Трудный выбор

— Миледи, отдайте детям мою порцию обеда.

Запах лука и чеснока поднимался от дымящейся кастрюли, кухарка помешивала плавающие куски моркови, репы и кусочки дикого гуся и мой желудок заурчал в ответ. Утренняя работа в саду прекрасно способствует хорошему аппетиту. Но я была уверена, что мой аппетит не идет ни в какое сравнение с аппетитом сэра Деррика после охоты.

— Мне бы и в голову не пришло лишать вас еды, — начала я.

— Вы не лишаете, миледи, — прервал меня сэр Деррик, вкладывая хлеб в руки следующего ребенка. — Я сам предлагаю. После вчерашнего пиршества воздержание нисколько не повредит. И если это поможет детям и сделает их счастливыми…

На мгновение я потеряла дар речи.

— Я не сомневаюсь, что герцог и двое моих спутников охотно пожертвуют своими порциями, чтобы наполнить желудки этих детей. — Его серые глаза светились присущей ему уверенностью.

— Вы очень добры, и я буду благодарна вам за эту жертву.

— Хотя я готов на все ради вас, миледи, — мягко ответил он, — но сейчас я делаю это ради детей.

Я не знала, что на это ответить. Мое тщеславие нашептывало обидеться, но в глубине души я испытывала облегчение, облегчение от того, что он настолько благороден, что принес эту жертву от всего сердца, а не из желания произвести на меня впечатление. Я просто промолчала. Еще некоторое время я вместе с поваром и сэром Дерриком раздавала хлеб, пирожные, сыр и куски мяса, приготовленные поваром к обеду. Когда последний из детей убежал с большим свертком, я прислонилась к прохладной каменной стене возле кухонной двери и вытерла пот со лба. Сэр

Деррик ушел на кухню и вышел оттуда с кружкой в руке:

— Это для вас, миледи. — Он протянул ее мне. — Прохладный эль.

— Спасибо вам. — Я улыбнулась ему и сделала глоток пряного напитка, приятно охладившего пересохшее горло.

Он взглянул на яркое полуденное солнце и тоже прислонился спиной к каменной стене. Его взгляд упал на несколько задержавшихся около Пэпа детей. Отдыхая в тени, я сделала еще глоток и искоса взглянула на сэра

Деррика. На загорелом лице белел шрам возле глаза, придавая ему твердость, которой не хватало его товарищам. Пряди волос прилипли ко лбу. На нем все еще была охотничья одежда. Но даже без чистой и дорогой одежды, он был очень красив, как и два других рыцаря. Я ждала, что он проявит инициативу,

как те рыцари. Но он молчал, скрестив руки на груди. Туника натянулась на его мускулах. По плотно сжатым челюстям, я поняла, что он не хочет говорить первым. Что ж, может, он не был таким общительным, как его друзья?

— Как, должно быть, приятно освободиться от жарких доспехов и вы, наверное, счастливы отдохнуть от сражений?

Мускулы на его челюсти напряглись, и он бросил на меня косой взгляд:

— Я воин, миледи. Это то, к чему меня готовили.

— Но, сэр, — сказала я с легким смешком, не в силах удержаться, чтобы не поддразнить его. — Вас же интересует и еще что-нибудь, кроме войны?

Я ждала его слов о том, что он с нетерпением ждет возможности провести время со мной. Но я ошиблась. Вместо этого он оттолкнулся от стены, словно собираясь уйти. Я протянула ему кружку:

— Вы, наверное, тоже хотите пить? — Не знаю почему, но я не хотела, чтобы он уходил.

Он заколебался, но взял кружку, стараясь не коснуться моих пальцев.

Он сделал большой глоток и поверх края кружки поймал мой взгляд. Что мне делать? Притвориться, что я не заметила его взгляда? Или не отводить глаза?

Мое сердце затрепетало, и я посмотрела на букет, который положила на деревянный сервировочный стол. Цветы давно увяли.

Он вытер рот рукавом:

— Я вижу, мои друзья уже вовсю ухаживают за вами.

Первым порывом было отрицать это, но брошь горела в кармане моего платья:

— Да, они оба искали меня.

— И подарили подарки?

Я кивнула.

— Значит, я отстаю. — В его тоне было что-то жесткое, что я не могла объяснить это себе.

— Мне уйти, сэр? — Сказала я беспечно. — И дать вам шанс найти меня?

Он улыбнулся моей маленькой шутке, и я обнаружила, что мне приятен изгиб его губ и мягкость, нечаянно промелькнувшая на его каменном лице:

— Вы все равно не сможете долго прятаться от меня. Я хороший охотник.

От этих простых слов теплое волнение пробежало по моему телу. И

чем дольше он смотрел мне в глаза, тем теплее становилось внутри, я даже почувствовала желание прижаться лицом к холодному камню стены.

Он поставил кружку на сервировочный столик. Что-то в его глазах подсказало мне, что он мужчина до мозга костей и не будет играть в детские игры.

— К сожалению, сегодня я уже сделал все, что должен был.

— Все? — Мне не понравился его тон.

Он не хотел ухаживать за мной, как другие? Но я не могла ошибиться, заметив интерес в его глазах.

— Я не могу соперничать с обаятельным Беннетом и подарками

Коллина. — Он слегка поклонился и начал уходить.

Мне захотелось остановить его. Но я никогда не осмелюсь прикоснуться к мужчине по собственной воле.

— Может вы боитесь? — Сорвалось у меня с губ первое, что пришло в голову. — Может, вам не хватает смелости ухаживать за мной, как ваши друзья?

Он остановился и обернулся. Его брови сошлись в недовольной складке. И прежде чем я успела среагировать, он шагнул ко мне, быстро и решительно сокращая расстояние между нами, и остановился всего в нескольких дюймах от меня. У меня перехватило дыхание от его близости.

Что я наделала? Я рассердила его? Почему-то я винила себя за то, что дразнила его. Но он был таким отчужденным, что я не смогла сдержаться. Он потянулся к моей щеке, и его мозолистый большой палец провел нежную линию вниз по моему подбородку. Я резко втянула воздух от такой смелости, но сникла под его прикосновением. Он приподнял мое лицо за подбородок:

— Миледи, люди могут говорить обо мне что угодно, — хрипло прошептал он. — Но я молюсь, чтобы они никогда не сказали, что мне не хватает смелости. Не дай бог.

Его лицо было так близко, что тепло его дыхания обожгло меня.

Никогда я не смотрела так глубоко в глаза мужчины. И я пропала.

— Я не трус и никогда им не буду.

Его взгляд упал на мои губы, и моя грудь сжалась со страхом, но взволнованно предвкушая. Конечно, он не будет настолько дерзким, чтобы поцеловать меня. Не здесь. Не сейчас. Я хотела ответить, но даже если бы я могла придумать, что сказать, я сомневалась, что смогла бы произнести хоть слово.

— И я совершенно точно не побоюсь поцеловать вас, миледи.

Его губы были так близко, что мое дыхание сбилось. Блеск стали в глазах потемнел, и мне показалось, что время остановилось. Но затем он отпустил меня и медленно отступил на шаг назад. Завел руки за спину и отошел еще дальше. Мне вдруг стало холодно. Я скрестила руки на груди, чтобы унять дрожь.

— Пожалуйста, будьте уверены, миледи, что если я и не оказываю знаки внимания вам, то вовсе не потому, что боюсь.

— Вы убедили меня, сэр.