Тропа барса

— Помолчи. Учись слушать старших.

— Мужик… Зачем тебе чужие разборки? Или чужие войны.

— Чужой войны не бывает.

— Да?.. А ты не боишься, что…

— Слушай меня внимательно, молодой…

— Меня зовут Сергей Георгиевич.

— Сергей Георгиевич… Я давно ничего не боюсь. И никого. Устал.

— Действительно? — иронично приподнял брови Снегов.

— «Кого бояться мне? За злато отвечает честной булат», — хмыкнул Гончаров.

— Ладно. Пустой базар. У меня погибли четверо людей. По вине этой красавицы. Мне это тебе говорить и необязательно, но… Мужик ты крепкий, не порожняк, потому и базарю с тобой… Тебе нужны лишние проблемы? — Снегов помедлил. — Нет? Мне тоже. А потому я намерен узнать у нее то, что мне нужно. Сейчас. — Затянулся, загасил сигарету одним движением. — Разговор — не для посторонних ушей. Если занят делами — должен просечь. Сейчас мы с дамой пересядем за другой столик и поболтаем. Ну а решишь дальше крутизну качать — умрешь. Без обид, такие расклады. Если ты чего-то не понял, переспроси сейчас.

— Он прав, Олег, — тихо произнесла Аля. — Тебе вовсе незачем влезать во все это.

— Она смотрела в стол, на ресницах висели слезинки. — Значит, судьба моя такая.

— Милая барышня… Если накатывают на меня, я могу и потерпеть. Если на такую милую и усталую девочку — не могу. И не проси.

— Ты что, дурак? — совершенно искренне удивился Снегов.

— Я идеалист. Чего и не хватает сейчас по такой жизни, так это идеалов. Не так?

— Господин Никто… По-моему, ты принимаешь плохое решение. Совсем плохое. А люди не столько действуют, сколько решают. Плохое решение куда хуже неудачного действия. Ибо влечет за собой целый ряд действий неудачных, никчемных или губительных. Не сочти за нотацию, земляк… Но лучше для тебя — отваливай.

— Что для меня лучше, я решу сам. Да и решение я принял давно, — усмехнулся Олег, — по жизни. С тех пор я ему просто следую.

Снегов пожал плечами. Лицо его закаменело. Девушка, казалось, совершенно не слышала их разговора. Пока мужчины пикировались, налила себе еще коньяку, выпила, закрыла лицо руками, посидела так несколько секунд…

— Вас прислал Сиплый? — спросила она Снегова еле слышно.

— Сиплый? — мгновенно отреагировал тот.

— Я не знаю, как его зовут; Ну тот, со шрамом…

— Со шрамом, значит? — заинтересованно повторил Сцегов. — Нет, не он. Девушка потянулась за графином, Снегов перехватил ее руку:

— Погоди наливаться. Нам есть о чем поговорить.

В кармане Снегова тревожным прерывистым зуммером запищал мобильный. Тот резко поднес трубку к уху:

— Да?

— Это Кентавр. Мы подъехали.

— Понял.

— Тут какие-то странные типы крутятся.

— Чьи?

— В том-то и дело, что непонятка.

— Чем заняты?

— Тем же, чем и мы. Маячат. Мы глядим на них, они — на нас.

— Менты? ОМОН?

— А пес их знает! На ментов схожи, но те торчать бы до дури не стали, ты же знаешь: мордой в грязь, и вся недолга… И эсбэшники так вроде не работают…

Скорее всего, охранники какие-нибудь, из бывших…

— Никого не признаешь?

— Да их щас развелось, волков, как грязи… Может, и з города, приехали откуда-то по чью-то душу… Но на киллеров тоже не похожи… Уж больно маячат внаглую. И стволы у них по нахалке заныканы: слепой заметит. Значит, разрешение есть. Что делать-то, а, Снег?

Тот задумался… Если развести здесь, в центре, «мочилово», менты точно «Гарпун» с «Неводом» на братву опустят. И Беня с Кондратом будут к Автархану в большой претензии… Черт! Девку нужно колоть, быстро! Она готова расколоться, он чует!

И еще: непонятка действительно угадывается полная, сейчас бы сесть и подумать…

Что-то маячит в башке, а что — не понять… Может, это менты подставу работают?

Не похоже на них: мозгов не хватит работать; тут Кентавр прав, у них проще и понятнее: «Мордой в грязь, а там разберемся!» Тогда кто? СБ? Вопросов, как всегда, больше, чем ответов… и времени нет совсем…

— Стволы — на взвод; проверьте этих козлов на вшивость. Если не в делах, а наемные, очко сыграет, оно не железное…

— Не, Снег, — рассудительно возразил Кентавр, — может и не сыграть. Щас есть конторы, из полных отморозков составленные, из тех, кого в Карабахе, Приднестровье, Абхазии или Чечне почему-то не добили. В крышах у них — полный протек, все на наркоте подсаженные, им пострелять, как мне — пописать… Таким лишь бы мочить, а кого и когда — вопрос левый… А ну как мы их пужать начнем, а они по серьезу?

Снегов прикусил губу. Кентавр прав. Нужно или «огорчать» этих «маяков» по-крупному, или… отвалить. «Стрелы» с ними не было. Чего гнать тогда?..

— О'кей. Сейчас я выйду. Не один. Держать их на мушке, только кто дернется — кончать! Стволы у вас «тихие»?

— Да всякие.

— Работайте «тихими». Не хватает еще всю мусарню сюда завлечь… Все понял?

— А чего тут понимать?.. — неуверенно произнес Кентавр и дал отбой.

Снегов выпил залпом рюмку коньяку, выдохнул. Кентавр прав. Понимать тут нечего.

Потому что непонятно все. Когда на стрелку едешь, все как в тире: или ты, или тебя. Лучший вариант — «мочилово» обойти, по понятиям поговорить… Но не со всеми. А здесь… Ладно, рассуждения — потом, сейчас — действие!

Снегов мельком глянул на Гончарова, произнес вслух:

— Времени больше нет. Разговор у нас с пацанкой конфиденциальный. У тебя последний шанс: уйти.

— Нет.

— Сам создал себе проблему. Твое дело, — произнес он и повернулся к девушке:

— Что за люди подъехали сейчас к кабаку?

— Я… Я не знаю. Правда.

— Где твоя сумка? Рюкзачок?

— Тоже не знаю.

— Ты знаешь, что в ней?

— Теперь да.

— Как порошок попал к тебе в сумку? — медленно, тщательно выговаривая слова, произнес Снегов. — Говори спокойно, но только правду; если соврешь — тебя порежут на ремни вместе с кавалером!

— Я не знаю! Вы понимаете, не знаю! Мне его подложили!

— Да? И кто же такой щедрый?

— Тоже не знаю! Сиплый, наверное. Они зачем-то засунули порошок в мой рюкзачок, а он пропал. Они решили, что это я взяла. Решили накатить, приехали ко мне домой… А я уже боялась говорить, что сумку у меня украли, они бы меня просто убили, и все! Только… Они бы все равно меня убили… Они уже убили одну девчонку, просто так… — Теперь Аля плакала вовсю, не сдерживая слез.

— Не реви! — жестко сказал Снегов, встал, схватил с ближнего стола бутылку минеральной, открыл одним движением, налил полный стакан, протянул девушке:

— Пей Быстро!

Та сделала глоток, поперхнулась, попыталась поставить стакан, но Сергей удержал его у губ девушки:

— Пей до конца! Живо!

Аля осушила стакан до дна, поставила на стол, перевела дух, огляделась так, словно не сразу сообразила, где находится. Произнесла:

— Извините… Я много выпила… — Улыбнулась беспомощно. — Это от страха.