Трон Знания. Книга 4

— Когда он женится, вернёшься?

— Нет.

— Отдай цепь Альхаре, — сказал Иштар и удалился.

Малика с трудом выбралась из кресла. На ватных ногах спустилась с террасы, обшарила траву и все закутки и не успокоилась, пока не надела на палец кольцо с сапфиром.

***

Накануне отъезда Малика отправилась к Галисии. Прощание получилось скомканным и скупым. Галисия и Самааш пошли кормить детей и укладывать их спать. Мать-хранительница торопилась в Хоромы Луны: надо было выбрать и подготовить кубар к ночи с Иштаром.

Малика ожидала услышать от женщин тёплые слова и с трудом скрывала огорчение. Вернувшись к себе, успокоилась. Хорошо, что никто не шмыгал носом и не просил остаться. Её отъезд не нарушит привычное течение их жизни и не лишит уверенности в завтрашнем дне.

Утром пришёл Альхара:

— Корабль готов, шабира. — Взял дорожную сумку Малики и коробку с платьем. — Твои люди в машине.

— А Иштар?

— Его нет в городе.

— Как нет? — опешила Малика. — Он ничего не просил мне передать?

— Ничего.

Не пытаясь разобраться в сумбуре, царившем в голове, Малика брела за легатом. Цеплялась взглядом за платиновую цепь на его шее и мысленно возводила высокий и прочный барьер между прошлым и будущим. Если когда-нибудь её охватит желание заглянуть за него, пожалеть о чём-нибудь или погрустить — она не сможет прикоснуться к воспоминаниям. Полтора года, проведённые в Ракшаде, скоро исчезнут. Она сама их вычеркнет из памяти.

Усевшись на переднее сиденье, посмотрела через плечо на Лугу, Мебо и Драго. Счастливые лица стражей помогли воспрянуть духом. Альхара провернул ключ в замке зажигания и повёл автомобиль по улицам столицы.

Кеишраб вымер. Ни людей, ни паланкинов, ни машин, ни единого торгового лотка. Над чанами с благовониями тоскливо курился дымок. Фонтаны безмолвствовали. С домов и заборов равнодушно взирали звери, рептилии, рыбы… Солнечные лучи отскакивали от витражных окон. Безлюдная припортовая площадь. О самом большом рынке в Лунной Тверди напоминали горы ящиков, коробок и мешков, оставленных без присмотра. Кто-то забыл тележку, кто-то потерял кошелёк. Безлюдный порт…

Автомобиль проехал по набережной и затормозил возле причала. Малика посмотрела на знакомый корабль, багрово-красный, как закатное солнце: на палубе никого.

Взялась за ручку дверцы и… повернулась к Альхаре:

— Едем к Иштару.

— Его нет. Он уехал из города на рассвете.

— Ты не слышал, что я сказала?

Спустя час Малика поднялась по лестнице, вошла во дворец и споткнулась. Мраморные крылатые кони словно вознамерились её растоптать. Вот-вот опустятся копыта и раздастся пронзительное ржание.

Малика пошла по анфиладе залов, выкрикивая имя хазира. В ответ звучало эхо её шагов.

Войдя в зал Хазирада, сжала кулаки:

— Иштар! Проводи меня! Иштар!

Окинула взглядом ряды изваяний великих ракшадов.

— Не смотрите так, я не предатель, — прошептала она и вновь сорвалась на крик: — Иштар!

Выйдя на дворцовую площадь, забралась на крышу автомобиля и, устремив взгляд на крыши домов, закричала что есть мочи:

— Ракшада! Я не враг и не предатель! Я друг, который хочет с тобой попрощаться!

Не понимая на шайдире ни слова, Мебо посмотрел по сторонам:

— Они что-то задумали.

— Корабль уйдёт без нас, — добавил Луга.

Вскочив на капот, Драго помог Малике спуститься, усадил её на переднее сиденье и, перед тем как захлопнуть дверцу, сказал:

— Хватит перед ними танцевать, Малика.

Автомобиль пересёк дворцовую площадь и покатил по улице.

— Они поймут, — сказал Альхара на слоте. — Когда-нибудь поймут и простят.

— За что? — возмутился Драго.

— Вам не понять, — проговорил Альхара и нажал на тормоз. — А кто-то уже простил.

Покинув машину, Малика подошла к семейной паре, стоявшей возле ворот дома.

Ракшадка, облачённая в чёрное одеяние, опустилась на колени и, сложив перед собой ладони, произнесла еле слышно:

— Благослови меня, шабира.

Малика сжала её руки:

— Пусть река твоей жизни будет полноводной. — И прикоснулась к плечу ракшада. — Благословляю тебя на славные дела.

За спиной прозвучало:

— Благослови нас, шабира.

Чуть дальше из ворот вышла ещё семейная пара. В конце улицы появились ещё две пары…

Малика переходила от дома к дому. Рядом с ней шёл Альхара, следом катил автомобиль. Прощание затянулось, хотя большинство горожан остались глухими к просьбе шабиры.

На борт корабля она поднялась поздно вечером. Стражи прошли в отведённую им каюту, Малика направилась к себе.

Её встретила Кенеш. Упала на колени и обхватила горячими ладонями щиколотки Малики:

— Моя госпожа… Прости меня за всё, что я сделала.

Стянув чаруш, Малика открыла сундук. В нём оказались платья, подаренные Иштаром. Открыла второй сундук. Там находились шкатулки с драгоценными украшениями. Малика посмотрела из окна на город, издали напоминающий каменный муравейник.

Шло время. За окном уже стемнело, а Малика всё смотрела на крыши домов, озарённые лунным светом, и боролась с нехорошими предчувствиями. Повернулась на звук открывшейся двери.

На пороге возник Альхара:

— Капитан до сих пор не получил разрешения на выход в море.

— Кто его даёт?

— Начальник порта.

Потянулись часы ожидания. Альхара поднимался на палубу, возвращался, а потом ушёл, не сказав ни слова.

Малика забилась в угол каюты. Все уверены, что она уехала. Кроме команды корабля и этой старухи, сидевшей у двери, никто не знает, что шабира здесь. Она наговорила лишнего, Иштар её не отпустит. Ужас, охвативший разум, растекался по телу. В голове колотилась мысль: только не поддаваться панике, только не бежать.

На рассвете послышался скрип половиц за тонкой перегородкой. Кенеш уселась на пятки и, низко опустив голову, прижала ладони к ковру. Дверь распахнулась. В каюту вошёл Иштар в сопровождении Альхары, Хёска и нескольких ракшадов.

— Эльямин, Хазирад принял решение установить с Грасс-Дэмором дипломатические и торговые связи, — проговорил Хёск и указал на незнакомцев. — Эти воины поедут с тобой. Они уполномочены провести переговоры с Адэром Карро.

Не сводя глаз с каменного лица Иштара, Малика кивнула.