Трудности взаимопонимания
Шрифт:
Пейзаж чужой: нет зеленого, только красный, коричневый и их оттенки. Трава еще как-то похожа на земную траву, но деревья – совершенно другие, слишком высокие, разветвленные, точно огромные баобабы. Солнечный диск раза в три больше земного солнца, он уже начинает приятно согревать. В небе летают рои желтокрылых насекомых. За спинами спешащих к нам людей я вижу коричневое озеро и на берегу поселок.
– Белла! Белла! – слышу голос Эдварда и пробираюсь на звук. Его лицо светлеет, когда он видит меня. Рядом его семья – живые и здоровые, но до нитки мокрые.
– Черт меня подери, - снова грязно ругается Эммет, обнимая свою подругу. Еще один корабль опускается метрах в четырехстах от нас, небрежно скидывая на траву груду мокрых тел. И плавно улетает.
– Вы сейчас в растерянности, но мы вам все объясним, сохраняйте спокойствие!
– на идеальном английском заговаривает вожак местных жителей. Ясно, что они прилетели не с нами: в руках у них заточенные палки-копья, одежда лишь отчасти сохранила человеческий вид – в основном это лохмотья вперемешку с грубо выделанной коричневой тканью.
– Что здесь происходит? – спрашивает Карлайл, вторя нескольким другим мужчинам. Раздающиеся вокруг множественные вопросы отражают недоумение каждого из нас. Они содержат в себе и угрозы, и радость, что мы живы, и даже научные предположения.
– Кто так обращается с людьми, черт подери! Бесформенные ублюдки!
– Они улетают. Почему они улетают? Зачем они бросили нас здесь?
– Может, мы для них скот – будут растить на мясо…
– Или часть их эксперимента…
– Смотри, смотри, там поселение, там кто-то выжил! Вдруг они отпустили нас?
– Черта с два, я видел, как они взорвали нашу Землю!
– Никто ничего не взрывал, - перекрикивает возмущение людской массы местный вожак, заставляя всех притихнуть. – Помолчите и выслушайте! Это – наш новый дом, мы назвали его Новой Пангеей. Эти инопланетяне – не враги нам. Они никого не убивали, они нас спасли от смерти.
Еще более возмущенный гул прерывает речь – никто ему не верит. Требуется несколько минут, чтобы народ пережил шок и был способен слушать дальше.
– Эти пришельцы последнюю сотню лет наблюдали за нами. Они знали, что планете придет конец – об этом писали даже древние майя. Их технологии позволяли летать в космос, заселять новые миры, даже остановить движущийся в космосе астероид. Но они не могут влиять на звезды, они же не боги! Они лишь могли рассчитать, когда произойдет сверхвспышка, которая сотрет в порошок несколько ближайших планет, и наша Земля, увы, была на линии удара.
– Проклятье, ты хочешь сказать, в том, что мы видели, не пришельцы виноваты? Это не они разбомбили Землю?!
– Конечно же, нет! Они хотели уберечь нас, спасти цивилизацию. Нам невозможно их понять – наши расы слишком разные. Много десятилетий они пытались установить контакт, посылали предупреждения, но даже если бы человек смог бы их расшифровать, с нашими недоразвитыми технологиями мы бы никуда не улетели!
– А ты-то сам откуда? – задает кто-то резонный вопрос – английская речь контрастирует с одеждой из явно местной растительности.
– Я лично из Бруклина. А Том из Нью-Йорка, - показывает он на светловолосого соседа. – Пришельцам, к сожалению, не дано понять, какими разными рождаются люди, сколько у нас несовместимых культур, но теперь уж нет выхода: нам приходится искать взаимопонимание и с турками, и с китайцами… Вам повезло, что вас высадили здесь: среди нас целых три группы из Америки. И если повезет еще больше, то сможете даже встретить своих знакомых. А вот у левобережных, - он неопределенно махнул рукой в сторону бескрайнего озера, - понамешано такого, что некоторые даже разделились на несколько деревень. Ежедневно кто-то приходит издалека – ищут своих. Кто-то, наоборот, уходит, надеясь встретить родственников. Планета большая, но шанс найти свои семьи реально есть!
Я прижимаюсь к Эдварду, мечтая о том, что когда-нибудь найду Рене и Чарли. Совершенно не верится в то, что мы остались в живых, еще меньше доверия, что это все не обман, что чудовища улетели, что они действительно спасли нас, а не пытаются поработить. Но все же, с трудом, в груди начинает теплеть надежда,
что хоть наша жизнь никогда не будет прежней, однако она не будет и плохой…– Климат здесь благоприятный, - тем временем вещает вожак, объясняя тонкости здешнего бытия. – Млекопитающих нет, но до фига насекомых и рыбы, пресмыкающихся. Непуганые – ловятся на раз-два. Съедобные растения мы тоже нашли. Пойдемте в наш лагерь, получите еду, питье и ночлег, и если нужно – одежду. Мы так рады, что вы американцы!!!
– Откуда вы все знаете? Сколько вы уже тут? – очевидно, что вожак и его люди здесь не первый день.
– Основная масса стала прибывать месяца два назад, но мы были не первые, - объясняет вожак, представившийся Питером, ведя нас к своей деревне. – Вы не поверите, но люди здесь жили уже больше ста лет! Многие исчезновения людей в прошлом веке были ничем иным, как похищением инопланетян. Кого-то, как неподходящего, отпускали, но самых здоровых и выносливых увозили. Чтобы подобрать нам подходящий мир, и чтобы понять, сможет ли человечество в нем выжить, требовалось время, много времени, пробы, эксперименты. Самому старшему среди нас – восемьдесят и он прожил здесь почти всю жизнь, а до этого побывал еще на двух планетах, но с более суровым климатом. А до него, говорит он, здесь были люди еще старше, сейчас они уже умерли. Да, морали у пришельцев – ни на грош, никто не объяснил им важность наших родственных связей и необходимость спасать каждого, даже больных и стариков. С точки зрения эволюции – они действовали верно. Да, мы многих потеряли, но согласитесь, пусть пришельцы и не говорят на нашем языке, пусть мы не понимаем их поступков, но они действительно спасли нашу цивилизацию от полного уничтожения. Сделали все, что смогли, и как умели. Простите, что грубовато обошлись со всеми вами, - смеется Питер, - иначе было никак. Мы, глупые человечишки, вместо того чтобы радостно воспользоваться предоставленным космическим транспортом, сначала, не разбираясь, начали палить по спасителям, а потом попрятались под землю как крысы! Думаю, мы порядком помотали нервы этим бесформенным чудакам – не скоро они сюда вернутся!
Слушая невероятные речи Питера, держась за руку Эдварда, я шагаю вместе со всеми к нашему новому городу и оплакиваю всех потерянных людей. Как же больно представлять, сколько еще сумевших спрятаться – погибли. Как же страшно думать, что я могла стать одной из них, если бы не случайность в последний, буквально, день. По собственной глупости люди чуть было не исчезли из Вселенной. И что бы мы ни думали о моральной стороне свершенных чужаками преступлений, как бы ни страдали, глядя на тысячи убитых ими людей, следовало прижать хвост своей гордости, своим привычкам и научиться смотреть на ситуацию с другой стороны. Мы, когда занимаемся спасением популяции каких-нибудь мышек, поступаем в точности так же, совершенно не учитывая мнение самих мышей.
– Белла, - останавливает меня Эдвард, и я поворачиваюсь к нему лицом. Волосы его обсохли на здешнем довольно горячем солнце и кажутся красноватыми в его лучах. На чистом лице я замечаю несколько милых веснушек.
– Да?
Люди равномерно обтекают нас со всех сторон, звук их бормотания успокаивает меня – кажется, что все самое страшное позади, и дальше ждет обычная жизнь. Ну, не совсем обычная, будут и трудности, и болезни, и новые чудесные открытия, стройка, охота, земледелие, рождение детей… Все то, с чего начинала любая цивилизация. Мы будто бы откатились во времени назад. Но, по крайней мере, человечество не вымрет.
– Я хотел сказать тебе, что пойду за тобой куда угодно, - его глаза блестят, я верю им. – Мне повезло, мои родные со мной, но ты потеряла отца и мать, и если решишь пойти искать их – я помогу. Если ты, конечно, не будешь против.
Я поднимаюсь на цыпочки и много, много раз целую Эдварда в губы. Улыбаюсь, чувствуя себя так хорошо, как не чувствовала последние месяцы. Несмотря ни на что, я сейчас почти счастливая.
– Что это, выброс адреналина? – смеется он, улыбаясь в ответ и не думая отстраняться.