Тропиканка. Том второй

— Теперь все изменилось.

— С чего это вдруг? Будь ты тверже, для тебя не было бы никакой разницы. Но все женщины одинаковы — вечно меняют мнение, цвет помады, мужей, любовников. Все зависит от величины мозга, Аманда! Но ты не волнуйся, у тебя это наследственное.

И все это говорил ее брат! Брат, который призывал держаться вместе. Но какой опорой он мог быть для нее в ее одиночестве? В ее беспокойстве? Сейчас он лишил ее даже возможности поговорить с дедушкой, который конечно же помог бы маме и ей…

— У меня много дел, Аманда. Ты не видишь, я занят! — и Витор погрузился в чтение каких-то бумаг.

— Извини, что помешала, — ядовито сказала Аманда.

— Ничего, — снисходительно ответил Витор. Аманда полетела к матери в больницу. Больше она не думала, не рассуждала, ей хотелось одного: обнять, прижаться к матери, убедиться, что они еще вместе, что они еще долго-долго будут вместе…

Появление Аманды было подарком не только для Летисии, но и для Франсуа, который как раз сидел у нее. Теперь Франсуа был спокоен: Летисия непременно поправится. Дети — великий стимул, чтобы жить.

— Привет, Аманда! Оставляю тебе твою мамочку, — сказал он.

И Аманда бросилась Летисии на шею.

— Мама! Мамочка, — бормотала она. — Ты ведь не умрешь, правда? ТЫ ведь будешь со мной, правда?

— Глупышка моя, моя любимая девочка, конечно, я не умру, конечно, буду с тобой, — отвечала счастливая Летисия.

— Я наговорила тебе столько ужасных вещей, мамочка! Ты когда-нибудь сможешь меня простить? — темные глаза Аманды наполнились слезами.

— Разве, доченька? Я ничего не помню. Я все время сама хочу попросить у тебя прощения. Мое счастье на миг заслонило от меня твою боль.

— Я так перед, тобой виновата! Я все хотела показать, что мне все равно, но я ведь так люблю тебя, мамочка! И просто не переживу, если что-то случится с тобой.

Аманда плакала, и со слезами уходили из ее сердца все самолюбивые обиды. Как же ей стало хорошо сидеть на кровати возле матери, обнимать ее и чувствовать тепло ее объятий.

Они обе плакали, обе улыбались.

— А что Витор? — осторожно спросила Летисия.

— Ты же знаешь его, — отозвалась Аманда. — В глубине души он хороший. — Аманда не могла не защитить брата. — Все дело во времени, пройдет время, и вы непременно помиритесь.

— Конечно, дочка, я тоже так думаю, — ответила Летисия.

Она понимала, что рано или поздно, безусловно, так и будет, но будет это скорее поздно, чем рано…

Образумить Витора попытался и Франсуа. Если уж ему удалось как-то разговорить Аманду, то, может, и с Витором что-то получится? Во всяком случае, он счел небесполезным поговорить с ним, когда ему предоставилась такая возможность. А возможность предоставилась, когда они с Амандой пили в столовой чай и туда заглянул Витор.

— Считайте, что вы меня не видели, — проговорил Витор вместо приветствия. — Чувствуйте себя как дома, Франсуа.

— Вместо того чтобы отпускать дурацкие шуточки, спросил бы лучше, как здоровье мамы, — сказал ему Франсуа.

Но Витор продолжал паясничать:

— Кого вы имеете в виду? Неужели донну Летисию? Но разве вам неизвестно, что таких в нашем доме больше нет и не ожидается?..

— Прекрати! — оборвал его Франсуа. — Хватит валять дурака! Твоя мать в больнице, ей плохо, и ты ей нужен!

— Ошибаетесь, — издевательски протянул Витор. — Я ей совсем не нужен. Вокруг нее и так полно мужчин, которые горят желанием о ней позаботиться, так что она охотно откажется от моего внимания!

— Ах ты щенок! — Франсуа готов был ударить зарвавшегося самолюбивого мальчишку.

— А как тебе удалось сделать так, чтобы мать и дочь грызлись из-за тебя? — продолжал подливать масла в огонь Витор, которому очень нравилось выводить людей из равновесия — тогда он чувствовал себя и в самом деле всемогущим… Но вот тут-то Франсуа и успокоился. Он насквозь видел все ходы Витора, но по большому счету сейчас ему было не до него.

— Когда захочешь, научу. Всегда к твоим услугам, — со снисходительной улыбкой спокойно сказал он и понял, что Витор пока совершенно безнадежен…

* * *

Бом Кливер прожил слишком долгую жизнь, чтобы радость была для него только радостью, а печаль только печалью, они всегда смешивались вместе, выводя за собой длинную череду воспоминаний.

Глядя, как Мануэла суетится вокруг Питанги, он вспомнил победу другой морской королевы, которая была одержана много лет назад…

Мануэле страстно хотелось, чтобы дочка ее взаправду царила на морском празднике. Она даже взяла из банка деньги, чтобы купить самой лучшей материи на платье, любой, какая понравится, и кружев, и лент и пуговиц…

— Вот тебе и случай, чтобы открыть Питанге правду, — предложил озабоченной Мануэле Бом Кливер.

— Никогда! — твердо заявила Мануэла. — Зачем ей эта правда? К чему?

Бом Кливер думал по-другому: правда, она всегда и всем на пользу, к тому же могла послужить предостережением… Но с дочкой он спорить не стал. Жизнь обошлась сурово с его дочкой, и он жалел ее, надеясь хоть на какой-то просвет и для Мануэлы… Он не считал ее историю законченной. А вот история Франшику приближалась к концу, и к концу счастливому, благополучному. Бом Кливеру казалось, что с него теперь сняли давний грех, который он когда-то по неразумию совершил в юности. А почему бы тогда и всем остальным историям не повернуться к лучшему?..

* * *

Если Мануэла не спала ночей, сидя за шитьем платья для своей Питанги, то Франшику днями и ночами пропадал в своем парке, торопясь все закончить к празднику.

Франшику летал как на крыльях и все представлял, как встретится со своей сестрой. Она должна была быть тоненькой, изящной девочкой, очень воспитанной, даже немного жеманной. Настоящей маленькой леди.

Франшику описал Питайте именно такую девочку и попросил ее внимательно следить, не появится ли она однажды в какой-нибудь из молодежных компаний.

— Зовут эту чудо-девочку Ана Каролина, и лет ей пятнадцать или шестнадцать…

— И не стыдно тебе, Франшику? — укорила его Питанга. — С каких это пор ты стал интересоваться такой мелюзгой?

— Это совсем не то, что ты думаешь, Питанга, — таинственно отвечал Франшику. — Эта девочка очень дорога и мне, и моей маме.

Добрая Питанга всегда была готова оказать услугу. Она пообещала смотреть во все глаза. И еще подумала, что хорошо бы расспросить об Ане Каролине Пессоа, вот уж кто знает всех в округе.