Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Тварный град
Шрифт:

— Юрочка. — Полина, сунув шалмей под мышку, бережно развернула Юрину руку ранами к себе, оттянула разрыв его униформы и осмотрела длинные кровящие царапины на боку. Гамма-один чмокнул жену в ладошку.

— Ерунда. Неглубокие. ЭрБи?

Бретцель показал большой палец и прибавил:

— А вот Герку надо бы зашить.

— Я в порядке! — хладнокровно буркнул в свою очередь гамма-два. — Потерплю вместе с вами.

Он пересёкся взглядом внимательных глаз с Эриком, пока тот принимал чей-то вызов, и глянул на Юрца уже с испугом. Альбрандт отреагировал напряжением, не ускользнувшим от

Полины.

— Альфа?

Очевидно, крысы безошибочно могли определять явление особи высшего ранга. Эрик помахал в ночном воздухе пальцем, требуя тишины. Дослушал баернскую отрывистую ругань, отключил разговор и загнанно уставился на ребят.

— Лапки, мы попали. Эрфольг требует объяснений. Ему уже доложили о стычке в блоке-центр. И… Общий сбор через час.

— На Пауке? — собрался с силами Юра, стискивая в объятьях Полину.

— Там, да.

Феликс заводил глазами по бывшим товарищам, безмолвно вопрошая, стоит ли ему присоединиться к головомойке. Но Юрец велел:

— Вернись в Вернисаж и узнай у матери и сестры, как там дела. Возможно, им надо помочь с утилизацией тел.

— Хорошо, Юри. — Кот не стал возражать, многозначительно, с ободряющей лаской глянул на дрожащую Полину и поспешил под мост.

Альбрандт растёр грязное лицо перчаткой.

— Нам нужны грифоны, и нам нужен мотив, — вынес решение. — Без этого соваться сейчас к Эрфольгу самоубийственно. Герхард, свяжись с моими, и проводите их на собрание. Наверняка, им тоже велено быть. Лапки, подготовьте отца, объясните всё, а мы с Полькой-пулькой попробуем опять переговорить с львиноголовыми курами.

Пока ехала в машине и стискивала дудку, Полина видела, как блестят потёки крови на ранах мужа. Но тот не хотел тратить время на перевязку, а прореха глазницы под насупленной в решительности бровью выглядела грозно. Боец стаи спешил, и Полина понимала, это была обоснованная жертва. С альфой шутки плохи. Потому и она сама подавила желание расплакаться от усталости и страха, заразившись той же решительной суровостью.

— Ah, пресвятая нора Ганса, сколько ни тренируйся, а чёртовы коты многократно сильнее, от природы, да, Полька? Hast du gesehen?? Фел же худее меня в жизни! Но как он возмужал за эти годы, подумать только! Настоящий потрошитель! И… Если бы не они, нас бы сгрызли заживо! — Юра рассуждал и пристыженно кивал головой.

— Ага. — Полина устало прислонилась к двери. Она так и не отпускала шалмей.

— Любимая, — обратился тогда муж, выруливая на Васильковый остров. — Ты способна сегодня сыграть для альфы и стаи Невгорода?

— М-можешь на меня положиться, — уверила Полина, и суровое выражение лица гаммы-один на миг сменилось благодарной, нежной лаской.

— Ты моя самая смелая девочка. Вот какая жена у Альбрандта! Трубадур моего сердца!

Полина сделала над собой усилие, чтобы улыбнуться в ответ.

— Посмотрим ещё, что скажут грифоны, Юрец.

Оказаться у башни уже было не так страшно, как то, что недавно минуло и предстояло им вскоре. Грифоны хлопали крыльями на самой верхушке кирпичной трубы, испещренной цифрами. Их фонари горели ярко — все четыре. Они успели восстановиться после вчерашней потасовки. Резкий упредительный клёкот, срыв мощного тела вниз,

и один из легендарных львов предстал перед гостями, раздувая шар надо лбом. Полина, борясь с боязнью, выставила вперёд шалмей.

— Я трубадур! Я хочу спасти город!

Дружный львиный рёв, так непохожий на прежний угрожающий призыв, пронёсся над дворами. Грифон взлетел к товарищам, они разместились на крыше башни, раскинув крылья крестообразно по четырём её сторонам, и в тот миг, когда Юрины «Тиссот» пропищали двенадцать, башня начала движение по кругу. Её кирпичи поворачивались и выстраивались в гармоничной последовательности. Полина не стала ждать и переписывать. Плотнее подоткнув трость в шалмей, она поднесла было инструмент к губам, набрала полные лёгкие воздуха, чтобы сыграть мелодию, и вдруг поперхнулась изумлением. Догадка поразила её не хуже молнии из хвоста грифона.

Да и могло ли быть иначе?

Ноты на башне собрались в до смеха знакомый средневековый марш.

? — «Хватит!» (нем.)

? — «Ты видела?» (нем.)

38. Альфа

— Юрка, погоди!

Полина удержала мужа за руку на выходе из каморки Альбрандтов. Тот влетел, не удосужившись умыться, переполошённо зыркнул на часы и поспешил обработать глазницу, чтобы вставить протез. Осушил полбутылки воды из упаковки, протянул жене остатки и вытерся рукавом. Хотел в том виде, как был, мчать на общий сбор.

— Полямба, опоздаем! Орднунг!

— У нас ещё целых пятнадцать минут в запасе. — Полина отложила шалмей на стол, и Юра, видя это, тут же провернул замок двери — опасался, что дудка исчезнет, что ли? — У тебя есть другая форма, переоденься, и… — она вновь осмотрела неприятные раны на его предплечье, — дай аптечку. Я быстренько.

— О, оставь! — ожидаемо взбрыкнул Юрец. — Кровотечение давно унялось!

— А инфекция никуда не делась. Прости, но насчёт грязи в твоей священной системе Феликс прав.

— Ну хорошо, но поторопись!

Юра догадался, что спорить с ней бесполезно, и начал стаскивать липкую драную униформу. Полине достался объёмистый ящик с медикаментами из-под кровати Венедикта Карловича, и она поспешила отобрать нужное для перевязок. По правде говоря, ей до того не случалось заботиться о раненых, разве что, маме бинтовать порезанный на даче пальчик, да папе мазать разболевшуюся поясницу. Но уж раз стала женой защитника города, приходилось импровизировать…

Юра подставил рёбра под жгучий спрей и чуть дёрнулся, когда Полина закрасила ему царапины. Сложив из марли некое подобие длинной салфетки, выдавила на неё мазь и бережно закрыла обе раны. Закрепила пластырем. Погладила бок мужа.

— Альбрандтечка любимый. Так же лучше, правда? Теперь лапку.

Юра, донельзя смущённый, подставил её заботе руку. Здесь раны были поглубже, и Полина облила их антисептиком из флакона. Обернула плотной марлей. Юра следил за её хлопотами и счастливо улыбался. Потом прервал молчание, с сожалением глянув на время.

— Семь минут, жена.

Она, ласково сжимая его кисть в одной ладони, другой оставляла на запястье слой за слоем бинта.

— Не туго?

— В самый раз! Может, достаточно?

Поделиться с друзьями: