Трое на отборе, не считая джинна

Заказав у джинна по чашке простого черного кофе (Васенька сказал, что такое количество кофе вредит печени, сердцу и почему-то лёгким, но всё же наколдовал), мы уютно устроились у камина и… начали разговаривать.

И принц вдруг стал для меня не просто абстрактной фигурой и должностью, а Идрисом. Живым и настоящим человеком Идрисом. Кстати, выяснилось, что я называла его Идя. С ума сойти!

– …твоя мама, конечно, пришла в ужас, – рассказывал он о результате одной из наших детских проделок. – Чуть не упала в обморок, увидев, во что превратилось твое платье. Тебя на неделю посадили под домашний арест, и с тех пор мы вели себя как благовоспитанные отпрыски благородных домов.

– Погоди! А почему только меня наказали! Ты же был виноват не меньше меня, а то и больше! – пылко возмутилась я.

– Преимущества титула, – ухмыльнулся Идрис. – Не волнуйся, я уверен, что твоя мать с удовольствием наказала бы и меня. В конце концов, я покусился на святое.

– На её любимую дочь?

– На приличия, – фыркнул он. – Леди Леруатель жизни не представляла без приличий и этикета.

Я поморщилась. Не такой я воображала свою мать. Наверное, я ожидала мягкую добрую женщину, которая души во мне не чает, охотно ловит со мной лягушек в пруду, играет в куклы и катается на санках с горки. С другой стороны, чего ещё ожидать от аристократии? Родить, отдать нянькам и гувернанткам, а потом назначать пятиминутные утренние аудиенции собственным детям. Это не хорошо и не плохо, это просто то, как живут люди. Даже невероятно семейная королева Виктория отпрысков видела не так уж часто.

– А отец? Без чего не представлял жизни отец? – полюбопытствовала я. Образы родителей постепенно становились четкими осязаемыми фигурами, а не просто именами.

– Наверное, без твоей матери. Ради неё он делал всё.

– Я… похожа на них?

– Внешне? У тебя темные волосы, как у отца, синие глаза, как у матери, но в целом ты не то чтобы их копия. Наверное, ещё и поэтому я тебя не сразу узнал. На самом деле, во взрослом возрасте ты больше похожа на свою бабушку по отцовской линии. У нас во дворце, в Северной галерее висит ее портрет в молодости, я тебе как-нибудь покажу.

– Кстати, почему ты называл меня конфетка?

– А! – рассмеялся принц. – Знаешь, как мы познакомились?

– Конечно нет!

– Как-то вечером я решил пойти в библиотеку, чтобы исследовать её на предмет закрытых секций и тайных ходов… И тут в пустом коридоре дворца я вдруг с удивлением обнаруживаю суровое насупленное создание лет пяти в пышном платье, задумчиво грызущее собственный палец. Создание, в отличие от меня, почему-то совершенно не удивилось, вытащило палец изо рта и спросило: “Конфеты есть?” Я ошарашенно признался, что нет, но знаю, где найти. Тогда ты – а это была именно ты – схватила меня за руку и потребовала, чтобы я тебя вёл к конфетам. Вот так и началась наша дружба. Кстати, сахарные булочки мадам Ванни ты тоже очень любила. И вообще была той ещё сладкоежкой. Иногда мне кажется, что ты настояла на обручении именно потому, что я постоянно подкармливал тебя сладостями, – он снова рассмеялся.

– И всё-таки я была на редкость меркантильным ребёнком, – вздохнула я. – Что, меня дома не кормили?

– Я уверен, что кормили, – усмехнулся принц. – Из отца ты просто верёвки вила. Но конфеты почему-то предпочитала принимать от меня. – принц таинственно понизил голос и проникновенно добавил: – Я всё-таки думаю, что это любовь!

Я закатила глаза и фыркнула.

– Да-да, любовь с первой конфеты. Расскажи мне лучше про…

И мы погрузились в новый виток беседы. Чем больше Идрис рассказывал, тем отчётливее становились смутные фигуры, возникающие где-то в глубине моего разума.

– …с чёрной обложкой! – выпалила я, прервав очередную историю.

– Верно, – улыбнулся он так гордо, словно я взяла одновременно Нобелевскую, Пулитцеровскую и Букеровскую премии. – Ты что-то вспоминаешь, Аринель!

– Не то чтобы вспоминаю, – разочарованно покачала головой я. – Все так смутно, словно в тумане. Просто какие-то отдельные вспышки прорываются. Чаще эмоциональные, чем визуальные.

– Магия разума штука тонкая, никто доподлинно не знает, как она работает. Одно можно сказать точно: тот факт, что ты вспоминаешь хотя бы что-то, означает, что поток воспоминаний не перекрыт, лишь пережат. Твоя память всё ещё существует где-то в твоей голове, просто ты пока не имеешь доступа к ней. Возможно, те, кто заблокировали её, хотели тебе помочь.

– Лишив воспоминаний?

– Заметь, они не удалили их, не стерли навсегда, а лишь заблокировали и спрятали в глубины подсознания. Может, так было безопаснее для тебя в тот момент.

– А потом эти неведомые благодетели бросили меня в приюте. А когда я покинула приют и ушла учиться в академию, они меня нашли и снова причинили добро, заставив забыть всё-всё, и для пущей гарантии вообще отправили в другой мир. Какая очаровательная манера помогать. С такими друзьями и врагов не надо!

– Я не утверждаю, что так всё и было, просто создается впечатление, будто кто-то старался свести ущерб к минимуму. Мы не знаем, что с тобой случилось после того как ты пропала. Если кто-то знал, что ты невеста принца, это делало тебя завидной добычей. В таком случае неизвестный ментальный маг мог попытаться уберечь тебя и спрятать от всех.

– Если хотел уберечь, вернул бы домой, – недовольно пробубнила я.

– Мы во всем разберемся. Главное, ты жива, здорова и вернулась к нам.

– Правда? – обезоружено спросила я. Все еще не верилось, что меня действительно искали, ждали и рады видеть. Я не просто одинокая песчинка среди миллионов других таких же, я песчинка, у которой есть друзья, семья, жених, наконец!

– Конечно, правда. В конце концов, ты всё ещё должна мне свои пирожные с завтрака за две недели.

– Нечестно! – ахнула я. – Это старые долги, они значения не имеют! Срок давности вышел!

– Долги чести не знают временных ограничений! – глядя на меня с нарочитым высокомерием, заявил принц.

Конечно, я не сдержалась и запустила в него подушкой.

Глава 30. Завтрак и неожиданные гости

Гость прибыл утром, аккурат во время завтрака. Наши с Идрисом расписания не совпадали, поэтому завтракала я с девочками. Мириэль выпила полчашки чая, проглотила две печеньки и умчалась прочь, крича что-то о срочном пациенте. Я осталась с Сарри и Каирас. Обе выжидающе смотрели на меня.

– И-и-и-и… – наконец, нетерпеливо протянула Каирас, склонившись ко мне.

– Что и? – оторвалась я от блинчиков с черникой. – По расписанию у нас первым занятием теория использования векторных стихийных установок в атакующих чарах. А такие длинные названия это обязательная часть?

– На последнем курсе – да, – нетерпеливо отмахнулась Сарри. – Если смог запомнить название предмета и имя препода, то уже что-то знаешь. Не пытайся нас отвлечь. Рассказывай!

– Что рассказывать? – недоуменно нахмурилась я своим блинчикам. – О теории использования векторных стихийных установок в атакующих чарах? Боюсь, на эту тему мне нечего сказать, – я порылась в памяти, надеясь на какие-то проблески. Ничего. Может, это только Идрис на меня так тонизирующе действует, что воспоминания возвращаются? – По крайней мере, пока.

– О принце рассказывай! – практически зарычала Каирас. – Ты с ним вчера танцевала, а потом вы вместе ушли, когда ты... – её лицо скривилось в гримаске, – чуть с катушек не слетела.

– Если он тебя обидел, ты только скажи, – воинственно взмахнула вилкой Сарри. – Мы без пяти минут дипломированные боевые маги высшей квалификации!

– Сарри, не говори ерунды, мы не станем сражаться с принцем, – дернула её за рукав Каирас. – Но если он сделал что-то, что тебе не понравилась, – обратилась она ко мне, – то с ним может случиться что-нибудь очень и очень неприятное. Знаешь, какая-нибудь нехорошая случайность, – она обнажила зубы в хищной ухмылке.