Туманная река

— Богдан, ты можешь меня выручить? — загадочно смутилась Юлия Николаевна, — мне нужно пару полок прибить в комнате. А нет ни гвоздей, ни инструмента.

— Раньше вторника не получится, если у вас терпит, то я готов.

— У нас терпит, — ответила за подругу Вера.

И я почувствовал, что барышни еле сдерживаются, чтобы не заржать.

— Хорошо, вы меня извините, мне нужно досмотреть игру, — я демонстративно отвернулся.

А между тем на паркете шла жаркая борьба. Если одна команда играла с двумя центрами и давила под кольцом, то вторая играла с двумя быстрыми защитниками и много бросала со средней дистанции. Итоговый счет 25:24 в пользу более высоких ребят. Немного не хватило удачи более быстрой команде. Была бы трехочковая дуга, то два центра могли бы и не выручить.

— Что она от тебя хотела? — напугала меня Наташка.

— Кто?

— Учительница!

— Песни наши вчера понравились, — попытался я успокоить подругу.

— Знаю я эти песни, — не поверила она.

— Конечно, знаешь, ты же сама их и поешь, — потролил я подругу.

Третья игра в нашей группе была намного скучнее, чем предыдущая. Команды много суетились, толкались и лезли в краску под щит. Кто кого перетопчет, — усмехнулся я про себя. Если бы не их потешные тренеры, то я бы уснул. Они не столько следили за игрой, сколько покрикивали друг на друга.

— Набрал в команду одних костоломов! — упрекал один.

— Баскетбол тебе не балет! — резонно отвечал другой.

— Балет, ни балет, но не вольная же борьба! — настаивал один.

— За своими следи регбистами! — не уступал другой.

Я немного еще посмеялся, узнал, что следующий соперник у нас кто-то из этих сборных, и вернулся к своей команде.

— Ну что, как противники? — спросил за всех Коля.

— Две команды получше, две похуже, обыгрывать можно и нужно всех, — успокоил я ребят.

После первого тайма, во второй игре счет был 17:6 в нашу пользу. В принципе никаких трудностей матч не представлял. Нужно было по максимуму задействовать резерв и сохранить силы основе. Вдруг, в перерыве, свершилось явление Христа народу. Наш физрук, бывший член сборной СССР по баскетболу Анатолий Константинович Конев подошел к нашей скамейке запасных.

— Какой счет, Крутов? — спросил он, распространяя вокруг себя стойкий запах алкогольного перегара.

— 17:6 в нашу пользу, — ответил я, — Анатолий Константинович, шли бы вы домой, нас ведь так и дисквалифицировать могут.

— За что? — гаркнул Конев.

— За распитие спиртных напитков в зале, — пояснил я свою мысль.

— Я сам их дисквалифицирую, — он меня посмотрел как на врага всего разумного человечества, — значит так, сейчас будешь играть, ты, ты, ты, ты и ты.

— А я? — удивился я.

— А ты посиди на лавке, молодой еще командовать, — физрук тут же потерял ко мне интерес, — мужики! Покажите им настоящий баскетбол! Дениска давай, я в тебя верю!

Кроме меня на лавке оказались и близнецы, братья Веревкины, то есть все, кто мог атаковать с дистанции, остались вне игры. На паркете игра вмиг превратилась в смесь вольной борьбы, гандбола и регби. В этом хаосе нам удалось забросить пару мячей, а соперник, для которого такая, бей беги, была делом привычным, затолкал в наше кольцо шесть мячей. Счет из безопасного 17:6 превратился в угрожающие 21:18.

— Ты куда е… твою м…! — заорал наш физкультурный маршал Конев.

И тут же нам влепили два дисциплинарных штрафных броска, за мат на площадке. Как назло защитник соперников был точен, 21:20. Кроме тренера, на всех до кучи стал покрикивать и центровой Дениска, что добавило еще больше суеты. За десять секунд до финального свистка, команда соперников, которую я думал, и не заметим, пошла на последний и решительный штурм. Разыгрывающий защитник ловко выскочил на ударную позицию и бросил. Мячик долго танцевал на дужке кольца, но вняв моим мысленным мольбам, проваливаться в корзину передумал. Главный судья дал финальный свисток. Все наши болельщики облегченно выдохнули и похлопали нашей сборной.

— Молодцы, мужики! — заревел физрук, — красава! Все за мной в раздевалку, распустились тут без меня. Как вы первую игру то взяли? Криворукие!

Несмотря на две победы в нашей раздевалке, которой временно служила аудитория первого «А» класса, царила гнетущая атмосфера. Мы сидели поверх низеньких горбатых парт, а физрук стоял, чуть покачиваясь у школьной доски. Все комбинации, которые я рисовал для команды, были им небрежно замазаны.

— Еще раз вам повторяю, — завел по третьему кругу свою бессмысленную, взращённую на алкогольных порах речь Конев, — главное лезть на кольцо, давить, давить и еще раз давить! Все эти там бросочки с дистанции для слабаков, — он посмотрел на меня, — значит, план на игру будет такой…

Физрук задумался, не то, вспоминая план, не то знакомые слова.

— Главное, это не ссать! — многозначительно в стиле позднего Ельцина, выдавил из себя тренер, — а то…

— А то можно обделаться, — подсказал я ему нужный смысловой оборот, — проще говоря, обоср. ться.

Народ заулыбался. Однако моя шутка еще больше взбесила физрука.

— Все, пошли на игру, криворукие, — закончил он свою речь.

После такой зажигательной фразы игровая фортуна напрочь отвернулась от сборной школы. К концу первого периода мы проигрывали худшей команде нашей группы «Б» со счетом 8:15. Зал до поры до времени старался нас поддерживать, но к минуте десятой, болельщики стали свистеть. На очевидное игровое фиаско я, сжав кулаки смотрел со скамейки запасных, кстати братья близнецы Веревкины сидели рядом.

— Богдан, чё он нас маринует, — волновался Андрюша, — пролетим так мимо финала.

— Лучше бы к экзаменам готовился, — зазудел Саша, — нафига мне сдался этот баскетбол.

— Выпускай Богдана! — заорали на нашего тренера болельщики.

— Пошли в жопу! — заревел в ответ Конев, — здесь я тренер, я все решаю!

Свисток на двухминутный перерыв был практически не слышан из-за недовольного гула трибун.

— Ну че, он тебя не выпускает? — крикнул из-за моей спины Санька.

Я лишь отмахнулся рукой. Я неудачник, поэтому буду пить и жаловаться на судьбу, прочитал я в потухшем взгляде нашего физрука.

— Ладно, — сказал он команде в перерыве, — мне нужно за лекарством сходить, Дениска за старшего, покажите им!

Анатолий Константинович развернулся и нетвердой походкой направился на выход.

— Богдан, выручай, — сказал мне Дениска, — всей командой просим.

— Играем первой пятеркой, — скомандовал я, — Веревкины на фланги, Денис — центр, Коля — форвард, я разыгрывающий защитник. На три, четыре, все вместе — «Полундра»!

Команда встала в круг взялась за руки и выкрикнула боевой клич морских пехотинцев времен Великой Отечественной войны. Начали второй тайм мы бодро, первые две атаки я завершил средним и дальним броском, третью атаку я сделал скидку на Дениску, и он забил из-под кольца. За две минуты счет стал 15:14.

— Давай! — заорали воодушевленные трибуны.

— Богдан! Богдан! — сначала начали скандировать мои друзья, затем к процессу подключились остальные наши болельщики.

Я скомандовал партнерам по команде комбинацию двойной заслон, и как юркая мышка просочился к кольцу соперников и вывел команду вперед 15:16. Тренер противоборствующей стороны попросил тайм-аут.

— Дениска, устал? — обратился я к товарищу, видя его тяжелое дыхание.

Он устало кивнул.

— Я тоже еле дышу, — пожаловался Коля.