Трон Знания. Книга 5

Люди добрые выволокли его на улицу и давай бить. Меня отшвыривают, как щепку. Я бегаю под домами, кричу. А люди добрые из окон смотрят. Схватил одного за локоть: «Заступись, добрый человек». А добрый человек меня по морде.

Очнулся в подворотне. На площади перед заезжим домом крови море. Я к хозяину. Твоего внука, говорит, стражи забрали. Я в охранительный участок. Он в морге, говорят. Я в морг, а мне его не отдают. У меня документа нету.

Отдал я жемчужину. За жемчужину труп внука купил. Побежал за телегой, а коня нету. Украли коня. Я впрягся в телегу…

В полдень добрался до селения. Названия не помню. На огороде мужик работает. Спрашивает: «Что везёшь?» Внука, говорю, везу. Убили, говорю, внука. А мужик: «Лёд нужен». А где лёд взять? Лето. А он мне: «Постой, у меня в погребе лягушки-холодушки живут». Приносит два ведра льда. Пока я Яра обкладывал, да брезентом накрывал, мужик коня привёл. «Поехали, — говорит. — Конь мне и самому нужен. Потом заберу».

Мун забегал глазами по трибунам:

— Если ты здесь, добрый человек… Если ты жив… Низкий поклон тебе до самой земли. — И согнулся пополам.

Выпрямив спину, повернулся лицом к Адэру: «Мы мчали как окаянные. В селениях лёд просили. Доехали до долины Печали. Дальше только пешком. Добрый человек не рискнул со мной идти. Да я и не звал. Взвалил Яра на плечи и пошёл…

Она, жена его, стояла посреди долины. Вся в чёрном. Седая…

Вдвоём дотянули Яра до дома. В ту же ночь родилась его дочка».

Мун вновь закрутился, озираясь:

— Теперь будете знать. Зерван под «Короной мира», его сын Лай на «Кочке», внук Зервана Дар на дне Тандры, правнук Зервана Яр за долиной Печали. И не надо меня судить. Я сам себе судья. Пусть ваша совесть судит вас.

И пошагал через арену.

Со всех сторон полетели крики: «Дочка жива?» — «Как её зовут?» — «Скажи имя!» Амфитеатр утонул в диком оре: «Имя! Имя!»

*

Трой придвинулся к Эйре и что-то проговорил. Она пожала плечами. В ушах звучал скрипучий голос, перед внутренним взором стояло лицо человека, который трижды умирал и трижды воскресал, который посвятил себя служению, ничего не прося взамен.

До слуха долетело: «Как я раньше не догадался?» — «Это она?»

Старший советник Орэс Лаел поднялся со стула. Дойдя до конца ложи, наклонился к Эйре:

— Почему ты нам раньше не сказала?

Она вскинула голову:

— Зачем?

Лаел стушевался. Пробормотав извинения, вернулся на место.

Правители отвергнутых стран рассматривали разгорячённую публику, ожидая, что сейчас кто-то крикнет: «Вот она! Вот наследница Зервана».

Короли держав «Мира без насилия» бросали на Могана обеспокоенные взгляды. Он и сам знал, что Адэр затеял опасную игру. Разве можно заявлять во всеуслышание: «Я занимаю чужой трон»? А потом ещё и приводить доказательства.

В ложе, выгнутой дугой, Эйра была видна как на ладони. Моган не сводил с неё глаз, пока говорил так называемый третий свидетель. Это из-за неё Адэр поднял вековой ил, силясь восстановить в правах того, кто сам от них отказался. И если в ней есть хоть крупица чести, она отречётся от престола ещё раз и исчезнет из жизни Адэра, как и обещала.

Моган переключил внимание на сына. Импозантная фигура, облачённая в чёрное, сливалась с тёмно-зелёным малахитом. Волосы покорной волной спадали на неподвижные плечи. Грудь не выдавала ни вздоха, ни выдоха. Ладони будто вросли в подлокотники. Лицо белое, мраморное. И лишь горящие глаза подсказывали, что на троне не статуя, а живой человек.

В амфитеатре стоял неимоверный шум. С одной стороны кричали: «Святой Мун!» С другой стороны доносилось: «Судить Дисанов!» Кто-то продолжал требовать имя наследницы Зервана.

— Замять дело не получится, — проговорил король Бойварда. — Надо создать комиссию по расследованию геноцида морун.

— А если обнаружится, что в этом деле замешаны ваши предки? — отозвался король Залтаны. — Что будете делать?

— Посмотрите, сколько здесь репортёров! — воскликнула королева Маншера. — Уже завтра утром мир будет рыдать над рассказами свидетелей.

— Судьба одиннадцати королей висит на волоске, — подал голос король Бен-Фамар. — Добавьте к ним соучастников Дисанов, и Краеугольные Земли рухнут.

— Если в этом замешан мой предок — я отвечу перед народом, — сказал Толан IV. — Хуже, если в заговоре замешана династия Карро. Единственный среди нас порядочный человек — это Адэр.

— Порядочный человек не выносит сор из избы, — заметил король Хатали и обратился к Лекьюру: — Вы назовёте имена участников этого ужасного безобразия?

— Я бы назвал, но не хочу облегчать вам задачу, — ответил король Партикурама и поднялся.

Покинув ложу, пошёл вдоль стены дворца, сопровождаемый криками толпы: «Судить Дисанов!» Войдя в холл, столкнулся с начальником секретной службы.

— Присядьте, Ваше Величество, — проговорил Крикс, указывая на каменную скамью с выщербленными краями.

— Я хочу покинуть город.

— При всём уважении, но выйти из дворцового комплекса вы можете только через арену. Вас проводить?

Лекьюр посмотрел на своих охранителей, посмотрел на стражей. Разместившись на скамье, обхватил подбородок ладонью.

Защитники на всякий случай подпёрли спинами ворота, чтобы народ не сорвал створы с петель и не хлынул с улиц в амфитеатр.

— Хранитель власти расстаётся с венцом, — произнёс Адэр, взирая на флаг Грасс-дэ-мора. После паузы повторил во всю мощь голосовых связок: — Хранитель власти расстаётся с венцом!

Публика затихла.

Герцог Кангушар двинулся через террасу, чеканя шаг. Подойдя к мраморной моранде, надавил большими пальцами на выпуклые глаза. После щелчка перед лапами зверя приподнялся край гранитной плиты.

Кангушар встал на колени, сдвинул плиту в сторону и вытащил из углубления ящик из потемневшего дерева. Адэр приблизился к коленопреклонённому герцогу. Откинув крышку, достал золотую корону, инкрустированную жемчугом и изумрудами, и поднял над головой.

Глядя на венец власти, толпа вновь зашлась в крике: «Имя!»

Адэр возложил корону на трон, подошёл к лестнице:

— Вы сами скажете имя. — Указал на трибуны, расположенные на северной стороне амфитеатра. — Кто впервые за двадцать лет привёз в резервацию климов друзей и родственников?