Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Раздражает то, что времени много потерял я, занимаясь бесполезными поисками и отталкивая чертовку от себя. И продолжаю медлить.

Идиотский тест ДНК. Без него у меня связаны руки.

— Не-е-е, — кривится Макс и активно головой машет. — От него маму вообще тошнит, — изображает рвотные позывы.

Поведение мальчишки и его слова вызывают смех. Выдыхаю с облегчением. Минус Макар. Не все еще потеряно.

— Значит, шанс у меня есть, — размышляю вслух. — По сравнению с Макаром.

— Не значит, — Макс жестоко обрубает слабые зачатки моей надежды. Весь в мать, такой же черствый и непоколебимый.

— Да почему? — подаюсь вперед и прищуриваюсь. — Еще кто-то у мамы есть? Другой мужчина?

Ответа не слышу, но уже заранее самовозгораюсь. Я ведь не знаю ничего о личной жизни Агаты, не интересовался. Виделся с ней или в клинике, или во время наших «вылазок» в поисках наследника. И однажды в спортзале, после чего ее образ долго преследовал меня.

Шикарная женщина. Не может быть она одинокой. И дети слишком приятные и милые, чтобы быть помехой для отношений. Это только я такой идиот с навязанным самому себе табу. Любой адекватный, здоровый мужик схватил бы Агату и не отпускал.

— Нет, — одним коротким словом успокаивает меня Максим. — Но мама говорит, что если в магазине закончился свежий хлеб, то лучше… никакой не брать, чем есть что попало, — с трудом воспроизводит длинную фразу, видимо, Агату в точности цитируя.

Вот чертовка! Перебирает, носиком вертит. Хотя имеет право. Я еще в спортзале ее зауважал, когда узнал, как она Ромку отбрила. А сейчас — с новой силой. За то, что на меня не вешается и не пытается денежный мешок вытрясти по максимуму, хотя я в том состоянии, что сам готов ей все отдать. Мне было бы проще, если бы Агата вела себя легкомысленно и доступно. Тогда бы я быстро затащил ее в постель, утолил интерес и голод — и не мучился бы больше. Но именно потому что с ней так нельзя, меня она притягивает еще сильнее. Парадокс.

— Ишь какая, — не выдерживаю я. — А я «что попало», получается?

— Пока да, — не жалеет меня Макс. Бьет в самые слабые места. Точно в мамку весь! — Надо что-то делать, Адам.

Приподнимается на стуле и слабо хлопает меня по плечу ладошкой. Как старый добрый друг. И смотрит при этом так снисходительно, будто я совсем глуп и безнадежен.

— Ладно, идем «что-то делать», — ухмыляюсь я и беру Макса на руки.

Маленький мужчина пытается сопротивляться, но быстро сдается, отвлекаясь на наручные часы. Что же, путь к сердцу Макса найден. С этой задачей я справился на удивление легко. Просто перенес на пацана собственные увлечения. И они совпали.

Мысленно ставлю галочку. Очередное сходство между мной и тройняшками.

Не может прийти отрицательный тест! Мои они! И Агата что-то знает, поэтому солгала, что не делала ЭКО. Защищала от меня моих же детей.

Именно поэтому мрачнеет и злится сейчас, когда я выхожу из мастерской с Максом на руках. Думает, я сына ее себе в наследники присмотрел? Ошибается. Всех присмотрел.

Четверых…

— Адам, — зовет таким тоном, что невольно все грехи свои вспоминаешь и исповедаться готов. В моем случае это много времени займет, поэтому встряхиваю головой и слушаю дальше. — Спасибо за… подарки, — слово хорошее, а в ее устах будто ядом сбрызнуто. — Девочкам очень понравились, — кивает на близняшек.

Васька и Ксюша хвастаются друг перед другом миниатюрными часиками. Заметив меня, довольно благодарят и пальчиками подвески на браслетах ковыряют. У первой — дамская модель автомобиля изображена с топазами на колесах, у второй — корона принцессы, инкрустированная розовыми камнями. Это все, на что хватило моей фантазии. И мастерства Петра Валентиновича. Я так сумбурно ему по дороге в автосалон объяснял, чего хочу и как вижу, и дал настолько мало времени на исполнение, что теперь приятно удивлен результату. Он и подвески по описаниям подобрал, и часики подготовил. И кое-что "особенное" для Макса-часовщика.

Главное, прием сработал — и девчонки тоже без ума от побрякушек.

Женщины все одинаковые.

Кроме чертовки, которая убивает меня черным взглядом.

— Почему тогда ты злая такая? — хмурюсь я.

Любой мой пламенный порыв из огнетушителя гасит. Поглядываю на цветочную корзинку с бархатной коробочкой внутри, которую я поручил подготовить для нее. Нетронута.

— Пришли мне чек, я в состоянии оплатить подарки СВОИМ детям, — подчеркивает слово «своим». И подбородок воинственно вздергивает.

«Сомневаюсь», — мысленно усмехаюсь я, покосившись на антикварные часы на запястье Макса. Агате лучше не знать их стоимость. Как, впрочем, и цену обычных, на первый взгляд, украшений для близняшек. Они тоже с изюминкой. Хорошо, что чертовка ни хрена в часах не разбирается, а вот Макс вытягивает шею и едва не слетает с моих рук, рассматривая циферблаты на браслетах сестер. Глаз-алмаз у него, горжусь!

— Нам домой пора. Поехали, — строго чеканит Агата. Красивая, когда бесится, горячая и дерзкая.

Ее гнев настолько заводит, что хочется провоцировать дальше. Но Макс привлекает к себе внимание. Знаки какие-то мне подает, но я ни черта не понимаю.

— Сейчас с ней лучше не спорить, — шепчет мне на ухо заговорщически.

Вздохнув тяжело, все-таки соглашаюсь с внезапно обретенным союзником. Не хочется быть черствым хлебом, который Агата стороной обходит в магазинах.

— Да, конечно, поехали, — обезоруживаю ее неожиданным согласием. Вот и попалась, чертовка!

Глава 24

Адам

Тройняшки тараторят, не умолкая, на протяжении всего пути. У девочек рты не закрываются ни на секунду. Но если для них это обычное состояние, то Макс приятно удивляет своей активностью. Правда, невольно так и норовит «сдать» меня Агате. Толкает меня к краю пропасти, когда начинает воодушевленно рассказывать о нашем походе к мастеру, а затем называет фирмы часиков, которые я Ксюше и Ваське подарил.

Спасает меня от расправы лишь то, что Агата превратилась в черную грозовую тучку и, отвернувшись к окну, сидит не шелохнувшись. Делает вид, что меня не существует.

Я увеличиваю громкость радио, чтобы музыка скрыла откровения Макса, а сам поглядываю на чертовку. Кто бы подсказал, что в этот момент творится в ее симпатичной головке? Что я делаю не так, черт возьми? Или прежние грехи не до конца отмолил перед ней? Какая же сложная женщина. Настолько загадочная, что даже я, опытный ловелас, не знаю, с какой стороны к ней подступиться.

Притормозив на светофоре, хлопаю себя по карману. Сквозь ткань выпирает та самая коробочка, которую Агата нагло проигнорировала. И я готов был, если честно, плюнуть и просто оставить ее в салоне. Но внимательный Макс, осмотрев стол и заметив нетронутый букетик, сразу понял, что это для мамы. Не захотел лишать ее подарка, ведь все "должно быть поровну", как он заявил мне с укором.