Трофей для Зверя

Она так верила в нерушимость клетки, что недооценила пленника. Он обернулся так стремительно, что Тира даже глазом не успела моргнуть и, молниеносно просунув руку между прутьев, впился в нее.

Мужчина был худым и сутулым, но необычайно сильным, как и все кхассеры. Его волосы непонятного блеклого цвета были всклокочены беспорядочной копной, а тонкая, редкая борода доходила до самого пояса. Не молодой, и не старый, в человеческом обличии он выглядел изнеможденным и нездорово бледным. Только глаза сверкали неприкрытой яростью.

Дернул к себе, так что впечаталась лицом и грудью в стальные прутья:

— Ты собралась ставить мне условия? — голос у него был глухой и надсадный, будто он через силу вспоминал как это вообще – разговаривать по-человечески.

— Пусти, я буду кричать, — хрипела она, прекрасно понимая, что не успеет и пикнуть, как он свернет ей шею.

И никто не придет ее искать! Ей так ловко удалось пробраться к камерам… Теперь бы выбраться обратно, целой и невредимой.

— Где моя дочь?

— Пусти.

Он, наоборот, сжал еще сильнее и повторил:

— Где. Моя. Дочь.

Янтарь наливался тьмой, полной предвкушения. Слишком долго она сидела на привязи.

— Пусти…

Взгляд зверя полыхнул, разрывая что-то в груди. Боль прошлась огненной рекой, проникая в каждую клеточку, а в рот хлынула густая соленая кровь. Тира закашлялась, ей даже показалось, что на мгновение она оглохла и ослепляла.

Широко распахивая рот, девушка забилась в тщетной попытке закричать, но с ее губ не сорвалось ни звука, потому что чужие пальцы безжалостно сжимались все сильнее и сильнее.

— Где моя дочь? — Кхассер сдержал взгляд зверя, хотя хотелось использовать его снова и снова, разорвать в клочья никчемную служанку, решившую, что имеет право приказывать и выдвигать какие-то условия.

— В башне, — пропищала Тира, — в восточной башне. Ее держат там. И с ней, та о ком я прошу. Забери ее.

Девка не сдавалась.

Это внушало некоторое уважение. Самую малость. Кхассер оттолкнул Тиру и ухмыльнулся:

— Выведи меня отсюда, и я ее уберу, но если обманешь, то тебе не жить.

— Не обману, — прохрипела она, ладонью, прижавшись к пылающему горлу.

Было больно и страшно, но желание избавиться от Мелены оказалось сильнее. Да и отступать уже некуда. Чокнутый кхассер непременно расскажет, что она к нему приходила и о чем просила, и тогда ее ждет суровое наказание. Нужно чтобы он ушел.

Поэтому она вернулась туда, где видела ключи от камер, утащила их из-под самого носа надзирателя, занятого поеданием куриных крылышек, и вернулась обратно.

Далеко не с первой попытки ей удалось подобрать нужный ключ и отпереть замок. Едва раздался щелчок, как дверь распахнулась настежь и кхассер рванул наружу, бешено сверкая безумными глазами.

— За мной, — прошелестела Тира, — я выведу тебя.

И снова Трехликая была на ее стороне. Она провела кхассера и мимо надзирателя, и мимо стражников, притянув их внимание к себе.

Только когда вышли на улицу и, рысь словно растворился подступающих сумерках, Тира смогла облегченно выдохнуть. Снова прокашлялась, потерла шею, еще хранившую ощущение на себе чужих жестоких пальцев, и подняла повыше воротник, чтобы спрятать наливающуюся синеву.

Ее часть сделки выполнена, теперь очередь за ним.

Если повезет, то уже сегодня Мелены исчезнет из замка. А к моменту возвращения императора ее может уже не будет в живых.

Глава 20

— Придурки! — Мелена бросила подушку в сторону двери. Снаряд не долетел, бездарно плюхнувшись на пол, а неугомонная Эсса, решив, что с ней снова играют, бросилась за добычей. С утробным рычанием она вцепилась в шелковую ткань и через мгновение во все стороны полетели перья.

— Блеск, — промычала Мел и, окончательно обессилев, повалилась на матрас.

Скука смертная! Ничегонеделание утомило хуже каторжной работы. Она изнывала, проведя весь день взаперти с маленькой рысью, и от собственной бесполезности ломило в груди. Опасность на подходе, кхассеров в городе нет, а она, вместо того чтобы готовиться к защите, кидала мячик об стену или чесала за ухом со смешной кисточкой.

На ее вопли никто не пришел, на вопросы никто не отвечал, а уж требования выпустить на волю и вовсе остались без внимания. И все, потому что верховный кхассер приказал держать ее взаперти.

Гад!

Неужели не понимает. Что от нее гораздо больше с оружием в руках, чем в роли няньки?

Так хотелось вырваться наружу, но другого пути кроме двери, охраняемой стражниками, отсюда не было.

Император умудрился выбрать для Эссы самое закрытое место. Здесь не было дополнительных ходов и тайных лестниц ведущих в подземелья. А из узких окон дорога, разве что вниз — ухватиться с той стороны не за что, падение и смерть неизбежны.

Специально он это сделал, или случайно так вышло — Мелена не знала, главное то, что из-за этого решения она попала в западню.

К вечеру, после того как забрали тарелки из-под ужина и пожелали хорошей ночи, желание сбежать стало просто невыносимым.

Она еще пару раз штурмовала дверь, требуя, чтобы ее выпустили или хотя бы прислали того, кто остался в замке за главного.

Все без толку!

Тогда Мел снова уселась на матрас и сконцентрировалась на том, чтобы снять ошейник. Один раз у нее это уже получилось, значит получится еще.

Она представила кхассера.

В ее фантазиях хмурый мужчина почему-то улыбался. Это было так странно, что она смутилась и сбилась с мысли.

— Чтоб тебя…

Снова представила Тхе’Маэса. В тяжелом черном плаще, подбитом волчьим мехом, с двуцветными волосами, развевающимися на холодном ветру. На них медленно опускались пушистые снежинки…

— Отстань!

В этот раз помешала Эсса. Она рычала и пыталась жевать пальцы на ее ногах.

— Сейчас выпорю!

Ноль реакции. Только урчание стало громче. Тогда Мелена схватила комок бумаги и забросила его вверх по лестнице:

— Иди ищи!

Радостная Эсса тут же прекратила точить об нее свои зубы и ринулась наверх, а Мел снова погрузилась в свои мысли.