Тропа к Чехову

Нилов, помещик, «плотный, крепкий мужчина, славящийся на всю губернию своей необыкновенной физической силой» («Волк», 1886).

Нилов Федор Пантелеич, сапожник. «…Не теряя времени, стал жаловаться на свою судьбу. Он начал с того, что с самого детства он завидовал богатым. Ему всегда было обидно, что не все люди одинаково живут в больших домах и ездят на хороших лошадях. Почему, спрашивается, он беден?» («Сапожник и нечистая сила», 1888).

Нюнин Андрей Андреевич, агент страхового общества («Свадьба», 1889).

Нюнин Андрей Ильич, Андрюша, молодой человек, племянник Ревунова-Караулова, служащий в страховом обществе «Дрянь» («Свадьба с генералом», 1884).

Нюхин Иван Иванович, «муж своей жены, содержательницы музыкальной школы и женского пансиона» («О вреде табака», 1902).

Обтемпераментский Михей Егорыч, отставной капитан 2-го ранга («Петров день», 1881).

Овсов Яков Васильич, бывший акцизный чиновник, «теперь только зубами и кормится» («Лошадиная фамилия», 1885).

Огнев Иван Алексеевич, статистик, «под 30». «…Шел и думал о том, как часто приходится в жизни встречаться с хорошими людьми и как жаль, что от этих встреч не остается ничего больше, кроме воспоминаний. Бывает так, что на горизонте мелькнут журавли, слабый ветер донесет их жалобно-восторженный крик, а через минуту, с какой жадностью ни вглядывайся в синюю даль, не увидишь ни точки, не услышишь ни звука – точно так люди с их лицами и речами мелькают в жизни и утопают в нашем прошлом, не оставляя ничего больше, кроме ничтожных следов памяти… «В жизни нет ничего дороже людей! – думал растроганный Огнев, шагая по аллее к калитке. – Ничего!» («Верочка», 1887).

Окуркин, чиновник. «Прежде, матушка, когда либерализмы этой не было, визиты не считались за предрассудок» («Праздничная повинность», 1885).

Оленька, Ольга Семеновна, «дочь отставного коллежского асессора», «душечка», «тихая, добродушная, жалостливая барышня с кротким, мягким взглядом, очень здоровая», жена антрепренера, потом – управляющего лесным складом, затем сошлась с ветеринаром и привязалась к его сыну» («Душечка», 1899).

Оля, монашенка. «…Тотчас же узнала ее, удивленно подняла брови, и ее бледное, недавно умытое, чистое лицо и даже, как показалось, ее белый платочек, который виден был из-под косынки, просиял от радости… Была хохотушка, отчаянная кокетка, любила только балы да кавалеров» («Володя большой и Володя маленький», 1893).

Оптимов, ходатай по делам, «он же и старинный корреспондент «Сына Отечества» («Брожение умов», 1884).

Орлов Георгий Иваныч, сын известного государственного человека, камер-юнкер, чиновник, начальник отделения. «Наружность у Орлова была петербургская: узкие плечи, длинная талия, глаза неопределенного цвета и скудная, тускло окрашенная растительность на бороде и усах. Лицо у него было холеное, потертое и неприятное» («Рассказ неизвестного человека», 1893).

Орлов Иван, «старик лет шестидесяти, в длинной до земли шубе и в бобровой шапке». «…Лицо у него было грустное, задумчивое, с выражением той покорности, какую мне приходилось видеть только на лицах у людей старых и религиозных» («Рассказ неизвестного человека», 1893).

Орловский Иван Иванович, помещик. «Ну, ты, положим, идейный человек… покорнейше тебя благодарим за это, кланяемся тебе низко (кланяется), но зачем же стулья ломать?.. Идея-то идеей, но надо, брат, иметь еще и эту штуку… (Показывает на сердце.) Без этой штуки, душа моя, всем твоим лесам и торфам цена грош медный…» («Леший», 1889).

Орловский Федор Иванович. «Федюша милый, сын мой!.. Душа моя, борода ты моя великолепная… Господа, ведь красавец? Поглядите: красавец?» («Леший», 1889).

Отлукавин, дьячок. «Маленький лоб его собрался в морщины, на носу играют пятна всех цветов, начиная с розового и кончая темно-синим… между вытянутыми жирными пальцами огрызенное гусиное перо» («Канитель», 1885).

Оттепелев Ваня, гимназист с розовыми торчащими ушами. «…Перецеловал все иконы. В животе у него перекатывало, под сердцем веяло холодом, само сердце стучало и замирало от страха перед неизвестностью» («Случай с классиком», 1883).

Очумелов, полицейский надзиратель, «в новой шинели и с узелком в руке» («Хамелеон», 1884).

Павел Васильич, писатель. «…Любил только свои статьи, чужие же, которые ему предстояло прочесть или прослушать, производили на него всегда впечатление пушечного жерла, направленного ему прямо в физиономию» («Драма», 1887).

Павлуша, Пава, лакей у Туркиных (в начале рассказа – мальчик лет 14-ти). «Умри, несчастная!» («Ионыч», 1898).

Падекуа, француз. «…Сидя рядом на диване, спеша и перебивая друг друга, рассказывали гостям случаи погребения заживо и высказывали свое мнение о спиритизме» («Клевета», 1883).

Панауров Григорий Николаич, чиновник губернского правления, действительный статский советник. «…Был я мировым судьей, непременным членом, председателем мирового съезда». Муж Нины Федоровны, сестры Лаптевых; 50 лет («Три года», 1895).

Панаурова Нина Федоровна, сестра Лаптева. «…Была еще крепка на вид и производила впечатление хорошо сложенной, сильной женщины, но резкая бледность делала ее похожей на мертвую, особенно когда она, как теперь, лежала на спине, с закрытыми глазами… а ведь какая она была здоровая, полная, краснощекая!.. Ее все здесь так и звали московкой. Как хохотала! Она на праздниках наряжалась простою бабой, и это очень шло к ней» («Три года», 1895).

Панихидин Иван Петрович, живший «в Москве у Успения нa Могильцах, в доме чиновника Трунова» («Страшная ночь», I884).