Труп на английской лужайке

Руки у него мелко дрожали, сам он истекал потом, не имея возможности стереть его с лица, потому что руки не повиновались. Василий чувствовал себя законченным идиотом, мечтая сбежать отсюда куда глаза глядят и не имея возможности сдвинуться с места. Ник и его банда то и дело ободряюще подмигивали ему: мол, не вешай нос! Все будет зашибись!

Невидимая толпа выла от восторга. Василий силился разглядеть, сколько же там собралось народу, но ничего не мог разобрать сквозь пелену льющегося ручьем пота. Ник с компанией выплясывал на краю сцены, приветствуя фанатов. «Если меня узнают, завтра же валю из Англии и больше сюда ни ногой, – твердо решил Василий. – Пусть Вероника с этим старым авантюристом разбирается, почему ее отчим отсутствует на свадьбе».

Сохранение инкогнито было главным условием, на котором Василий позволил выволочь себя на сцену.

Ник ударил по струнам – и понеслось! Василий по-прежнему не шевелился. Клавишник и басист безостановочно строили ему какие-то гримасы, но он не реагировал. Наконец Ник изловчился и, подскочив к Василию, строго по-армейски скомандовал: «Начали!» Василий дал по барабанам и снова окаменел. Ник скрипнул зубами. Теперь Василий строго подчинялся команде, делал удар и снова замирал, мечтая только о том, чтобы все это закончилось. Публика, похоже, ничего не замечала.

Наконец в перерыве между песнями Ник сообразил сунуть Василию бутылку виски.

Огненная вода живительным потоком пронеслась по взнервленному одеревеневшему организму, возвращая его к жизни. Первым к Василию вернулось зрение, затем слух, обоняние, осязание и, наконец, вкус. Он с удовольствием отметил, что виски было первоклассным, и незамедлительно прикончил бутылку.

Все горести тут же покинули горемычного олигарха, оставив в его душе лишь небывалую смешливость. Оглянувшись вокруг новым прояснившимся взором, Василий хохотнул, потом, ощутив небывалый музыкальный подъем, вскочил с места и разразился целым каскадом звуков, чем здорово напугал своих новых коллег. Он вдруг каждой клеточкой кожи ощутил наполнившую зал энергию, она возбуждала, вдохновляла, будоражила. Василий Никанорович перерождался на глазах. Он вдруг увидел сотни восторженных лиц, сияющие глаза хорошеньких девиц возле сцены, и его сердце возжаждало успеха. Барабаны? Ну что ж, теперь он готов!

Василий оттолкнул ногой табуретку и всей душой отдался музыке, выбивая ритм, уводя мелодию в сторону или возвращая обратно к звучанию остальной группы. Он был всемогущ! Палочки взлетали и вновь опускались, вызывая обвал звуков и чувств! Он был властелином звуков! Крутым рокером, таким как Мик Джаггер, Фредди Меркьюри и этот, как его? Память Василию изменила, и он не смог вспомнить третьего, а ну его к лешему! – решил тут же Василий Никанорович, один фиг, я его круче!

Кураж, посетивший захмелевшего олигарха, принимал опасные формы. Ни с того ни с сего под испуганными взглядами клавишника, который уже не спускал глаз с русского безумца, Василий схватил микрофон и завопил дурным голосом, спрашивая толпу, в восторге ли она от его диких музыкальных эскапад. После чего скинул очки и развязно подмигнул толпившимся у сцены девицам. Те завизжали. Басист с Ником переглянулись и, пока Ник отступал к ударной установке, басист выступил вперед с отвлекающим маневром.

Добравшись до сорвавшегося с цепи Ползунова, Ник попытался воззвать к рассудку распоясавшегося дилетанта, но быстро убедился в бесполезности собственных усилий. Тот, как обезумевший, молотил палочками по установке, совершенно не соображая, что делает, и не слыша ни музыки, ни увещеваний Ника. Войдя в раж, Василий снова потянулся к микрофону. Ник зажмурился от ужаса. Оставалось лишь одно – отключить порожденного им самим музыкального монстра простым грубым, но действенным способом.

И Ник сделал это, врезав Ползунову гитарой по черепу, скорбя о вынужденных жестоких мерах.

Спустя двадцать минут, когда Василий, раздавленный и протрезвевший, лежал на потертом продавленном диване в гримерке наедине со своим позором и холодным компрессом, дверь в комнату приоткрылась и в нее заглянула Юлька.

Василий застонал и стянул на лицо мокрое холодное полотенце. Сейчас он мечтал только об одном – провалиться сквозь землю или о том, чтобы этого вечера никогда не было в его жизни. Судя по выражению лица любимой жены, эту историю ему никогда не дадут забыть.

Глава 28 Раб

Арчибальд Кук томился в лодочном сарае, среди снастей, байдарок, весел, пляжных зонтиков и прочего хлама. Его наниматель, а точнее сказать, коварный поработитель, опаздывал. Кук задавался вопросом, в какой момент из полноправных партнеров они превратились в… В кого? Уж он точно превратился в раба, в бесправное запуганное существо, жалкое, убогое, достойное сожаления. И самое отвратительное, у него и сейчас не хватает храбрости разорвать эту омерзительную связь.

Боже-боже! Он обхватил руками голову и закачался взад-вперед на перевернутом баке из-под краски. Целыми днями он продолжал сидеть в архиве, создавая иллюзию поисков. Пересматривал уже давно изученные папки, дневники, хроники. Рылся на обследованных не раз полках и мечтал только о том, чтобы какое-то чудо избавило его от этой муки.

Он несколько раз порывался пойти и открыться герцогу. Но жутко трусил, а вдруг Ник ему не поверит? Кто он такой? Мелкий жулик. А этот мерзавец – полноправный член семьи, его здесь любят и уважают. Заявить на себя в полицию?

Ох, батюшки. Столько надежд, мечтаний, поисков, и ради чего? Да и было ли это сокровище? А вдруг это только байки? Или Апон-Тайны и вовсе здесь ни при чем?

Впрочем, нет. Тут он как раз все проверил.

Арчибальд Кук вскочил и нервно забегал по свободному от хлама пятачку возле входа. Оттого, вероятно, и не заметил его появления.

Просто в какой-то момент он споткнулся в темноте о какую-то палку и сообразил, что чья-то вытянутая тень почти полностью закрыла собой льющийся через пыльное окно свет луны.

– Ты пришел? – дрогнувшим голосом спросил Кук и откашлялся, чтобы не выдать своего волнения.

– Что скажешь? – холодный, злой голос царапал Куку по нервам.

– Мне в голову пришла мысль.

– Прямо сейчас, должно быть? – насмешливо спросил темный силуэт на фоне окна.

– Да, – серьезно ответил Кук, расправляя плечи. – Их могли выкрасть, утратить во время пожара, или просто они потерялись во времени. Так давно, что об этом даже никто не помнит.

– Ты же клялся, что этого не было!

Кук влетел спиной в дощатую стену сарая и повис на вороте собственной рубашки.

– Я был в этом уверен! Но вдруг они тайно продали их или подарили, отдали в качестве приданого. Кто знает, может, они оказались хитры и провели всех! – заспешил с объяснением Арчибальд.

– А может, ты уже все нашел? – Вопрос прозвучал как-то нехорошо, и Кук, подпрыгнув от испуга, постарался вложить в ответ всю искренность, на какую был способен.

– Нет! Ты что? Нет, конечно! Что мне одному с этим делать?