Трофейная жена генерала дракона
Шрифт:
– Может, как свидетеля, - предложила я.
– Свидетеля чего?
– рассмеялся генерал.
– Свидетеля моей слабости? Свидетеля того, что я чуть не умер?
– Нет, как человека, который может сдать вас властям, - отрезала я.
– Но ты ведь не сдала?
– вздохнул генерал.
– Но я уверен, что могла бы.
– Давайте остановимся пока на том, что я вам выгодна, и не будем развивать эту тему дальше, - произнесла я, словно отсекая разговор.
Я чувствовала, как в его голосе звучит искренность, и это словно ударило по моему внутреннему сопротивлению. Возможно, он действительно не таков,
— Я знаю, что тебе страшно, — мягко продолжил он, чуть наклонившись вперёд. — Что я чувствую это, даже если ты пытаешься держать лицо. Я не ожидаю, что ты сразу мне доверишься. Но я хочу, чтобы ты знала: я не враг. И если ты хочешь, я готов показать тебе это, скажи как мне это сделать, и я сделаю.
Глаза его — всё такие же серые, но в них отражались не только холод и власть, а ещё и какая-то искренность, которая, казалось, вот-вот прорвется наружу. И я вдруг вдруг ощутила, что в этом человеке есть что-то, что стоит попробовать понять, несмотря на страх и недоверие.
—Никак, — тихо произнесла я, — Давайте остановимся на том, что или я слишком много себе придумала. Или слишком мало верю в то, что добро вообще существует.
Он внимательно слушал, и в его взгляде я увидела нечто вроде облегчения или даже благодарности.
— Всё начинается с доверия, — тихо сказал он. — И я надеюсь, что со временем ты сможешь мне доверять.
Я бы на его месте на такое не сильно рассчитывала. И, хотя страх всё ещё не исчез, внутри что-то зашевелилось — тихий, робкий, но всё-таки живой искренний шанс на то, что всё может сложиться иначе.
Глава 24
Я посмотрела на него, ещё не зная, что скажу, но внутри уже шевелились новые мысли, — может, всё не так однозначно. Может, в этом суровом человеке скрывается какая-то слабость, которая заслуживает моего сочувствия и понимания.
Я вышла, так ничего не ответив. Еду, что была в комнате я съела, чтобы не уснуть. Спустившись на кухню, я стала скрести по сусекам. Сусеки уверяли, что я уже недавно скребла по ним, но я все равно кое-чем разжилась. Надо будет идти в деревню за едой. А заодно и послушать новости.
Положив на поднос хлеб, налив в тарелку похлебки, а в другую положив остатки мяса и овощей, я понесла все это в комнату.
— Вам нужно поесть, — тихо произнесла я, стараясь держать дистанцию, чтобы не дать почувствовать свою слабость.
Генерал взглянул на еду, его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то вроде благодарности.
— Спасибо, — тихо произнёс он, его голос звучал чуть мягче, чем обычно, словно он сам был удивлён этим признанием.
Я слегка наклонилась, чтобы не показывать своих эмоций, и сказала:
— И вам нужна будет одежда.
Внутри я прекрасно понимала, что было бы лучше, если бы он поскорее поправился и ушёл. Просто ушёл. Куда угодно — хоть в лес, хоть на край света.
И тогда, вроде бы, я выполнила бы свой долг перед человечностью. И, вроде бы, отвела от себя беду.
– Я вас сильно обременяю?
–
Генерал поднял голову, его взгляд встретился с моим, и я увидела в нём искренний интерес, чуть заметное удивление.
— Да, — честно ответила я. — Вас разыскивают.
Он замер, словно его поразила эта новость.
— Получается, вы меня прячете? — с легким удивлением в голосе спросил он.
Я кивнула.
— Получается, да. — голос мой дрожал чуть сильнее, чем хотелось бы. — Это не самое безопасное место, но пока что вы в безопасности. Повторюсь — пока что.
Он медленно вздохнул, словно пытаясь собраться с мыслями. Взгляд его задержался на месте, где недавно лежала я, и я почувствовала, как в нём борются чувства.
— Почему вы мне помогаете, если я так обременяю вас? — спросил он, и в его голосе звучала искренняя искра сомнения. — Если вы боитесь меня?
— Потому что… — начала я, глядя на то, как он трогает пальцем повязку, — потому что я не могла оставить вас умирать! Это было бы… бесчеловечно! И я не смогла бы себе этого простить. Вы бы мне потом снились — как вы умираете, как страдаете. Нет, я не могла. Знаете, все зло исходит не от плохих людей. Нет. Главное зло исходит от обычных людей, которые просто проходят мимо. Они делают вид, что ничего не видели, они напускают на себя равнодушие, мол, это - не мои проблемы, думают о том, что следующий, кто пройдет, броситься оказывать помощь. Все зло в этом мире исходит от равнодушия.
Я мысленно стала искать подходящую одежду — в старом доме, сменившем множество хозяев, наверняка остались забытые вещи на чердаках и в кладовках. Может, там есть что-то подходящее?
Пока я размышляла, он внимательно рассматривал свою повязку на руке, пальцами трогая её, словно пытаясь понять картину мира вокруг. Или, как говорят военные “оценить обстановку”.
Он ничего не ответил, а я зашла в кладовку и взяла зелье, которого осталось полбутылки. Оно способно было вывести любое пятно с любой ткани. Я капнула на ковер, видя, как алыми дымками испаряется кровь. Бинты и повязки лежали в тазике. а я капнула зелья и на них. Теперь настала очередь кровати.
– Не могли бы вы откатиться на другую сторону, - вздохнула я, ожидая на расстоянии пяти шагов и глядя на кровавую простыню, одеяло и матрас.
На стирку матраса и простыни ушли остатки зелья. Я взяла простыню и бросила ее в стирку, постелив свежую в цветочек. Промыв остатки зелья водой, я вылила ее в ведро и промыла пол.
Я вырвала отпечаток крови из книги и бросила в камин, поджигая его заклинанием.
– В комнате холодно по вечерам. Дров мало, -заметила я, тут же туша огонь.- Мне еще зиму нужно будет как-то пережить…
– А что случилось?
– спросил генерал.
Глава 25
Я усмехнулась, немного поднимая брови.
— Ничего особенного. Просто неудачно вышла замуж, — сказала я, оглядывая комнату, словно пытаясь скрыть свою внутреннюю усталость.
Генерал задумался.
— Так вы замужем? — его голос звучал чуть иначе, с какой-то странной ноткой. Не удивления, скорее — разочарования или удивлённого недоумения.
Я вздохнула.
— Да. — и чуть грустно добавила: — А муж… он в Эльдорайне. Ходит по балам с любовницей.