Трон Знания. Книга 5

День тянулся мучительно долго. Адэр вышагивал по балкону. Отправлялся к себе в комнату и, развалившись на кровати, считал на потолке трещины. Шёл в обеденный зал, садился за стол и машинально отстукивал вилкой секунды.

Небо за окном подёрнулось сумрачной пеленой. Потеряв всякую надежду, Адэр вызвал Ормая и приказал найти лошадь. Если жрица не едет к нему, он поедет к ней сам. Жаль, что Эйра не будет присутствовать при их разговоре.

Ормай вернулся подозрительно быстро:

— Она здесь.

За спиной охранителя возник Мун:

— Ваше Величество! Прибыла жрица Наиль.

Войдя в гостиную, Адэр не сдержал улыбку, увидев с Эйрой моруну, которая три дня назад сидела на ступенях храма.

Поднявшись с кресла, жрица ответила улыбкой, тёплой, открытой:

— Ваше Величество! — И низко присела.

Эйра попыталась встать. Пошатнувшись, вжалась в сиденье и отвернулась к окну.

— Хорошо, что мы с вами знакомы, Наиль. Мне не придётся заходить издалека и объясняться, — проговорил Адэр и жестом предложил жрице занять своё место. Расположившись в кресле напротив морун, произнёс: — В Тезаре есть традиция. Когда престолонаследнику исполняется двенадцать лет, король клянётся передать ему трон в «свой последний день». Наследник приносит ответную клятву: взойти на престол в «свой первый день».

Перед внутренним взором возникла фотография, вставленная уголком в трюмо. На снимке тронный зал. На троне Великий. Перед ним коленопреклонённый подросток. Это было семнадцать лет назад, но Адэр помнил этот день, будто он был вчера. Крикс привёз снимок из Градмира и подарил Анатану и Тасе. Они воткнули фотографию в щель между зеркалом и рамой и смотрели на неё, как на забавную картинку, не осознавая важности запечатлённого момента.

— Я не могу отречься от Тезара, — произнёс Адэр. — Не могу отказаться от Грасс-дэ-мора. Не представляю себя придворным или чиновником, не вижу себя советником или старостой города. Единственное, что я умею, — это править. Я хочу передать своим детям богатое наследие, а не клеймо клятвопреступника и предателя. Моя женитьба — это один из величайших актов патриотизма. Если говорить на вашем языке без слова «должен» — престолу необходим наследник. Державе необходима вера в будущее. А мне необходимо жениться на герцогине, принцессе или королеве. Я женюсь на королеве. — Адэр посмотрел на Эйру. — Ты улыбаешься?

— За четыре года вы сделали для нашей страны столько, сколько не сделали двадцать семь правителей за сто лет, — сказала она. — Вы один из миллионов людей в мире, которые способны на такое. Вы обладаете даром, от которого нельзя отказываться. Вы понимаете, что счастье двух стран намного важнее собственного счастья. Я улыбаюсь, потому что горжусь вами.

— Когда вы женитесь на тикурской принцессе? — спросила Наиль и, взглянув на Эйру, прижала ладонь к губам, словно запрещая себе говорить.

— Я женюсь на тебе, Эйра, — промолвил Адэр. — Я отделю полуостров Ярул от Грасс-дэ-мора, создам новое государство…

— Нет! — воскликнули Эйра и Наиль в один голос.

Адэр опешил:

— Почему — нет?

— Нельзя нас отрывать от нашей земли, — проговорила Наиль с дрожью в голосе. — Мы заперты за Долиной Печали, но это наша земля! Мы сохраняли её единство веками, тысячелетиями. Вы не знаете, как нам было больно, когда её рвали. Не знаете, как мы это пережили.

— Дослушайте! — Адэр придвинулся на край сиденья и устремил взгляд в янтарные глаза жрицы. — Я отделю полуостров. Помогу вам создать государство. Помогу сформировать техническое правительство. Мы дождёмся, когда вас официально признает необходимое количество стран. Потом вы изберёте Эйру королевой. Она будет избранной королевой суверенного государства. Я смогу на ней жениться. Понимаете? Мы поженимся, и полуостров автоматически примкнёт к Грасс-дэ-мору. Это ваша земля и всегда будет вашей.

Жрица с сомнением в глазах покачала головой:

— А вдруг вы передумаете.

— Наиль, дорогая! — Адэр взял Эйру за руку. — Я люблю эту женщину и ради неё готов на всё, кроме предательства. Это единственная возможность попросить её руки и отдать ей своё сердце.

Жрица встала и принялась ходить от кресла к окну и обратно, шелестя юбкой из тафты:

— А вдруг что-то не получится? Вдруг вы заболеете и умрёте?

— Наиль… — промолвила Эйра.

— Вдруг начнётся война, и вам будет не до нас, — проговорила жрица, потрясая руками. — Когда от нашей земли отрезают кусочки, нам тяжело дышать. Мы связаны со своей землёй. Мы чувствуем её как пальцы на собственной руке. А вы хотите отрезать нас и выбросить как опухоль. Нас не станет. Понимаете? Моруны исчезнут.

Адэр подошёл к жрице, взял её за плечи:

— Наиль, посмотрите мне в глаза. На подготовку уйдёт до полугода. Я продумаю всё до мелочей, чтобы между отделением полуострова и его присоединением к Грасс-дэ-мору прошло всего несколько дней. Вы даже не заметите. Я проведу сюда телефонную связь и буду обсуждать с вами каждую деталь. Поверьте в меня ещё раз. Мне это необходимо.

Всматриваясь ему в лицо, Наиль шумно вздохнула:

— А как же Луанна? Вы помолвлены.

— Если я разорву помолвку сейчас, новую страну никто не признает. Короли догадаются, зачем я это делаю.

Жрица приблизилась к Эйре, присела перед ней на корточки, сжала её колени:

— Эйра, милая, я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Но это большой риск. Я не могу рисковать, нас так мало.

— Сейчас ты можешь подарить нам надежду, Наиль. Когда Его Величество скажет, что к отделению всё готово, мы встретимся и снова всё обсудим. А пока никому не говори о нашем разговоре, не тревожь сестёр. Это всего лишь планы.

Наиль решила заночевать, чтобы утром проводить правителя и жрицу от Бога. Они вместе поужинали в полном молчании. Мун повёл гостью в отведённую ей комнату. Слуги вынесли на балкон старинную софу, установили на полу подсвечники, зажгли свечи. Усевшись, Адэр привалился к мягкой спинке. Эйра легла, опустила голову ему на колени и почти сразу уснула. Он гладил её волосы и плечи, смотрел на звёзды и думал, что тайна, заключённая в этой женщине, так же велика, как тайна мироздания: в Эйре столько же истины, красоты и силы, сколько во всей вселенной.

Глава 24

*

— Слава Богу, вы вернулись, — промолвил герцог Кангушар, войдя в гардеробную. — Простите, Ваше Величество, но мне надо выговориться.

— Спасибо, Макидор, — сказал Адэр, забирая у костюмера галстук. — Дальше я сам.

Кангушар подождал, когда неторопливые шаги через гостиную оборвутся мягким хлопком двери, и произнёс:

— Позавчера в замок явились ракшады. Кстати, они до сих пор здесь.

Завязывая галстук, Адэр посмотрел на отражение герцога в зеркале. Глаза, прежде стальные, холодные, сверкают как расплавленный металл. Аристократическое лицо будто присыпано мелом. Чёрные блестящие волосы, всегда уложенные в стильную причёску, топорщатся, словно стояли дыбом три недели, и лишь сегодня их смочили и попытались прижать к голове.

— Теперь я знаю, что шабира для них такой же символ, как Эш для ветонов, — продолжил Кангушар. — Вдобавок ко всему она сестра Иштара. Это для них тоже много значит. Вы могли бы меня предупредить, и я бы не выглядел полным идиотом.

— Что им надо?

— Они хотят знать, где шабира. Хотят удостовериться, что она в порядке. Я не знал, что им сказать, изворачивался, как мог. Если Эйру не вернуть, конфликт с Ракшадой обеспечен.

— Выдохните, — произнёс Адэр и взял из футляра запонки. — Эйра вернулась.

Герцог привалился спиной к дверце шкафа:

— Камень с души.

— Она вошла со стороны флигеля, поэтому её никто не видел.

«Вошла» — неверное слово. Эйра проспала всю дорогу, ютясь на заднем сиденье рядом с Адэром, но сон не прибавил ей сил. Она не смогла выбраться из салона автомобиля. Талаш взял её на руки и пронёс до покоев по потайным переходам, чтобы избежать слухов и пересудов.