Туманная река

На вторую двенадцати минутку мы вновь вышли играть основной пятеркой. Я попросил партнеров по команде добавить скорости. Тем более подбор на своем щите мы брали успешно. И быстрые атаки полетели одна за другой. В одном из таких быстрых отрывах я порадовал публику элементом шоу-тайм, сначала ударил сильно мячом в пол, потом высоко выпрыгнул и в едином прыжке поймал его и забил от щита. Такой фокус я уже исполнил вчера, но эти зрители его же еще не видели. Публика разом охнула, и мне послышались жиденькие выкрики, — Богдан! Богдан! Я помахал рукой своим друзьям. Мы вновь добились существенного перевеса в счете, целых 20 очков, и я усадил отдыхать Дениску и Кольку. А выпустил Вовку и Рудика. Последний освободил меня от обязанностей вести мяч.

— Рудик накинь мне на уровне кольца, — попросил я его, — поиграем еще немного для искусства.

Паренек быстро схватил мою мысль. Он промчался по правой бровке и метров с девяти навесом отправил мяч в сторону корзины соперников. Я же с разбега подпрыгнул так, что моя ладонь оказалось выше отметки в три метра пять сантиметров, то есть выше душки баскетбольного кольца. И я аккуратно переправил спортивный снаряд в цель. Кроме ахов и охов с трибун раздались продолжительные аплодисменты.

— Смена, — скомандовал я всем, кто уже набегался, — близнецы, вы че, оглохли? Веревкины быстро на лавку. Что значит, не хотим? Давай, давай! — притормозил я разгоряченных братьев.

И последние три минуты четверть финального матча с 91 школой вся основная пятерка, досматривала игру со скамейки запасных.

— А я смотрю, ты здорово команду подготовил, — к нашему грустному тренеру, который за всю игру не проронил ни слова, подошел Степан Спандарян, — молодец не ожидал, — похлопал он бывшего своего подопечного по плечу, — а мелкий твой вообще самородок. Где такого разыскал?

— На уроке физкультуры, взял для количества, — признался Анатолий Константинович.

— Жаль, росточком мелковат, — пробормотал Степан Суренович.

В полуфинал мы вышли можно сказать без включения максимальных скоростей, под конец игры 91 сократила разницу до минус шести очков, но это уже было не важно. У нас образовался примерно час времени на отдых, и вся команда расползлась по просторному дворцу спорта. Я же смотрел другие четверть финалы в кругу друзей, держась с Наташкой за ручку. После третьего четвертьфинала на трибуне появилось семья Симоновых в полном составе. Младшая сестрёнка Иринки, Ленка, помахала мне рукой.

— Пойду, поздороваюсь, — сказал я недовольной Наталье.

Я поднялся на три ряда выше и поздоровался с «подсевшим» на баскетбол семейством.

— Это тот самый Богдан Крутов, — представила меня Ксения Федорвна своему мужу, и сказала мне, — познакомься Иван Андреевич.

Я поприветствовал его рукопожатием. Иринка, искоса низко голову наклоня, наблюдала за нашей беседой.

— Мне как главному инженеру текстильной фабрики, — тут же перешел к делу Иван Андреевич, — показались, любопытны ваши концертные костюмы. Откуда такой крой, почему все сшито из грубой парусиновой ткани?

— Было такое желание сделать красивые и ноские костюмы, — стал заливать я, не рассказывать же ему о будущем, — вот мы с друзьями немного и пофантазировали над доступным нам материалом.

— Я в Париже видел подобные американские штаны, — ответил он, — они называются техасы, и потом у вас вся ткань в потертостях, а техасы монотонного окраса. И я хочу сказать, что с потертостями штаны выглядят более выигрышно. И если это возможно, загляните ко мне, на фабрику, на следующей неделе.

— Возможно, — пожал я плечами, — в среду у меня будет свободное время.

Потому что в понедельник я должен закончить рассказ про Мастера и Маргариту, вашей же семье, во вторник я вешаю полки учительнице литературы, среда свободна, — улыбнулся я про себя.

— Хорошо, как подойдешь, позвоните мне с проходной, вахту я предупрежу, — сдержано закончил беседу глава семейства Симоновых.

— Мы будем за тебя болеть! — крикнула младшая Ленка.

Я вернулся к своим друзьям и сказал Тоне, которая сшила наши костюмы, — меня в среду после школы пригласили на текстильную фабрику, по поводу наших парусов, хочешь пойти со мной?

— Спрашиваешь! — взвизгнула девчонка, — конечно, я тоже пойду.

Однако посидеть в милой сердцу компании мне не дал Дениска, — срочно спустись в судейскую комнату!

Ну, что еще такое произошло, подумал я, инопланетяне высадились на красной площади в Москве? С нашим центровым мы быстро долетели до судейской комнаты, которая пряталась в подтрибунных помещениях, недалеко от раздевалок.

— А, 447 прибыла, — равнодушно поприветствовал нас главный судья соревнований, — нам сократили время во дворце спорта, поэтому матча за третье место не будет.

— Хорошее дело, — высказался я.

— Очерёдность полуфиналов мы определили жребием, — продолжил он, — ваш полуфинал второй по счету.

— То есть я правильно понял, что мы, если конечно выиграем, в финал попадем без времени на отдых? — напрягся я.

— Таков жребий, — главный судья был безучастен к несправедливости.

— А кто присутствовал на жеребьёвке от нас? — начал я что-то подозревать.

— Где ваш Анатолий Константинович? — развел руки судья, — почему мы его должны с поисковыми собаками разыскивать. Кто не успел, тот опоздал. И потом будет у вас десять минут перевести дыхание, вы парни молодые, ничего с вами не случится.

В раздевалке нашей команды царило уныние.

— Теперь без шансов сольем 57 школе, — заныл Колька.

— Задаётся мне, кому то очень хочется, чтобы победила школа для богатеньких, — неожиданно для меня высказался Вовка Соколов.

А я думал Советский союз, все равны, идиот малолетний. Индюк тоже думал, да в суп попал. Ничего мы еще побарахтаемся!

— Где тренер? — спросил я ребят.

— Квасит где-нибудь, — не стесняясь грубой правды, рубанул Дениска, — ничего второе место тоже не плохо, главное полуфинал взять!

Я, быстро соображая, прикинул, ну где можно хряпнуть незаметно для публики? Наверное, в туалете. Где же ещё? Я пробежался до конца коридора и ворвался в нужную дверь. Анатолий Константинович как бы нехотя откручивал крышку с горлышка маленькой бутылочки, с чекушки. В народе ее еще прозвали комсомольцем.

— Тебе чего Крутов? — грубо спросил меня Конев.

— Как, чего? — я удивился, — нужно опротестовать жеребьёвку, она же прошла без нашего участия! Или вы не в курсе?

— А смысл? — устало посмотрел на меня тренер, — это же 57 школа. Там дети всех начальников Москвы учатся. Они этого Гиви Кипиани из Тбилиси специально, чтобы в баскетболе побеждать, перевели два года назад, и еще пару способных парней из Киева в школу взяли.