Трофей для хоккеиста

– И что тебе тогда мешало сегодня хорошенько подготовиться к игре? – язвительно спрашиваю я. – Там твои фанатки на стадионе чуть из трусов не выпрыгивали. Думаю, ни одна из них не отказалась бы тебе помочь!

– Спать с фанатами унизительно, – равнодушно говорит Багров. – Им нужен не я, а свитер с моим номером. И галочку поставить, что они с кумиром перепихнулись.

– А платить за секс, значит, тебе не унизительно?!

– Нет, – он пожимает плечами. – Не вижу в этом проблемы.

Почему-то меня это цепляет так сильно, что я просто закипаю от злости. Как он живет, блин, с такими вывернутыми понятиями?

– А без денег не пробовал? – ядовито спрашиваю я. – По нормальному? По любви?

– Пробовал.

– Ну и как?

– Никак. Она мне отказала и вышла замуж за моего лучшего друга.

Ого.

Мне сразу становится неловко и в то же время как-то… обидно что ли. Одно дело, если бы он ко всем женщинам в мире относился так потребительски, это еще как-то можно было стерпеть. И совсем другое – знать, что где-то существует реальная девушка, в которую Багров был влюблен. По-настоящему влюблен, как все нормальные люди. Цветы ей, наверное, таскал охапками, на свидания приглашал, в рестораны водил, в любви признавался. А не зажимал в спортивной раздевалке и не спрашивал, сколько надо заплатить, чтобы ее трахнуть.

А ведь эта дура наверняка даже не оценила, как он к ней относился!

– Вот сучка, – бормочу я себе под нос.

– Не надо так о ней, – жестко обрывает меня Багров. – Она замечательная девушка. И сделала правильный выбор.

Кажется, я эту замечательную девушку уже заочно ненавижу. Начинаю понимать девчонок, которые притаскивают гадалкам фотки соперниц и просят навести на них порчу.

– Еще скажи, что ты до сих пор с ней общаешься! – фыркаю я, надеясь на отрицательный ответ.

– Конечно. Я крестный их сына.

Ничего себе, как все запущено.

– Она молодец, она правильно все решила, – спокойно повторяет Багров. – Я – плохой вариант. Точно хуже, чем мой друг.

– Почему это?

– Я – профессиональный хоккеист, – пожимает плечами он. – Всегда занят, всегда в разъездах, всегда риск травмы. А еще я не интересный, не веселый, не разговорчивый. Ничего из того, что нравится девушкам. Не пью, по клубам не хожу…

– По некоторым ходишь, – я не удерживаюсь от язвительного замечания, но на самом деле мне жутко обидно, что Багров – звезда мировой, блин, величины! – так негативно себя воспринимает.

– Сама знаешь, зачем я хожу в такие места, – хмыкает он.

– Так почему не прогулялся туда вчера? – агрессивно спрашиваю я. – Заплатил бы, сбросил напряжение – и все! Сегодня нормально бы играл. В чем проблема?

– В тебе.

– Во мне?!

– Ты меня поломала, – хрипло говорит Багров, поднимая на меня тяжелый взгляд. – С тобой было так хорошо… так, как вообще никогда не было…ни с кем. Теперь я хочу тебя. Только тебя. И хер пойми, что с этим делать.

Его откровенность вышибает почву у меня из-под ног.

Я знаю, что он не врет. Влад как будто вообще не умеет врать, и если говорит, то только то, что на самом деле думает.

Получается, ему действительно нужна я? Хотя бы в том… ну… физическом смысле?

Получается, меня не одну тогда перетряхнуло с ног до головы ненормальным безумным притяжением, когда я, как течная кошка, сошла с ума от одного запаха незнакомого мне мужика, и пошла за ним, и стонала, выгибаясь и принимая его в себя, словно и правда была профессиональной проституткой, а не девочкой, чей опыт ограничивался ее первым и единственным парнем на втором курсе?

В голове все плывет, сознание путается, я уже совсем ничего не понимаю, кроме того, что в теле нарастает жаркое стыдное возбуждение только от одной мысли о том, что может сейчас между нами случиться.

– Влад… – лепечу я.

Он резко поднимается и притягивает меня к себе. Большой, сильный, горячий, опасный. И так пахнет – боже, ну это же невозможно, чтобы так сильно нравился чужой запах. Смола и раскаленный металл – пряный, жаркий, невыносимо возбуждающий аромат, который можно было бы разливать по флаконам и продавать вместо афродизиака.

Его руки гладят голую кожу на пояснице там, где задралась кофта, и хочется скулить от того, как это приятно. Но ведь нельзя! Неправильно!

– Влад…нет…

– Почему? Тебе ведь тоже понравилось со мной, – выдыхает он горячо.

Я пытаюсь что-то сказать, но он не дает.

– Не ври, – яростно возражает Влад. – Я видел. Тебе все нравилось. Так почему ты сейчас отказываешься?

– Я очень плохо все помню, – смущенно шепчу я ему куда-то в шею, потому что посмотреть в лицо очень стыдно. – Понимаешь, я даже не знала, что это за клуб, в который мы идем. Меня подруга туда привела и ничего не сказала. Я думала, мы просто потанцевать пришли, а она дала мне таблетку какую-то… Наркотическую… Я под ней была, и, может, поэтому так хорошо было…С тобой…

– Проверим? – мое ухо обжигает его шепот. Сладкий, порочный, искушающий. – Сейчас, без всяких таблеток. Неужели тебе не хочется узнать, как это будет?

Хочется. Очень хочется.

И… да гори оно все синим пламенем!

Я решительно выдыхаю и поднимаю на Влада глаза.

– Где нет камер? – до неприличия хриплым голосом спрашиваю я.

– В душевых.

– Тогда почему мы все еще здесь?

Влад срывается с места так быстро, что я еле успеваю за ним, и хорошо, что он держит меня за руку – иначе я бы точно отстала. Наши шаги неожиданно гулко отдаются в пустых коридорах арены, моя ладошка тонет в огромной ладони Влада, сердце дико колотится где-то в горле, и я чувствую себя подростком. Очень счастливым влюбленным подростком.

Дверь в спортивную раздевалку Влад открывает пинком, в несколько гигантских шагов преодолевает расстояние до своей сумки, достает оттуда ленту презервативов и сует ее в карман.

– Так много? – пытаюсь шутить я.

– А ты торопишься? – его губы изгибаются в порочной усмешке, которая вышибает мне мозги почище той таблетки в клубе.

– Нет, но я…

– Иди ко мне.

Влад затаскивает меня в душевую, хлопает дверью, прижимает меня к прохладной кафельной стенке и целует. Целует так жадно и горячо, что у моих принципов и страхов окончательно вышибает предохранители, и они сгорают к чертовой матери, не оставляя внутри ничего, кроме острого желания.

Я хочу его так сильно, что готова переспать с ним в душевой спортивной раздевалки.

И нет, мне не стыдно.

У Влада твердые губы и горячий наглый язык, он буквально трахает им мой рот, не давая мне даже на мгновение перехватить инициативу. И это оказывается так сладко – послушно разомкнуть губы и отдаться его силе, его желанию, его взрывному темпераменту, который он прячет под ледяной коркой своего защитного панциря. Айсберг, внутри которого вулкан.

– Ты… ты ведь не целовал меня…тогда? – задыхаясь, спрашиваю я, когда удается на мгновение оторваться от губ друг друга.