Тропа волка

Диллон продолжил свой бесцельный поход. Тем временем опустился туман, который скрывал дальний конец улицы и создавал странное впечатление, что мир замкнут и принадлежит тебе. Диллон ощутил смутное чувство тревоги, по всей вероятности, вызванное наркотиком. Где-то в отдалении на Биг-Бене пробило одиннадцать, звук этот был странно приглушен туманом. Наступила тишина, которую затем нарушила противотуманная сирена речного судна, и он понял, что находится совсем рядом с Темзой.

Далее перед ним открылась река. Лавка на углу была еще открыта. Он зашел в нее и купил пачку сигарет. Обслужил его молодой пакистанец.

— Нет ли поблизости какого-нибудь кафе? — спросил Диллон.

— Их полно на Хай-стрит, но если вам нравится китайская кухня, то тут за углом, на Китайской пристани, есть ресторан «Красный дракон».

— Интересное название! — заметил Диллон, дрожащими руками зажигая спичку.

— Когда-то тут причаливали чайные клиперы, спешившие с грузом чая нового урожая из Китая, — объяснил молодой человек. Потом, поколебавшись, он добавил: — С вами все в порядке?

— Я только что из больницы, не беспокойтесь, — ответил Диллон. — Но тем не менее спасибо за сочувствие.

Он зашагал по улице мимо высоченных зданий складов. Дождь заметно усилился. За ближайшим углом Диллон увидел сквозь дождевые потоки сверкающего неоном красного десятифутового дракона. Он закрыл свой зонтик, отворил дверь и вошел в нее.

Перед ним открылся длинный узкий зал со стенами в темных панелях, бар полированного красного дерева и пара дюжин столиков, каждый из которых был накрыт белоснежной льняной скатертью. Несколько изящных вещиц на полках и китайские акварели на стенах служили украшением ресторанчика.

Посетитель был только один — китаец, лет, по крайней мере, шестидесяти, лысый, с плоским загадочным лицом. Ростом он был не выше пяти футов, очень толст и, несмотря на свой светло-коричневый габардиновый костюм, поразительно смахивал на стоящую в углу бронзовую статую Будды. Он ел рыбу с мелко нарезанными овощами вполне западной вилкой и не обратил внимания на Диллона.

За стойкой бара стояла молоденькая китаянка. Ее волосы украшал цветок, на ней было черное шелковое платье с вышитым красным драконом, точно копировавшим своего уличного собрата.

— Прошу прощения, — сказала она на прекрасном английском, — но мы только что закрылись.

— И у меня никаких шансов получить порцию виски? — спросил Диллон.

— К сожалению, у нас лицензия только на обслуживание за столиками.

Она была очень красива — черные волосы и бледная кожа, темные внимательные глаза и высокие скулы. Диллону захотелось протянуть руку и дотронуться до нее. Потом красный дракон на ее темном платье ожил и начал извиваться. Он закрыл глаза и схватился руками за стойку.

Однажды на Средиземном море во время подводных работ по подъему израильтянами двух быстроходных палестинских катеров, потопленных ими во время ночной высадки террористов, у него на глубине пятьдесят футов кончился воздух. Когда, полуживой, он всплыл, у него было точно такое же чувство, что из темных глубин он выплывает к свету.

Державший Диллона поразительно крепкой хваткой толстяк усадил его на стул. Диллон сделал несколько глубоких вдохов и улыбнулся.

— Прошу простить меня. Некоторое время я болел и сегодня, видимо, слишком долго пробыл на ногах.

Выражение лица толстяка не изменилось, а девушка сказала на кантонском диалекте:

— Я справлюсь, дядя, заканчивайте свой ужин.

Диллон, который довольно хорошо знал кантонский диалект, с интересом выслушал ответ мужчины:

— Ты думаешь, что они все-таки придут, племянница?

— Кто знает? Это худшие из чужеземных дьяволов, гной из зараженной раны! На всякий случай я еще некоторое время оставлю дверь открытой. — Она улыбнулась Диллону: — Пожалуйста, простите нас. Дядя очень плохо говорит по-английски.

— Ну что вы! Если можно, я еще немного посижу здесь.

— Хотите кофе? — спросила девушка, — очень крепкого с бренди?

— Спасибо, бренди — это чудесно, но не найдется ли у вас чашки чая, дорогая? Я пью его с детства.

— Чай у нас есть всегда.

Она улыбнулась ему и пошла к бару, из которого достала бутылку бренди и стакан. В этот момент за окном остановилась машина. Девушка замерла на минуту, потом подошла к краю стойки и посмотрела в окно.

— Они приехали, дядя.

Пока она огибала стойку бара, дверь открылась, и в нее вошли четверо. Шедший первым был шести футов роста, с лицом жестким, скуластым, в коротком пальто из твида, по виду очень дорогом.

Он вполне дружелюбно улыбнулся.

— Вот мы и снова вместе, — сказал он. — Вы приготовили все для нашей встречи?

У него был очевидный белфастский акцент. Девушка ответила:

— Вы теряете время, мистер Макгуайр, вы здесь ничего не получите.

Двое спутников Макгуайра были чернокожими, а третий — альбинос с такими светлыми ресницами, что они казались почти прозрачными. Он-то и сказал:

— Не заставляй нас трудиться, детка. До сих пор мы обращались с тобой по-божески. «Кусок» в неделю за заведение — что-то вроде этого? Да вы отделались сущими пустяками!

Она покачала головой.

— Ни пенни.

Макгуайр вздохнул, взял из ее рук бутылку бренди и бросил ее в зеркало бара. Зеркало разлетелось на мелкие кусочки.

— Это только цветочки. Теперь ты, Терри.

Альбинос метнулся вперед, его правая рука ухватилась за ворот платья девушки и разодрала его до пояса, обнажив одну из ее грудей. Он притянул ее к себе и рукой схватил за грудь.

— Так, а это что у нас такое?

Толстяк бросился к девушке, но Диллон свалил на пол стул, чтобы загородить ему дорогу.

— Не вмешивайтесь, дядя, я все улажу! — крикнул он по-китайски.

Вся четверка обернулась к Диллону. Макгуайр еще улыбался.