Труп на английской лужайке

– Я же говорила. Никакой обиды не было. Мы обо всем договорились.

– А ваш муж, он знает?

– Он знает, что я была замужем за Адамом и что у меня есть сын, которого по условиям развода я не могу видеть. Но зато я получаю щедрые алименты даже после второго замужества, – спокойно пояснила Николь.

Юля снова задумалась.

– Скажите, а как хорошо вы знакомы с леди Грейсток?

– С Шарлоттой? – впервые с начала разговора Николь удивилась по-настоящему. – При чем здесь она?

– Вы с ней знакомы? – снова повторила Юля.

– Она приходится мне двоюродной теткой по отцу и троюродной кузиной по матери.

– Она могла каким-то образом узнать о том, кто является настоящим отцом Джона?

– Так это от нее вы узнали? – в свою очередь спросила Николь.

– Нет. Но мне показалось, что она что-то пронюхала.

– Если бы она пронюхала, об этом знала бы вся Англия! – фыркнула Николь.

– А такое возможно?

– Вряд ли. Откуда? Я ей не говорила. Ник – тем более. Он очень трепетно относится к своей семье, и если Джон, возможно, переживет такое известие, то уж для Адама это точно станет ударом. Нет. Это невозможно! – Она покачала головой, и сверкающий шелк волос рассыпался по ее плечам, как жидкое золото.

Да. Ник бы не допустил, чтобы кто-то причинил его близким такую боль. Он был вынужден остановить Шарлотту. Любой ценой.

Глава 30 Падшее величие, или величавое падение

Сэр Патрик лежал в густой траве, закинув голову назад, со свойственным ему при жизни вздорным выражением лица. Его худые небритые щеки запали, обтянув череп, словно под кожей не было ничего, кроме костей. Он лежал навзничь, раскинув руки, жалкий, оборванный, худой, как скелет, вызывая всем своим видом пронзительную жалость.

Ник склонился над старым приятелем, едва сдерживая слезы, взял его за руку и, глядя в застывшие глаза, вел молчаливый диалог с покойным.

Сэм стояла рядом, положив руку на плечо мужа. В джинсовых шортиках и белой футболке она выглядела неуместно. Василий с Джоном и Вероникой чуть в стороне переминались с ноги на ногу.

Полиция еще не прибыла. Тело обнаружил один из садовников и сразу же сообщил в Гарт. Все, кто был в доме, кинулись к пруду. Дворецкий вызвал полицию.

Сэр Патрик лежал в густой траве возле зарослей камыша на дальнем конце пруда, куда редко кто забредает. Если бы не такса, тело могли не найти еще очень долго.

Билл Хоггарт вновь спешил в Гарт. Произошло досадное и непредвиденное происшествие.

Убили сэра Патрика Аннандейла. Если бы он последние дни больше времени уделял работе и поменьше караулил девиц под окнами, глядишь, сэр Патрик был бы жив. Маркиз Аннандейл был своего рода местной достопримечательностью. Этот оригинал с металлоискателем был известен всей округе. И хотя его вздорный, капризный нрав и не снискал ему горячих поклонников, все относились к нему сочувственно-снисходительно, прощая грубость и вспыльчивость и отдавая дань своеобразному величию его падения.

Инспектор прибыл одновременно с экспертами и тут же отослал всех зевак в Гарт, в том числе и убитого горем герцога. Последнее время сэр Патрик держался на плаву лишь благодаря его неусыпной заботе, которая, возможно, и не была «навязчивой» и «унизительно демонстративной», но все же не позволяла маркизу погибнуть от нужды и болезней.

– Время смерти? – отрывисто спросил инспектор у стоящего рядом дежурного патологоанатома.

– Приблизительно с четырех до пяти часов утра. Причина смерти – удар по голове тяжелым предметом. А вот, кстати, и он. – Эксперт кивнул в сторону лежащего неподалеку в траве миноискателя.

– Отпечатки есть?

– Нет. Убийца их аккуратно стер.

– Хорошо. Заканчивайте. Я в Гарт. – Инспектор резко развернулся на каблуках и направился к дому.

Весть об убийстве застала Василия в затворничестве. Вероника примчалась за ним, едва весть достигла ушей правящего в Гарте семейства. Он бы с удовольствием наплевал на сэра Патрика и его труп, если бы дело не касалось его семьи.

Но, к сожалению, благодаря его неугомонной женушке они целую неделю не ведают покоя. Вот и сейчас Юля, как назло, не отвечала на звонки. А когда прикончили сэра Патрика, было пока неизвестно, и вопрос с алиби оставался открытым. Надо было срочно предупредить жену, но, оказывается, она отправилась в Ньюкасл. Что она там выкинет, оставалось только догадываться. Ох, как все не вовремя! Чем прятаться в Гарте, лучше бы он включил мозги и отправился с ней в эту юридическую контору. А с другой стороны, может, лучше быть здесь, чтобы держать руку на пульсе.

Трагическое событие изменило привычную, легкую атмосферу Гарта, окутав его скорбью. Ник ужасно переживал из-за смерти соседа. О вчерашнем инциденте в клубе тут же забыли. Адам выглядел грустно и подавленно. Сэр Патрик был одним из немногих, кто лично знал его мать и был живым напоминанием о счастливых днях давно ушедшего детства. Виктория также проявила долю человеколюбия, хотя она и не была так сильно привязана к старому чудаку. Джон с Вероникой демонстрировали приличествующую случаю скорбь. Янг был умеренно печален.

Все вновь собрались в серой угловой гостиной. Там их и застал инспектор.

– Господа, я сожалею, что снова должен вас подвергнуть процедуре допроса. Но таков мой долг.

На этот раз инспектор предпочел побеседовать со всеми вместе. Он не ожидал, что кто-то из присутствующих выпрыгнет в окно, но все же так было спокойнее. Госпожа Ползунова так и не нашлась. Ее супруг почему-то перестал терзать инспектора вопросами, где его жена и когда закончится это безобразие, то есть ее травля. Из чего инспектор сделал единственно возможный вывод. Мистер Ползунов прекрасно знает, где его супруга находится, но полиции об этом сообщать ни за что не станет. Никаких попыток встретиться с ней он не предпринимает, сидит себе спокойно в Гарте, развлекается в свое удовольствие. Значит, он уверен, что супруга в полной безопасности и инспектору до нее не добраться. Эти выводы были инспектору неприятны, тем более что сам он так и не сумел выяснить, где скрывается миссис Ползунова, и вновь стал склоняться к мысли о том, что она все же покинула пределы Соединенного Королевства. Хотя он давно оставил все подозрения в ее адрес, сам факт собственной неудачи болезненно ранил его самолюбие.

– Господа, я прошу вас сосредоточиться и точно вспомнить, что вы делали вчера поздно вечером. Начиная с двадцати четырех ноль-ноль и заканчивая шестью утра сегодняшнего дня. Заодно постарайтесь вспомнить, кто вас мог видеть в этот отрезок времени и кого видели вы. Начнем по очереди. Ваша светлость, – обратился инспектор к глубоко опечаленному герцогу.

Ник сидел на диване, крепко обняв Сэм и глубоко задумавшись. При обращении инспектора он медленно поднял голову и после минутной заминки проговорил:

– Я вернулся из клуба около двух часов ночи, возможно, в начале третьего, а может, и чуть позже. Специально на часы я не смотрел. Вчера у нас в Дареме был концерт. Потом мы заезжали в больницу к нашему товарищу. Ему вчера вечером сделали операцию, и мы всей группой заезжали в больницу узнать, как его дела. Потом я вернулся домой. Поставил мотоцикл в гараж, со мной были знакомые ребята, они пригнали мотоцикл Бэзила. – Ник с раскаянием взглянул на тут же надувшегося Василия, тот демонстративно отвернулся.