Туманный страж

В хижину мы пришли, когда на небо уже высыпали звезды. Такие я видел, когда путешествовал по югу Италии: яркие, мерцающие, зовущие. Возможно, одна из этих звезд – родное Солнце?

Трой понимающе ухмыльнулся, оглядев нас с ног до головы, но комментировать задержку не стал.

– Дети уже спят в хижине, - голос Вербы, темноволосой волчицы, оказался низким и глубоким, - садитесь к костру. Поешьте.

Оказалось, что за время нашего отсутствия оборотни успели не только разжечь костер, но и поймать и зажарить дичь. От души поблагодарив своих новых соратников, мы приступили к поздней трапезе. Забавно, что именно в этот момент я постиг значение словосочетания «волчий аппетит»: казалось, я могу съесть целого быка и не наесться.

Трой подозвал Ура и отдал ему какой-то приказ. Какой, стало ясно через пятнадцать минут, когда сменивший ипостась оборотень вернулся, неся в острых зубах еще пару пушистых тушек.

– Дети поместились на одной кровати, - проинформировала Миру Верба, когда Колючка заглянула в темный проем двери, - так что одна кровать свободна. Если хочешь, могу проводить тебя до родника – тут недалеко. Сможешь смыть пот и усталость.

– С удовольствием!
– Мира улыбнулась и с воодушевлением последовала за волчицей.

Уж кому, как не мне, было знать, как сильно эта девушка любит воду и ненавидит походную грязь, хоть и стойко переносит все лишения. Все же высокое происхождение Миры наложило неизгладимый отпечаток на ее привычки.

– Как вы здесь оказались? – в ожидании своей очереди освежиться я решил немного расспросить Троя.

Вторую часть вопроса – «и почему именно сегодня» - я проглотил.

– Нам послала знак богиня, - вожак приложил два пальца к губам, будто посылая на небо воздушный поцелуй.

– Атропос? – понимающе хмыкнул. Конечно, как же без нее!

Но Трой меня удивил.

– Нет. У оборотней есть своя богиня. Велеса.

Приподнял бровь, раздумывая над полученной информацией. Так сколько же здесь, на Ррахе, богинь и богов? Мойры, да и мой предполагаемый отец, о котором никакой информации нет вообще. Мира тоже не знала о существовании Велесы, иначе рассказала бы – в этом я был уверен.

Трой будто прочел что-то на моем лице, потому что решил уточнить:

– Люди не знают о покровительнице оборотней. Вернее, когда-то знали, но давным-давно забыли.

Еще некоторое время мы обсуждали планы на завтрашний день, а потом вернулась Мира, и мы с молчаливым Уром поспешили прогуляться до родника. Вода оказалась практически ледяной – когда я набирал ее в горсть, чтобы умыться, у меня от холода сводило пальцы. Тем не менее, я разделся и вымылся целиком, отфыркиваясь и с головы до ног покрываясь мурашками.

Вернувшись в лагерь, первым делом нашел глазами Миру: нам нужно было договориться, в какое время она хочет осуществить свою очередную попытку выйти в управляемый астрал.

Девушка выбрала место поближе к огню, и теперь осторожно перебирала влажные после мытья волосы.

– Устала? – шепнул, садясь рядом. Пока ждал ответа, протянул руку и отщипнул кусочек пламени. Не знаю, что на меня нашло – никогда раньше я такого не делал. Огонек сидел на моей руке, и я подпитывал его своей магией. Она просто… текла сквозь меня, и усилий для этого никаких не требовалось.

– Олаф был прав, - прошептала Мира, - твоя сила растет.

– Боишься? – изобразил, что кидаю в нее огненный шарик, но Колючка даже не шелохнулась.

Пожала плечами, продолжая сушить волосы:

– Доверяю.

Внезапно я осознал, что вокруг стоит мертвая тишина. Сидящие вокруг костра волки замерли, глядя на меня такими глазами, будто увидели привидение. Или живого бога. Точнее, полубога, если верить Атропос.

– Теперь понятно, почему именно ты был отправлен в этот поход, - Трой первым справился с оцепенением. И больше никаких вопросов задавать не стал.

С Мирой договорились, что сначала поспим пять-шесть часов, а на рассвете ненадолго покинем лагерь.

Последняя кровать в хижине досталась девушке – для двоих она была узковата. И, хотя я бы не отказался всю ночь чувствовать под боком живое тепло, здравый смысл все же одержал верх. Нам нужно было хорошенько выспаться и набраться сил.

Глава 37

Меня разбудил тихий звук: будто упало что-то мягкое и тяжелое за дверью или кто-то легонько стукнулся плечом об косяк. Не знаю, почему мой спящий мозг вообще среагировал на это. Видимо, подспудно я постоянно находился в напряжении и ожидал нападения.

Но сути дела это не меняло. Я проснулся, полежал минут десять, прислушиваясь. Потом оглядел еще совсем темную комнату. Дети спали на одной кровати, их дыхание было спокойным и размеренным. Одна нога Якова свешивалась из-под одеяла. То, что мальчишка не проснулся от столь тихого звука, меня не удивило – хоть слух оборотней и был очень тонким, но в промежутке с полуночи и до трех разбудить Якова было крайне сложно. Мира говорила мне что-то про влияние луны на сон перевертышей, вот только я тогда слушал ее вполуха. Смотрел на ее глаза, волосы, руки. Любовался.

Машинально перевел взгляд на кровать девушки. Пуста! Вышла до ветру? Только вот почему-то мне кажется, что это не так.

Стараясь ступать бесшумно и ругая беззвучно старые скрипучие доски пола, шагнул за порог. Луна ярко освещала склон, на котором расположились волки. Все они спали. Так мне показалось сначала. Вот только подойдя ближе к Уру, который вызвался дежурить этой ночью, я увидел кровь на его светлой шерсти. Перерезанное горло. Потрогал лапу – еще горячая. Убили только что. Видимо, этот звук я и услышал сквозь сон – звук падения тела оборотня.

Но кто мог совершить такое с Уром? Кому тот мог позволить подойти настолько близко, не ощущая опасности? Кто, в конце концов, столь ловко владел холодным оружием, чтобы тихо и быстро убить огромное животное?

Ответ лежал на поверхности, вот только разум отказывался в него верить.

– Трой, - я легонько потряс вожака, но тот даже не шелохнулся.

Потряс еще сильнее, потом сильно дернул за ухо. Увы, оборотень совершенно не реагировал на мои попытки его разбудить. И это было странно: перевертыши хоть и спали необычайно крепко во время высокого стояния местной ррахской луны, но разбудить их все же было вполне возможно. Что-то здесь не так. Уж не подсыпала ли Мира в вечерний чай какую-нибудь специальную волчью сонную травку? Тут же вспомнилось: именно Ур его пить не стал. Отказался, сославшись на нелюбовь к травам. И тем самым, судя по всему, подписал себе смертный приговор.