Туманный колокол

принес ей столько боли - и не желал приносить еще. Надо подумать. Угомониться - и

подумать. А сейчас... Что я мог сейчас? И как избавиться от этого сумбура внутри?

Невыносимо!

Я все-таки вернулся в гостиную. Стол накрыли здесь же - наверное, так

распорядился Фил. На столе была легкая закуска и травяной настой. Полли и Филипп

сцдели рядом. Полли держала брата за руку и тихонько что-то ему говорила, но заметила

меня и замолчала. А потом улыбнулась так счастливо, что мне стало горько. И стыдно

перед ней.

– Простите, что заставил ждать.

Папа всегда говорил: «Если не знаешь, что сказать, следуй этикету. На что-то да

выведет». Вот я и следовал. Мы чинно сели к столу, застучали приборами. Я избегал

смотреть на близких. Рядом самые дорогие люди, а я не знаю, как мне быть и как себя

вести. После всего, что мы пережили. Всего, что я видел в пустоте. Так мы и обедали в

полном молчании. Кажется, я выбрался из пустоты только для того, чтобы сидеть и

молчать. Столько хотелось сказать, но слов не было. Был только ураган внутри, с которым

еще предстояло справиться.

Еда закончилась. В чашке показалось дно. Слуги быстро убрали посуду. Дальше

тянуть нельзя.

– Как ты себя чувствуешь?
– Филипп рискнул первым. Он действительно повзрослел.

Будь передо мной младший братишка, к которому я привык, он бы уже висел у меня на

шее и засыпал вопросами, как и всегда, когда я возвращался домой после долгого

отсутствия. А сейчас подбирал слова, избегал смотреть в глаза. Полли же и вовсе едва

сдерживала слезы.

– Я в порядке, - ответил запоздало.
– Я знаю, ты болел. Что случилось?

– Ничего.

И закрылся, тут же до боли напомнив отца. Тот тоже вел себя похоже, если наступали

трудные времена, и маме приходилось по крупицам выуживать, что опять свалилось ему на

голову. Но здесь мамы не было, а я не знал, как подступиться. Наверное, мои методы

показались бы Филу сродни допросам дознавателя.

– Хорошо, не хочешь - не говори, - понял, что молчать глупо.
– Какой сегодня вообще

день?

– Пятнадцатое мая, - ответила Полли.

– Уже? Как быстро. Я не ожидал увидеть вас у башни.

– Колокол, - улыбнулась Полли.
– Мы услышали туманный колокол, а Пьер сказал, что

он зазвонит, только когда ты вернешься. А мы как раз с Филом были вместе, он зашел ко

мне в гости.

– В гости?

– Да. И... Мы побежали к башне. Анри!

И бросилась ко мне, села радом, вцепилась так, будто собирался сбежать. Хотя, разве

я не собирался?

– Я буду у себя.

– Филипп поднялся на ноги.
– Зайдешь потом ко мне, хорошо?

Я кивнул. Конечно, зайду, братишка, и ты мне все расскажешь, что бы ни случилось.

А сейчас... Надо что-то сказать Полине. Как-то дать понять...

– Рад. Очень рад, ты ведь знаешь. Мне просто... немного сложно, Полли. И

понадобится время, чтобы все осмыслить.

– Но теперь ведь оно у нас есть, да?

И снова - взглад в самую душу. Я обнял её, потерся щекой о пушистые волосы.

Думал, вернусь - и все встанет на места, а оказалось, что, наоборот, запуталось.

– Как поживает матушка?
– решил, что стоит с чего-то начать.

– Не знаю.
– Полли высвободилась из объятий и пожала плечами.
– Я давно её не

видела, с осени.

– Где же ты живешь?

Полли смутилась и отвела взгляд. Что-то не так!

– Ты вышла замуж?

– Нет, нет, ты что!
– воскликнула она.
– И не думала! Спросишь тоже... Только тебе

не понравится ответ на вопрос, и я не знаю, как сказать, чтобы ты понял.

– Прямо.

Полина скомкала в руках кружевную оборку на подоле.

– Я живу у герцога Дареаля. Учу его сына. Понимаешь...

– Нет, я не понимаю, Полли, - отстранился немного.
– Что значит - у герцога Дареаля?

После всего, что он сделал?

– Анри, у него такая работа.
– Полли попыталась взять меня за руки, но я не дал.
–

Анри?

Спокойно... Надо успокоиться, угомониться. Значит, драгоценная моя Пустота, ты не

солгала. А я-то надеялся.

– Что еще мне стоит знать?
– спросил более резко, чем желал.

И в глаза Полли мелькнуло что-то такое, от чего стало тяжело дышать.

– Говори сейчас.

– Ничего.
– Она отвела взгляд.

– Вы что, со мной играете оба? Ладно Фил. Я видел, в каком состоянии он находился в

последнее время. Но ты?

– Тише.
– Ладони Полли опустились на плечи.
– Я все тебе объясню, обещаю. Но

давай ты сначала немного придешь в себя, успокоишься, хорошо? Есть вещи, которые надо

оценивать в здравом состоянии.

– По-твоему, я болен? Конечно, я был близок к помешательству, но не настолько же!

– Я зайду завтра.
– Полли подскочила с дивана.
– Ты отдыхай, хороший мой. Потом

поговорим.

И сбежала. Исчезла. Это как вообще понимать? Первым порывом было - догнать и

заставить говорить. Но Пустота научила меня терпению, которое никогда не входило в

число моих достоинств. Я подожду. До завтра. Заодно и сам решу, чего хочу и что мне

дальше делать. А вот разговаривать с братом в таком настроении не стоит. Но я обещал.

Посидел еще немного. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Надо идти. Поднялся по ступенькам