11 часам для освидетельствования Кузнецова» [522] ; в ЦУПВОСО — Эйтутиса 22 июля к 12 часам [523] . Примечательно, что М.Д. Бонч-Бруевич, запрашивая 14 июля И.П. Павлуновского об арестованных, датировал их арест ночью с 9 на 10 июля. Крайне странная ошибка памяти: прошло всего несколько дней. Еще более странно, что ошибку не исправил С.И. Гусев, наложивший на телеграмму визу «отправить». В телеграмме генерала уточняется список арестованных: помимо Вацетиса и 4-х названных генштабистов указаны начальник разведывательного отделения Б.И. Кузнецов, помощник начальника оперативного отделения В.К. Токаревский, комендант штаба А.В. Ремер, его помощник А.А. Стадлер и для поручений при коменданте Ф.М. Коткович. Бонч-Бруевич запросил Павлуновского, за кем числятся арестованные и каков их формальный статус — задержаны ли они «в административном порядке», находятся ли они под следствием или же их арест следует расценивать «как меру против уклонения от такового» [524] . В приказе по ПШ от 28 июля указано, что за Особым отделом ВЧК под следствием числятся следующие сотрудники штаба: А.В. Ремер, А.А. Стадлер, Ф.М. Коткович, Б.И. Кузнецов, В.К. Токаревский, для особых поручений при начальнике ПШ А.К. Малышев [525] , для особых поручений при бывшем Главкоме Е.И. Исаев, адъютанты бывшего Главкома С.С. Дылан и Э.И. Вацетис, письмоводитель бывшего Главкома Е.М. Уфимцев, делопроизводитель Управления инспектора артиллерии С.Д. Нколаи…с 14 мая; служитель общего отделения Административно-учетного управления Ф. Руднев с 12 июля [526] (с чем связан арест последнего — непонятно). С.С. Дылан был отмечен Л.Д. Троцким еще 19 августа 1918 г. (он уже в это время был личным адъютантом И.И. Вацетиса) наряду с тогдашним комендантом штаба Чехословацкого фронта А.В. Ремером, начальником Казанской дивизии И.Е. Славиным, генштабистом Петровым, погибшим военным руководителем Авровым, комиссаром 4-й армии М.А. Левиным и братьями Валерием и Иваном Межлауками [527] .
520
В.И. Ленин и ВЧК. С. 184 и сл.
521
РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 27. Л. 98. Отпуск.
522
Там же. Л. 100. Отпуск.
523
Там же. Л. 113. Отпуск.
524
Там же. Оп. 5. Д. 67. Л. 49.
525
В тексте документа ошибочно — «Малышов».
526
РГВА. Ф. 6. Oп. 1. Д. 36. Л. 331.
527
Там же. Ф. 1. Оп. 3. Д. 68. Л. 22. Телеграмма Л.Д. Троцкого Я.М. Свердлову с ходатайством перед ВЦИК о награждении 5-о Земгальского полка особым почетным знаменем от 19 августа 1918 г.
Официальную версию кадровых изменений в высшем военном руководстве изложил 10 июля 1919 г. в интервью сотруднику газеты «Правда» новый начальник Политуправления (ПУ) РККА И.Т. Смилга. Относительно отставки И.И. Вацетиса он сослался на «разногласия стратегического характера» Главкома с Каменевым, вскользь упомянув о заговоре в Полевом штабе («в Ставке, — по его словам, — …свили себе гнездо шкурники и проходимцы»). Смилга поведал о перенесении дислокации Полевого штаба для рационализации работы РВСР, «в составе которого тоже произошли некоторые изменения». Начальник ПУ,
работавший вместе с Каменевым на Восточном фронте, характеризовал нового Главкома как «способного, работоспособного человека», «добросовестно» изучившего «способы ведения гражданской войны» и полностью лояльного Советской власти. В заключение интервью Смилга выразил уверенность, что назначение Каменева новым Главкомом «будет шагом вперед» в деле военного строительства [528] .528
«Правда». 1919. 10 июля.
11—12 июня на допросах Кузнецова, Исаева и Малышева (в опубликованной копии допроса последний дважды ошибочно назван Меньшовым), производившихся лично Дзержинским или под его председательством, были получены признательные показания. Протокол допроса содержит ряд неясностей: вероятно, это даже не протокол, а копия черновой записи, сделанной Дзержинским на допросе. Если содержание уловлено нами правильно, получается следующая картина:
— Кузнецов и Б.П. Поляков установили связь с Ю.И. Григорьевым через его однокурсника Н.А. Киселева «на свидании в Москве».
— Настораживает фраза «Доможиров ездил искать Арсения». Имеется в виду Новгородский митрополит Арсений. Но почему именно через него Доможиров планировал «узнать о зарубежной обстановке»? Священнослужитель, пусть и высокого сана, — это не сотрудник разведки или НКИД. Григорьев, Исаев, Доможиров, Малышев по поручению Кузнецова пытались установить серьезность угрозы со стороны белых и Антанты. Мамлиев (не установленный персонаж, не упоминаемый Дзержинским и Павлуновским в итоговом докладе) предложил назначить своего военного руководителя в Тулу «для руководства движением рабочих и захвата огнестрельного центра». Во-первых, почему в докладе Дзержинского и Павлуновского от 23 июля, представляющим собой разбавленную комментариями компиляцию фрагментов показаний генштабистов, отсутствуют «куски» показаний ключевого участника «заговора» — Мамлиева? Вряд ли это вымышленные персонажи. То ли они сумели избежать ареста и потому не допрашивались, то ли наотрез отказались дать показания… Во-вторых, самая мысль о том, что какой-либо военрук (т. е. военный специалист) может руководить движением рабочих, абсурдна.
— Малышев предложил использовать Вацетиса для переворота; Исаев, по его заявлению, «возражал, ссылаясь на его непостоянство и болтливость в пьяном виде». Опять ссылка на пьянство Главкома…
— 16 июня или позднее (после смещения Ф.В. Костяева) Вацетис «в слезах говорил „Тряхну Москвой“». Малышев предложил захватить Тулу (Тульский патронный завод), Серпухов (Полевой штаб, вероятно, вырезав комиссаров и коммунистическую ячейку) и совершить «поход на Москву». С Полевым штабом все ясно, можно даже допустить захват патронного завода, но какими силами совершить «поход на Москву»: сделать это без поддержки «выпуск Керенского» не мог, да и до Москвы 93 версты еще надо проехать; на отдачу приказа о переброске частей нужно время, и не факт, что большевистские комиссары не смогут отменить контрреволюционный приказ, застрелив при необходимости командира, готового якобы рискнуть жизнью неизвестно ради чего.
— Ю.И. Григорьев «согласился через осведомленных лиц в Москве (войти?) в связь с Деникиным» и при необходимости передать ему сведения о переброске частей с Восточного фронта на Южный [529] . Еще одна странность: почему на допросе не поинтересовались, кто такие эти таинственные «осведомленные лица»?
Иное объяснение дал С.И. Гусев 12 июля на Московской общегородской конференции РКП(б). Рассказав о победах на фронтах и упомянув о ликвидации военного заговора, Гусев заявил о победе «в форме реорганизации военного управления». По его словам, Реввоенсовет Республики как объединяющий всю военную работу Центр «оказался фикцией», зачастую мешавшей армии в организационной работе, «теперь создан Реввоенсовет, в руках которого сконцентрируется вся работа и не будет больше многоцентрия». Далее Гусев приложил Троцкого: «Некоторые товарищи восставали против упразднения Реввоенсоветов — сидя наверху. Им казалось, что все обстоит благополучно, но на периферии чувствовалось другое, видна была необходимость создания здорового центра и единственный путь сделать его таковым — это привлечь к работе людей практики, имеющих организационный опыт» [530] .
529
Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 130–131.
530
См.: ЦАОПИМ. Ф. 3. Oп. 1. Д. 199. Л. 75–77.
Не ранее 23 июля, как уже говорилось, Дзержинский и Павлуновский докладывали Ленину о заговоре. Машинописную копию доклада изучил и Лев Троцкий.
Судя по пометам, Троцкого заинтересовали фрагменты:
1) Кузнецов, Исаев и Малышев пытались установить связь с белыми;
2) Связь со штабом Деникина Григорьев предполагал установить через генштабистов Б.П. Полякова и В.Н. Селивачева;
3) Возглавить восстание, по мнению генштабистов, мог только один человек — Иоаким Вацетис, который боялся репрессий со стороны белых в случае победы последних;
4) Предложение Вацетису сделали генштабисты во время совместной выпивки;
5) Психологический перелом в поведении Главкома произошел после замены Костяева Бонч-Бруевичем (накануне вызове Вацетиса в Москву), в результате которой ряд сотрудников Ставки принял сторону Бонч-Бруевича, а Вацетис решил, что сможет опереться в своих действиях на своих латышей;
6) «белогвардейская группа Полевого штаба находилась в первоначальной стадии своей организации, т. е. она только что создавалась, намечала свои задачи и планы и приступила лишь к частичной их реализации, причем была еще настолько невлиятельна, что ее нахождение в Полевом штабе не отражалось на ходе операций на фронтах» [531] .
531
РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 89. Л. 37–44.
Из всего этого читатель (не будем брать на себя смелость думать за Льва Троцкого) может сделать вывод: даже если все, что показали на следствии генштабисты, соответствует действительности, то стремление к организации военного переворота им с грехом пополам еще можно вменить в вину (в условиях Гражданской войны это было вполне достаточно для расстрела). Но практическое вовлечение в «заговор» Вацетиса — вместо разговоров по пьяни — стало уж точно ответом на состоявшееся решение о чистке Полевого штаба и первые действия комиссара Ставки Гусева и чекистов.