Трудные дети

— Почему не бывает? Я же сказала, была молодая и глупая, вот и наделала.

— Эй-эй, спокойнее, - мужчина привстал на локте и с любопытством посмотрел на меня сверху вниз.
– Чего ты завелась?

— Я не завелась. Просто зачем об одном и том же по сто пять раз?

— Если они тебя так раздражают, то сведи. Сейчас есть лазерное удаление.

— Не надо.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы мне снова было больно, - рассмеялась и в позе звезды распласталась по большой кровати, закинув ногу мужчине на бедро.
– Пусть так все останется.

— Ну, пусть останется, - сдался Рома и погладил мою коленку.
– Нас родители на ужин пригласили.

Я замерла. С ним всегда так. Он мог часами рассказывать о каких-нибудь несусветных глупостях, нести полную чушь, но важную информацию упоминал мельком, в паре словосочетаний. Не более. Но это было очень важным и ответственным шагом для меня - знакомство с потенциальными свекром и свекровью.

— Правда?
– удивилась.
– И когда?

— Когда нам будет удобно, хоть завтра.

— Завтра, конечно, не получится…Давай в субботу. Ты занят?

— Нет.

— А они?

Роман быстро-быстро, словно озорной мальчишка, покачал головой.

— Тоже нет. Ну что, я договариваюсь?

— Конечно, милый. Договаривайся.

Его родители были не самыми приятными людьми, причем…даже не так. Со свекром я ладила прекрасно - на самом деле, это единственный человек семьи Герлингер, с которым я чувствовала себя в своей тарелке. По своей натуре Герлингер-старший был дельцом до мозга костей. Именно он сколотил семейное состояние, именно он придал своей фамилии тот вес, который она имела к сегодняшнему дню. Умный, образованнейший мужчина, но в то же время не одухотворенный и витающий в высоких материях, а приземленный. Лев Иванович был человеком, стоявшим двумя ногами на твердой земле, абсолютно материалистичным и прагматичным.

Безусловно, он мне понравился, впрочем, как и я ему. В этой семейке мы нашли друг друга, и иногда складывалось такое впечатление, что я замужем не за Романом, а за его отцом. Ромка стал всего лишь одной из тем наших разговоров и поводом, чтобы в очередной раз пообщаться по душам.

С сыном у него сложились достаточно прохладные, но уважительные отношения, как будто они были далекими родственниками, а не близкими людьми. И дело не в том, что они как-то конфликтовали или в каких-то взглядах не сходились. Их семья была образцово-показательной, такой, где детям разрешают гармонично и свободно развиваться, так что ни о каком моральном навязывании речи не шло. Просто Рома с ног по макушку являлся маминым сыном. До мозга костей.

Элеонора Авраамовна меня предупреждала заранее, точно зная, что я встречу в семье Герлингер.

— Свекровь у тебя будет адская, - говаривала бабулька и щурилась на солнце.

— С чего вы взяли?

— Сама подумай. И взгляни на своего Ромео. Мужчина не сможет вырасти таким, если его воспитанием хоть отчасти занимается отец.

— Хватит вам. Он не какая-нибудь мямля. Просто он правильный и…и…

— И? Поверь мне, Александра, такого приторного романтика могла вырастить и воспитать только женщина, причем определенного склада ума. Ты представляешь какого?
– я промолчала.
– И кстати, милочка, вопрос дня. Твой Роман - единственный ребенок в семье?

— Да, - кивнула с опаской. Продолжение не обещало ничего хорошего.
– И что?

— И то. Он единственный ее ребенок, в которого она все вложила. Как ты думаешь, захочет ли мать делить сына с тобой?

— Глупости, - отрезала я и постаралась выкинуть из головы пророческие слова.
– Прекратите нагнетать.

Она не нагнетала, она оказалась с точностью до мелочей права. В той же степени, что Рома был материнским созданием, его мать, Наталья Дмитриевна - жила и дышала исключительно ради сына. Только сын и его жизнь имели для нее значение. В сердце женщины не было место ни мужу, ни родителям, ни даже ей самой-там безраздельно властвовал Рома. И своему мужу Наталья Дмитриевна была даже благодарна за то, что тот не лез в воспитание ребенка. Малейшее посягательство на интерес Ромки приравнивалось к войне, и я - стала ее главным противником.

Высокая, круглолицая, пухлая женщина за пятьдесят восприняла меня не просто в штыки. Ей хватило взгляда, чтобы меня возненавидеть. Пока Рома разливался соловьем, помогал снять плащ и представлял родителям мою персону, Наталья Дмитриевна, стоявшая за спинами мужа и сына, с яростной гримасой изучала потенциальную невестку. На скулах округлого лица ходили желваки, тонкие светлые губы мятежно поджаты, да и сама поза словно кричала о том, чтобы я и думать забыла о ее сыне.

— Эта потрясающая женщина - моя мама, - под Ромкиным любящим взглядом женщина оттаяла, даже засияла, и поза растеряла половину своей враждебности.
– А это Аля, моя…девушка.

— Очень приятно, - скромно потупилась и приветственно кивнула его родителям.

— Вас так и зовут - Аля?
– с неприязнью скривив губы, нелюбезно уточнила женщина.

— Меня зовут Александра, но для семьи - просто Аля.

Она задохнулась от моей наглости и замолчала. Без каких-либо препятствий мы прошли в гостиную. Я была одета в наглухо закрытое платье, но под испепеляющим взглядом будущей свекрови чувствовала себя почти голой. Возможно, будь я другой, то смутилась бы и все испортила, но моя выдержка не дала ударить в грязь лицом. Я вежливо и корректно отвечала на заполненные интересом и любопытством вопросы Льва Ивановича и прохладно - на нашпигованные ядом и сарказмом короткие реплики Натальи Дмитриевны.

Рома враждебного отношения матери не замечал, свекор - не вмешивался, так что мне приходилось отдуваться самой. Видя, как мой жених боготворит свою мать, я не могла идти на открытое столкновение, и женщина это, безусловно, понимала, чем без зазрения совести пользовалась.

— Откуда вы приехали, Александра?
– она особой интонацией выделила мое имя, непрозрачно намекая на разговор в прихожей.
– Вы ведь явно не из Москвы.

— Из Липецка, - с недрогнувшим лицом ответила я.
– Приехала шесть лет назад. Так что теперь я почти самая что ни на есть москвичка. Насколько я помню, чтобы получить гражданство другой страны, нужно прожить на одном месте пять лет. Не думаю, что для столицы существуют какие-то отдельные требования.

— До москвички вам явно далеко.

— Не дальше, чем вам, - любезно улыбнулась и аккуратно прожевала кусок белого мяса.
– Рома рассказывал, что вы долгое время жили на Камчатке. И переехали сюда около семи лет назад. Я правильно говорю, Ром?

Он отпил немного вина и согласно кивнул.

— Ну да. Лет семь-восемь назад.

— Вот видите. Можно сказать, мигрировали почти в одно время.

Холеная пухлая рука до побелевших пальцев сжалась на ножке хрустального бокала. Лицо разрезало псевдо понимающей улыбкой.

В таком ключе и продолжился злополучный, долгий ужин. Я всегда поесть любила, но под взором тетки кусок в горло не лез, и я пила исключительно сок, что эта язва не преминула ехидно отметить:

— Вам не понравилось вино, Александра? Хорошее вино из французских виноградников.

— Нет, спасибо.

— Брезгуете? Или принципиально не употребляете? Знаете, у меня есть знакомая, Лидия Семеновна. Лёв, помнишь такую?
– Лев Иванович издал неопределенный звук.
– Так вот, пила по-черному. Причем абсолютно все - начиная с водки и заканчивая ликером. Сын ее закодировал. И что вы думаете? Теперь не пьет, да. Говорит, капля алкоголя для нее - чистейший яд. А вы, Александра, чего не пьете? Хорошее ведь вино.